Как сохранить уникальность Эстонии?

Страны ООН согласовали глобальные цели устойчивого развития. Речь идет о поиске баланса между ограниченными ресурсами планеты и созданием благополучия людей: мы не должны больше наносить вред планете и людям, которые здесь живут. Эстония также поставила перед собой более четкие цели устойчивого развития и подготовила план движения к ним. В дополнение к 17-и глобальным целям мы добавили 18-ю цель, посвященную культуре и сохранению культурного наследия.

„Рамкой реализации глобальных целей устойчивого развития в Эстонии является долгосрочная стратегия развития страны „Эстония 2035“, где основой достижения поставленных целей является демократическая и безопасная страна, где сохраняются и развиваются эстонская нация, язык и культура. Согласно Конституции, задачей Эстонского государства является обеспечение сохранения эстонской нации и культуры. Именно поэтому Эстония исходит из 17+1 цели устойчивого развития. Это означает, что мы также ставим своей целью жизнеспособность культурного пространства“, – объясняет Эйли Лепик, заместитель директора Государственной канцелярии по вопросам стратегии.

„Мы рассматриваем культурное пространство как гораздо более широкое понятие, чем сферы непосредственной творческой деятельности или народной культуры. Культурное пространство Эстонии характеризуется обычаями, основанными на эстонских традициях поведения, отношений и условий жизни. Культурное пространство Эстонии материализуется в природной и жизненной среде Эстонии, а также в знаковой среде Эстонии (язык общения, символика, личные имена и географические названия, цветовые предпочтения, методы строительства и оформления дома, известнейшие произведения искусства и литературы, а также исторические личности, исторические годовщины и календарь и т. д.)“, – поясняет онa.

Как измерить сохранение культурного наследия?

Было разработано несколько планов развития, направленных на сохранение культурного наследия Эстонии. „План развития культуры на 2021–2030 годы“ и „План развития эстонского языка на 2021–2035 годы“ самым непосредственным образом связаны с реализацией культурных целей. При этом Лепик подчеркивает, что цели устойчивого развития достигаются в сотрудничестве: „Ни одна из целей устойчивого развития не такова, что к ней направлена лишь одна сфера управления или план развития. В плане развития каждой сферы выведено, каким целям устойчивого развития оно способствует“. Подробнее о текущих планах развития страны можно узнать здесь.

Отслеживать достижение других целей устойчивого развития проще, но когда речь идет о сохранении культурного наследия, это сложно, если вообще возможно. „Найти хорошие параметры измерения стратегического уровня для культурного пространства достаточно сложно. Из показателей, связанных с культурным пространством, мы используем участие в культурной жизни (как виртуально, так и физически) и процент людей, использующих эстонский язык“, – поясняет Лепик.

Упрощенное разделение культурного наследия

Город Таллинн также вносит свой вклад в устойчивое развитие посредством стратегии развития „Таллинн 2035“ (strategia.tallinn.ee). Важную роль в этом играет стратегическая цель „Глобальный креативный город“, описанная в стратегии развития (статью о темах „Города креативного мира“ читайте ЗДЕСЬ), а также сфера культуры, в которой устанавливается видение, что культура является создателем городского благополучия и направляющей развития города. Открытый и инновативный город сочетает в себе различные ценности, движения и формы выражения.

Хиллар Сейн, глава Департамента культуры и спорта Таллинна, разделяет культурное наследие на две части. „Все, что создано человеком, принадлежит к культурному наследию. В широком смысле его можно разделить на две части: материальное и духовное. Материальное – это то, что можно потрогать, а духовное – то, что может быть передано и передается из поколения в поколение. Это, конечно, очень упрощенное разделение“, – объясняет он.

Эстонский язык угасает?

Что касается интеллектуального культурного наследия, Сейна беспокоит эстонский язык: „Есть много молодых людей, которые решили говорить друг с другом на английском. Есть также большое число молодых людей, у которых словарный запас эстонского языка остается небольшим. Устойчивость маленькой страны зависит также от наличия научной лексики на родном языке, театра на родном языке и, конечно же, образования на родном языке“. Однако не все беспокоятся из-за эстонского языка. Например, Ану Кушвид, которая уже 40 лет работает учителем эстонского языка и сейчас трудится в Немецкой гимназии в Таллинне, считает, что язык – это живой организм, он развивается и постоянно перенимает слова из других языков. „В нашем исходном языке было менее десяти слов. За обеденным столом мы вряд ли расстраиваемся, что слово „тарелка“ пришло к нам из шведского языка вместе с „золотым шведским временем“ и т. д. Мы, конечно, все-таки „лайкаем“ снимки в социальных сетях, а не „ставим большой палец вверх под фотографиями наших друзей“, – комментирует она и добавляет, что школьники весьма патриотичны. – Это проявляется на уроках эстонского языка и литературы, где они искренне выражают свои мысли. Да, при общении друг с другом и при использовании языка в социальных сетях многие используют англоязычные выражения, но при создании текстов по-прежнему в почете наш литературный язык“.

Кушвид считает, что бороться с глобализацией нет смысла: „Мы не можем заставить реки течь в другую сторону, не можем остановить глобализацию мира. Мы должны быть рады, что нашей молодежи нравится изучать международный язык общения. Напомню, что в Эстонии докторские диссертации пишутся и на английском языке. Но пока у нас будут такие многолюдные праздники песни и танца, пока у нас будет достаточно увлеченных учителей эстонского языка с горящими глазами, наш прекрасный эстонский язык не исчезнет из сердец и с уст молодых людей, несмотря на то, что они иногда общаются друг с другом английскими фразами“.

Тийна Тальтс, учительница эстонского языка в гимназии MUBA, разделяет ту же точку зрения: „Согласно оценкам, четверть студентов читают художественную литературу на английском языке, четверть – на эстонском, а остальные две четверти почти не читают книг. Кроме ограниченного словарного запаса, существует еще более серьезная проблема: люди больше не воспринимают образность языка. Общее информационное пространство полно скорее болтовни, язык используется в основном легкомысленно и скучно. Молодое поколение, несомненно, хорошо владеет английским, причем благодаря английскому инфотейнменту (мягкие, развлекательные новости – ред.) его произношение в среднем существенно лучше, чем у старшего поколения. Правда, что учащиеся иногда общаются друг с другом на английском языке, а также то, что некоторые выражения можно быстрее найти в английском сленге, чем в собственном эстонском словарном запасе“, – говорит она и добавляет, что в широком плане, несмотря на все вышесказанное, не видит ничего чрезвычайно трагического в нынешнем состоянии эстонского языка: „Основа эстонского языка укоренена прочно, а ветви приносят плоды, потому что существуют поэзия, наука и философия на эстонском языке. А иностранные языки уже проступали на его страницах“.

Новый взгляд на посетителя музея

Что касается материального культурного наследия, Хиллар Сейн поднимает тему открытых фондов музеев, или открытых собраний. „Мы мечтаем, что в 2029 году будет экспонировать открытые собрания Таллиннского городского музея, и это будет новый опыт как для посетителя, так и для самого музея“, – объясняет Сейн. С концептуальной точки зрения это будет нечто новое для Эстонии в целом: „В различных музеях отдельные коллекции или залы представлены на принципе открытых собраний, но мы хотели бы сделать пятиэтажное открытое собрание, где граница между посетителем и музейным собранием была бы размыта“.

Благодаря такой идее экономятся средства на помещении, а посетитель получает более полное представление: „Имеет большое значение, покажут ли вам один мундир или, например, двадцать подобных, и это ощущение количества открывает у посетителя совершенно иной взгляд“.

Построенное культурное наследие

По мнению Хиллара, самым важным в отношении сохранения культурного наследия было бы использовать крестьянскую мудрость: „Не отбрасывайте что-то, если чувствуете, что оно вам еще может понадобиться. Это вопрос образа мысли, он применим и с точки зрения сохранения культурного наследия, – говорит он и приводит пример, как сохранить архитектурное культурное наследие. – Вместо того, чтобы начинать строить новый ангар на окраине города, следует рассмотреть, нет ли уже в городе подходящего места“.

Эва-Мария Айтсам, градопланировщик Таллиннского стратегического центра, называет городской Регистр недвижимости хорошим инструментом, с помощью которого можно наводить справки об объектах, принадлежащих городу, в том числе узнавать, какие здания в настоящее время пустуют. Кроме того, в разработке есть еще одно решение. „Город разрабатывает картографическое приложение, которое свяжет собственность на землю (включая землю, находящуюся в собственности города) и здания/объекты, принадлежащие городу (включая образовательные, социальные и т. д.). На данный момент в городском Регистре недвижимости нет такого картографического приложения, поэтому нет пространственного представления о существующей и будущей перспективе (свободных) объектов недвижимости и зданий/сооружений, принадлежащих городу (т. е. где, например, можно запланировать социальное жилье, детские сады и т. д.).

Хорошие и еще лучшие примеры

У Айтсам есть несколько примеров сохранения культурного наследия: „С одной стороны, мы можем привести, например, целый ряд частных застроек, которые были преобразованы в коммерческие и жилые здания или все еще находятся в стадии развития: Мануфактуури, Пыхьяла, Крулли, Вольта, Ноблесснер, Целулоози (Fahle park), Патарей и др. При этом в их случае речь идет, скорее, о поиске новой функции для старого объекта культурной ценности, находящегося под охраной и не подлежащего сносу. Если вышеупомянутые проекты – хорошие примеры, где было сделано много инвестиций (Крулли и Пыхьяла все еще находятся в стадии разработки), то более простые решения были реализованы, например, в EKKM (Эстонский музей современного искусства), баре „Sveta“, творческом городке Теллискиви, клубе HALL и многих других. Молодежный центр Пяэскюла в бывшем кинотеатре KOIT и „Котел культуры“ являются такими промежуточными примерами, где необходимость была сразу же встроена в существующее здание, причем в первом случае использовались значительно более простые средства и меньшие инвестиции, чем во втором“. Айтсам также приводит общественный центр Kopli 93 и здание ЕКА, которые являются одними из конкретных примеров, когда вместо строительства нового здания было решено использовать существующую постройку.

Из той же серии:
Читать далее: Знаете, что такое устойчивое развитие? Смотрите скорее здесь, ведь скоро вы будете слышать этот термин все чаще и чаще!
Читать далее: Никаких смертей на дорогах, больше цветочных полян и газонов! Возможно ли это в столице?
Читать далее: ВЗГЛЯД НА ТАЛЛИНН БУДУЩЕГО! Меняется городское пространство, образ мышления и стиль жизни горожан
Читать далее: Какие изменения наиболее необходимы в связи с Зеленым поворотом?
Читать далее: Таллинн в 2035 году: новые возможности и лучшие связи
Читать далее: Что может дать тебе сообщество?
Читать далее: Дом, который начинается с улицы: посмотрите, каким может стать ваш край