Криштафович: два дня побузили и на этом все закончилось. В Эстонии не было крупных межэтнических конфликтов
- Эстония могла бы предпринимать более активные шаги для интеграции русскоязычного населения.
- У нас должна быть единая школа, русские и эстонцы должны быть вместе.
- Я не требую с флагом на крыше, чтобы ко мне обращались по имени-отчеству, с русской культурной идентичностью здесь все в порядке.
- Испытываю определенный культурный голод из-за того, что я не имею возможности выезжать в Россию.
В авторской передаче Романа Старапопова ”Правильные русские” Эстонии” руководитель Центра европейских инициатив Евгений Криштафович рассказал о своем отношении к Путину, России, а также угрозах, которые поступают из России в его адрес. Представляем вам полную версию интервью.
В 2014 году ты на крыше Горхолла с флагом Эстонии записал видео, в котором послал президента России Владимира Путина. Что это было?
Это был протест против оккупации Крыма. То есть, это была реакция на действия Путина в Украине. И форма — она повторяла известную эстонскую постановку Ühtne Eesti suurkogu ("Съезд "Единой Эстонии"), где один из актеров, также с флагом, но на крыше Saku Suurhall обращался к Эдгару Сависаару и к другим эстонским политикам.
Поэтому эта форма была очень хорошо понятна эстонской аудитории, может быть, чуть менее — русской. Потому что перевод-то был, но откуда именно такой стиль обращения и почему именно такой текст, возможно, поняли не все. Но я надеюсь, что многие посмотрели после этого постановку, потому что она есть и на русском языке. Я знаю, что ее показывают и в России.
Твое личное отношение к Путину?
Я думаю, что он должен быть отдан под суд за те действия, которые совершает. Особенно в последние годы, в первую очередь на Украине, конечно.
Какие действия?
Оккупация Крыма, поддержка незаконных вооруженных формирований в Восточной Украине. Это происходило и в Грузии. Не говоря о том, что сейчас происходит в самой России — поддержка коррупционных схем и групп, которые существуют и развиваются благодаря его окружению и его действиям. Но в первую очередь это действия его администрации по поддержке незаконных вооруженных формирований в Украине.
Что-то изменится, если Путин уйдет?
Безусловно, проблема не в одном человеке, проблема в режиме. Он поддерживается группой людей и многими механизмами. Я надеюсь, что в России демократические преобразования произойдут в обозримой перспективе. Что они точно произойдут — в этом я нисколько не сомневаюсь.
В середине-конце 70-х годов все были уверены, что преобразования в Советском Союзе неизбежны. Особенно это стало очевидным, когда началась война в Афганистане. Но потребовалось 10-15 лет, чтобы Советский Союз развалился, а Россия попыталась встать на демократические рельсы. В исторической перспективе — это немного, но в масштабах человеческой жизни — сочувствую нашим российским друзьям, которые должны ждать так долго, чтобы жить в демократической стране.
Ты не живешь в России. Может, там люди довольны жизнью? Мы же видим результаты опросов, что более 80 % россиян поддерживают Путина и его власть.
В Советском Союзе власть не поддерживали только психически неуравновешенные. Это была официальная доктрина. Но мы все-таки говорим об универсальных правах человека, о том, что не должно быть политических заключенных. Не должно быть политически мотивированных преследований. Ни одна страна не имеет права нарушать без международного обоснования суверенитеты других стран, без санкций ООН и других полномочных международных организаций.
Если не касаться политики, то как ты относишься к России?
На самом деле я очень люблю Россию. И друзей у меня в России очень много. Мой культурный бэкграунд тоже русский. Русский мой родной. Я хорошо знаю русскую культуру. Это мой культурный код. В России я не был очень давно, потому что с 2004 года в отношении меня действует запрет на въезд. Причиной этому является деятельность в Эстонии, направленная в первую очередь на русскоязычное население. Так что мои чувства очень горячие. Но они очень горячие и с другой стороны.
Как относишься к тому, что тебя называют предателем русских?
Скажем так, лояльно. То есть, как ни назови, политик должен относиться достаточно терпимо к тем оценкам, которые ему даются. Но присягал я только Эстонской Республике.
Ты понимаешь, что местные русские тебя не любят?
Слышу, да, говорят.
Тебе поступают угрозы, были ли случаи физической расправы?
Угрозы поступают регулярно. Они еще и с той стороны российской границы поступают. Мне кажется, что это тоже вполне естественный процесс. Но меня это сильно не беспокоит. Эстония — безопасное общество.
Как ты думаешь, местные русские слишком лояльны к Путину?
Трудно дать этому однозначную оценку. Если судить по количеству голосов, которые получает Путин на выборах президента от проживающих здесь граждан России, то процент зашкаливающий. Недавно я выступал перед группой российских представителей гражданского общества, которым привел эти цифры: сколько проголосовало в Нарве, в Таллинне за Путина, как я полагаю, без особых вбросов. И, реакция была очень негативная, естественно, и такая очень эмоциональная. ”Вот мерзавцы. Не хотят жить у нас в России, а нам избирают Путина”, — говорили они.
Что касается того, здесь ”русские за Путина” или ”русские не за Путина”, то мониторинг интеграции дает, пожалуй, наиболее, ясную шкалу оценки предпочтений. Она показывает, что с политическим вектором русскоязычного меньшинства здесь более или менее все в порядке. Я имею ввиду, что нет острого противостояния, нет опасности общественного взрыва. За все 20 с лишним лет после восстановления независимости в Эстонии не было крупных межэтнических конфликтов, если сравнивать со многими другими странами. Это если не считать 2007 год. Ну, два дня побузили, и на этом все закончилось.
Сильно ли влияет российская пропаганда на местных русских?
Безусловно. Цель России — чтобы эта пропаганда влияла гораздо сильнее. Эстонское государство могло бы предпринимать более активные шаги для интеграции русскоязычного населения не только, когда случаются какие-то опасные тенденции, как конфликт в Крыму и в Восточной Украине, который Эстонию и многие другие страны заставил задуматься о том, что необходимо делать более активные шаги в интеграции. И тогда, например, появился русскоязычный телеканал в Эстонии. А вот сейчас Евгения Чирикова писала открытое письмо президенту Керсти Кальюлайд, которое было опубликовано на Delfi. Она как раз об этих проблемах говорит. И, на мой взгляд, это очень хороший текст с точки зрения, что он написан человеком со стороны. Евгения Сергеевна живет здесь года три, если я не ошибаюсь. Она новый человек в нашем обществе. Многие проблемы, к которым мы уже привыкли, возможно, ей кажутся очевидными. Ей просто неудобно от этого. Поэтому ее взгляд на эти проблемы мне очень понравился.
Если бы к тебе обратились из Фонда интеграции и сказали: ”Все карты тебе в руки, делай, что хочешь”, то какую бы реформу в интеграции ты провел?
Я предложил бы не только исполнительным органам, как Фонду интеграции, но и Эстонскому государству в целом заняться реформой образования. У нас должна быть единая школа. Вот это самое важное, потому что русские и эстонцы должны быть вместе. Не должно быть ситуации, когда утром из одного подъезда выходят Маарья и Маша и идут в разные школы. Это не правильно. Они должны идти в одну школу, в один класс. И говорить там, понятно, должны на языке, который будет их объединять. Скорее всего и лучше всего они договорятся именно на эстонском языке. Детям с родным русским это не поставит под угрозу возможность выучить свой язык, сохранить свой культурный бэкраунд, потому что можно создать дополнительные модули, связанные с родным языком.
В конце концов, в Эстонии проживает не только русское национальное меньшинство, но и еще 120 национальностей. Это тоже нужно учитывать. Единая школа — это многообразие, единство многообразия, и она способна принести гораздо больше пользы, чем нынешняя сегрегированная система образования. Очень многие важные инициативы мы не можем организовать для этой целевой группы, потому что люди постоянно находятся отдельно друг от друга. Ну, и, конечно, нынешняя ситуация, в которой выпускники русских школ после 12 лет обучения знают эстонский язык в лучшем случае на B2, никуда не годится.
Эстонцам нужно знать русский?
Думаю, это полезно. В последнее время людям моего поколения, которым в районе 30 лет, не хватает знаний русского языка в профессиональной жизни. В школе они учили русский язык как иностранный. Знание русского необходимо не только в том случае, когда они работают с Россией или странами, в которых распространен русский язык, но и здесь в Эстонии, потому что сюда приезжают очень много русскоязычных людей. С местными русскоязычными, в принципе, можно договориться и на эстонском языке. Его знают все лучше и лучше. Здесь незнание русского языка не означает, что не договоришься с местным русским клиентом.
Но очень большой рынок, ключ к которому дает сносное знание русского языка, для не знающих его, оказывается закрытым. И они хотят русский язык выучить.
Я знаю, что русский язык активно учит премьер-министр. Видео записывает на русском языке. Читает еще пока по слогам, но все же идет в правильном направлении. И одна еще вещь мне известна, что одна из самых популярных летних школ Тартуского университета — это курс русского языка на категорию А2 в Нарвском колледже. Поэтому желающих учить русский язык все больше и больше.
Ты позиционируешь себя как русский или как русский, живущий в Эстонии?
Честно говоря, это зависит от места, где я себя позиционирую. За границей понятно, что я называю себя эстонцем. Совершенно никто сильно не углубляется в то, какой у меня родной язык. "Откуда ты приехал? Из Эстонии? Значит ты — эстонец". А здесь, в Эстонии, понятно, что любой человек, который пытается прочитать мою фамилию с двумя шипящими, понимает, что я — не совсем этнический эстонец. И, безусловно, для меня это очень важно. Я не поменяю свою фамилию с двумя шипящими, буду мириться с тем, что ее будут постоянно произносить с ошибками и очень долго выговаривать, но для меня это очень важно.
Мне даже приятно, когда кто-то в Эстонии способен найти в интернете мое отчество и обратиться ко мне на русском языке по имени-отчеству, ведь у нас же это не принято. Понятно, что это культурная особенность. Я не требую с флагом на крыше, чтобы ко мне обращались по имени-отчеству, но безусловно, мне приятно сознавать, что с моей русской культурной идентичностью здесь все в порядке и ей ничего не угрожает. У меня есть Русский театр, который дотирует Эстонское государство. У меня есть достаточно много возможностей для развития своей русской культуры. Испытываю определенный культурный голод, связанный с тем, что я не имею возможности выезжать в Россию. Не только потому, что меня туда не пускают, но и, просто потому, что это опасно после Крыма. К сожалению, люди, занимающиеся теми вопросами, которыми занимаюсь я, как и все государственные чиновники, реальной возможности ездить в Россию не имеют. Мы не можем поставить барьер между существующим российским режимом и всей остальной Россией, российской культурой. Ну ничего, в Украине тоже есть русская культура.
Расскажи коротко, в чем специфика твоей работы?
Центр европейских инициатив — это моя основная сфера деятельности, которой я занимаюсь сейчас. Это европейская интеграция с одной стороны, а с другой стороны сотрудничество со странами-партнерами ЕС, со странами-партнерами в области развития, такими, как Украина, Молдова, Грузия. То есть, экспорт нашего опыта реформ в эти страны и Россию, в том числе. И взаимодействие со структурами гражданского общества в этих странах.
