В Нидерландах у эстонки забрали ребенка: они жили в плавучем доме без водопровода
Эстонская художница переехала с четырехлетней дочерью в дом на воде близ Амстердама, однако служба защиты детей отняла у нее ребенк, пишет Эстонский экспресс.
На стене одного из плавучих домов неподалеку от Амстердама висит плакат, на котором написано „Ik mis Anju”, что с голландского переводится как ”Я скучаю по Анью”.
Анью (официально — Анна) к настоящему времени уже пять лет. Часть жизни она провела в Эстонии, часть — в Нидерландах. Ее мама Элизабет Сальмин окончила Эстонскую академию художеств по специальности ”искусство и документалистика”. Она известный художник комиксов, ее работы публиковались в изданиях Täheke и Eesti Ekspress.
До недавнего времени Анью и Элизабет жили под одной крышей в том самом плавучем доме близ Амстердама, на котором ныне висит плакат с грустным посланием. Однажды майским вечером на баржу, оборудованную как жилое помещение, явились голландские полицейские и работники службы защиты детей, которые увели Анью с собой. ”Еще до этого они упрекали меня в том, что на барже нет водопровода и душа. Утверждали, что ребенок не может жить в таких условиях”, — рассказывает Элизабет.
С того момента ее жизнь превратилась в постоянную борьбу. Борьбу за то, чтобы она могла хотя бы звонить дочери. Борьбу за то, чтобы она могла подарить дочери какую-то игрушку, когда раз в неделю им все-таки позволяют видеться. И чтобы в конечном итоге Анью снова зажила под одной крышей со своей мамой.
Пока же Анью живет в патронатной семье. Элизабет даже не в курсе, где именно. Не знает она и того, кто сейчас является попечителями, то есть ”временными родителями” Анью. Единственное, на что может рассчитывать Элизабет, — встречи по четвергам. По одному часу, с 10 до 11 утра и только в присутствии представителя службы защиты детей.
Но что же все-таки произошло с Анью и Элизабет еще до всех этих злоключений?
Меж двух стран
Когда пять лет назад родилась Анью (а случилось это в Голландии), Элизабет хотела быть примерной мамой. Кормила дочь грудью на протяжении трех лет, отвела маленькую Анью на гимнастику. Старалась как можно больше времени проводить дома с дочерью, вместо того, чтобы каждый день уходить на работу. На жизнь зарабатывала художественными проектами и переводами. Например, переводила руководства по эксплуатации для одной крупной торговой компании.
Отец Анью — голландский музыкант, но у Элизабет с ним не задалось, и вскоре они расстались. Почти весь прошлый год Элизабет и Анью жили в Эстонии, в Нарве, где мать делала один крупный художественный проект, а дочь ходила в детский сад. Но Элизабет хотела, чтобы в школу Анью пошла в Голландии.
В Нидерландах посещение школы является обязательным для детей от четырех до 18 лет. К лету прошлого года Анью уже было четыре года. Когда осенью Элизабет добралась до Амстердама, то казалось, что все идет своим чередом, в лучшем виде. У Анью было место в маленькой местной школе, у Элизабет — работа, которую можно было делать из дома. Было и где жить — в съемной комнате двухкомнатной квартиры в Амстердаме.
Вниз по наклонной
Все покатилось по наклонной довольно быстро. ”Начиная с октября наша жизнь стала похожа на череду неудач”, — признается Элизабет.
Первые серьезные неурядицы возникли со школой.
”Хотя это была государственная школа, складывалось впечатление, будто скорее частное учебное заведение, — рассказывает Элизабет. — Я так поняла, что в школе, куда начала ходить Анью, учились дети из местной турецкой общины. Я не националист и не выступаю против мусульман. Полагаю, что дети из всех общин могут хорошо уживаться вместе в одной школе. Но это был первый случай в моей жизни, когда показалось, что все-таки это не так.
Многие учителя были родителями учеников и работали в школе в качестве волонтеров. Часто вместо уроков детям просто включали телевизионные программы. Четырехлетние сидели вместе с детьми пяти и шести лет. В классах не было никаких игр. В школе не было обедов и сменной обуви. Учителя жаловались, что мой ребенок не может спокойно сидеть на месте.”
Даже отправить утром ребенка в школу становилось проблемой. Девочка просто не хотела туда идти. Элизабет стала задумываться, а не становится ли там Анью объектом издевательств и насмешек. Она начала узнавать о возможности устроить дочь в другую школу или детский сад. Выяснилось, что в четыре года в детский сад уже не берут, а свободных мест в других школах вообще нет.
В конце осени Элизабет решилась забрать Анью из школы и начала сама заниматься с ней. Элизабет — член голландского общества домашнего обучения.
Однако, по словам художницы, школа, куда прежде ходила ее дочь, отправила жалобу в отдел защиты детей, утверждая, что мать попросту не дает ребенку учиться.
Выселение из квартиры
В январе этого года Элизабет постигла новая неудача. Треть квартир в Нидерландах — это социальное жилье. Поскольку цены за их аренду устанавливаются государством и они ниже рыночных, то спрос на них высок. Например, в Амстердаме приходится ждать в среднем 12 лет, чтобы получить возможность въехать в социальную квартиру. В частном секторе государство также регулирует потолок цен за аренду.
В январе человек, сдававший Элизабет комнату в субаренду, должен был на целый год уехать за границу. Он обещал Элизабет, что на протяжении этого времени она сможет занимать всю квартиру и арендовать ее под своим именем. Но когда она пошла оформлять договор об аренде в компанию по управлению данной недвижимостью, ей в этом отказали.
”Мне велели покинуть жилье, поскольку в этом доме не полагалось жить вместе с детьми. Он был предназначен для бездетных людей старше 50 лет, — делится воспоминаниями Элизабет. — И вместо того, чтобы работать или искать ребенку новую школу, где ей бы нравилось, в январе я начала решать проблемы с жильем. Все усложняло то, что мой бюджет на аренду комнаты составлял всего 350 евро, но выяснилось, что за эти деньги я не найду ничего другого.”
Некоторое время Элизабет и Анью жили у знакомых.
Однажды Элизабет посетила мысль, которую она сочла просто-таки превосходной. Она решила купить плавучий дом-баржу. Сто лет от роду, лишь одна комната плюс туалет, но цена — всего 3 500 евро, высокий леер (ограждение на палубе), целая крыша, нигде не подтекает. Элизабет договорилась с владельцем, что будет платить частями: десять месяцев по 350 евро. И тогда баржа полностью ее.
Плавучий дом располагался в красивейшем месте, в деревне Дримонд в 15 километрах от Амстердама, на небольшой реке. Элизабет собиралась зарегистрировать на свое имя место расположения плавучего дома и подала соответствующее обращение в необходимую инстанцию. Из-за коронавируса переписка протекала медленно. В свой новый дом Элизабет и Анью переехали только 1 апреля.
У них не было подходящего плавучего причала, но не беда — на берегу, прямо возле лодки росла старая, наклонившаяся до уровня воды ива, по которой можно было удобно пройти на баржу.
Не было здесь и системы водоснабжения, но и это было преодолимо. Элизабет установила на барже 20-литровую канистру с краном, а воду для нее набирала возле муниципалитета Дримонда, из колодца с насосом.
Отсутствовало здесь и электричество. Элизабет установила на крыше солнечную панель.
Для передвижения по окрестностям они использовали велосипед. Элизабет крутила педали, а Анью сидела в детском прицепе-коляске.
Возле плавучего дома Элизабет начала разбивать небольшой садовый участок. Обустроила там компостную яму, где стала выращивать тыкву. Из строительного магазина Элизабет притащила песок, чтобы у ребенка появилась своя песочница для игр.
Они часто ночевали на палубе или под ивой на берегу, любуясь звездным небом. Такой образ жизни полностью соответствовал мировоззрению Элизабет, которая не только занималась творчеством, но и активно участвовала в общественной жизни. Боролась с вырубками и сама старалась жить так, чтобы оставлять как можно меньший экологический след.
Конец идиллии
Спокойная жизнь продлилась всего полтора месяца. 13 мая по реке проплывал водный контроль.
”В это же время моя дочь карабкалась по старой иве и, кажется, представителям власти это не понравилось, — предполагает Элизабет. — Водный контроль обратился в полицию с заявлением о том, что на лодке обнаружены женщина и ребенок, которые используют дерево в качестве причала, ситуация опасная.” Элизабет еще не успела соорудить нормальный причал. В пик распространения коронавируса в строительных магазинах были длинные очереди, и она не хотела толкаться в помещении рядом с другими людьми.
Через три дня возле плавучего дома появился другой чиновник, сказавший, что он из отдела защиты детей. С ним были два полицейских. ”Он потребовал, чтобы мы немедленно покинули лодку и отправились в приют, — рассказывает Элизабет. — Я отказалась, поскольку сочла это требование безосновательным.”
С тех пор визиты чиновников стали неотъемлемой частью их повседневной жизни. Изо дня в день кто-то наведывался к Элизабет и Анью.
Элизабет так описывает появление непрошеных гостей: ”Около 11–12 часов дня приходил сотрудник отдела защиты детей. Говорил, что нам нельзя здесь жить и это опасно для ребенка. Что здесь нет ни электричества, ни водопровода, ни туалета. Я отвечала, что есть и электричество, от солнечной панели на 12 вольт, и туалет, и вода, в 20-литровой канистре с краном”.
”Экспресс” попросил Сильвано Бора, который наведывался в дом Элизабет, прокомментировать ситуацию. Бор работает в организации под названием Veilig Thuis (”Безопасный дом”). Вместо него ответ прислал директор регионального отделения Бенне Холверда: ”Наша организация занимается сбором информации о ненадлежащем обращении с детьми и семейном насилии в отношении них. Все собранные нами данные являются конфиденциальными, поэтому мы никогда не делимся информацией о конкретных разбирательствах”.
Грустный (промежуточный) финал
В судьбоносный вечер 27 мая к плавучему дому Элизабет подошли два специалиста по защите детей, два полицейских и один сотрудник местной Армии спасения. Элизабет вспоминает произошедшее так: ”Ребенка забрали со словами, что он находится в опасности, не имеет должного присмотра и не посещает школу. Сказали, что теперь ребенок пойдет с ними, а со мной уже не раз беседовали, я ничего не слушаю, а потому с них уже довольно. Я сказала, что ребенку надо хотя бы надеть куртку, но они ответили, что нет, не надо, в машине и так тепло. Вместе начали искать ранец дочери с парой ее игрушек”.
Чиновники составили докладную на Элизабет. ”Якобы я сказала одному из них, что мне не подходит голландская система школьного образования и что мне неприятно видеть в школе, куда ходит моя дочь, учительниц с мусульманским головным убором. Но это полная чушь! Я самый толерантный человек на Земле!” — утверждает Элизабет.
”Экспресс” связался с сотрудницей голландской Армии спасения Сандрой ван Леувен, которая сейчас ведет дело Элизабет и Анью. Она перенаправила запрос пресс-секретарю Гальен Потт. ”В Голландии решения об изъятии ребенка принимает специальный судья, занимающийся делами детей и молодежи. Его решения претворяет в жизнь Армия спасения. В своем решении судья опирается на рапорт, составленный отделом защиты детей”, — говорится в кратком ответе Потт.
Поначалу Элизабет сказали, что с патронатной семьей Анны составлен договор на три месяца.
9 июня состоялось судебное заседание. Там Элизабет вменили в вину два обстоятельства: во-первых, она не смогла организовать ребенку посещение школы, во-вторых, условия проживания в их плавучем доме не соответствовали требованиям. Там отсутствуют смывной туалет, душ и кухня. Следующее заседание должно состояться в августе.
Борьба Элизабет продолжается. К августу она должна обустроить плавучий дом таким образом, чтобы претензий к нему не было. Также необходимо заплатить адвокату. Элизабет можно поддержать пожертвованием на банковский счет EE311010010058368017 (на имя Elisabeth Salmin).
Управа Амстердама пообещала выдать разрешение на размещение плавучего дома в центре города. В месте, где есть доступ к электричеству и водопроводу. У Элизабет появилась новая надежда.
ДОМА ЛУЧШЕ: Поначалу Анью ходила в голландскую школу, но позднее перешла на домашнее обучение.
ДОМ ДЛЯ МАТЕРИ И ДОЧКИ: Прежде плавучий дом Элизабет использовался для туристических прогулок по каналам Амстердама. В столице в плавучих домах постоянно проживают несколько сотен человек.
НЕГОДНАЯ ЛОДКА: Голландские полицейские и сотрудники отдела защиты детей забрали Анью из плавучего дома, поскольку условия жизни там не подходили для ребенка.
ЗДЕСЬ АНЬЮ БЫЛА СЧАСТЛИВА: Художник комиксов Элизабет делала зарисовки о жизни Анью в плавучем доме. Она утверждает, что не забывала и о домашнем обучении. Кроме того, они вместе любовались природой, фотографировали разные растения.
ГОЛЛАНДСКИЙ БЮЛЛЕРБЮ: Элизабет Сальмин хотела, чтобы ее дочь жила как в книге Астрид Линдгрен ”Мы все из Бюллербю”, а не в тесной квартире.
”Мне велели покинуть жилье, поскольку в этом доме не полагалось жить вместе с детьми. Он был предназначен для бездетных людей старше 50 лет”.
Сотрудник отдела защиты детей говорил, что в доме нет ни электричества, ни водопровода, ни туалета. ”Я отвечала, что есть и электричество, от солнечной панели на 12 вольт, и туалет, и вода, в 20-литровой канистре с краном”, — говорит Элизабет.
"Эстонский экспресс" — ежемесячная русскоязычная газета, которая знакомит читателей с самыми важными публикациями Eesti Päevaleht, Maaleht и других изданий холдинга Ekspress Meedia. Цена одного экземпляра — 1,49 евро.
