Новый взгляд: Освободительную войну выиграли не только эстонцы

В четверг, 28 ноября, на церемонии 95-летия начала Освободительной войны министр обороны Урмас Рейнсалу сказал, что эстонцы заслужили независимость своей кровью и кровью врагов, никто не ”принес победу в войне блюдечке”.

Жизнь для одних, гарантия для других

”Важно помнить, что на стороне Эстонской Республики воевали не только эстонцы, но и русские, финны, шведы, датчане, латыши, евреи, англичане и так далее. Они не говорили ”это не наше дело”, а пришли на помощь, потому что было нужно. Народы не только воюют друг с другом, но и помогают друг другу. Манифест независимости страны был адресован ”всем народам Эстонии”. В тоже время эта война обладала чрезвычайным значением только для эстонцев, поскольку являлась вопросом жизни и смерти маленького народа. Как говорится в новом учебнике государственной обороны: независимость Эстонии — залог выживания эстонского народа и гарантия надежности для всех остальных живущих в стране народов”, — так через своего пресс-секретаря Рейнсалу ответил Delfi, почему в своей речи говорил только о вкладе эстонского народа.

В Освободительной войне 1918-1920-х годов за независимость Эстонии сражались не только эстонские добровольцы и позднее регулярные части Народной армии (название вооруженных сил республики — прим. ред.), но и иностранные и добровольческие подразделения. Оценивая участие и влияние на ход событий ”национальных кадров” и ”союзников”, эстонский военный историк Игорь Копытин разделяет войну на два этапа: до мая 1919 года и после.

Два этапа войны: где разошлись пути русской и эстонской армий

Копытин отмечает, что на первом этапе решающую роль сыграли эстонские добровольцы, которые несмотря на свою малочисленность приняли тяжесть первого удара Красной армии, и, отходя к Ревелю, выиграли время для временного правительства, объявившего о мобилизации. Народная армия того времени — ”армия прапорщиков, лейтенантов и капитанов”, к которой примыкали студенты и гимназисты, а также воодушевленные идеей независимости эстонцы.

Хотя на этом этапе боевых действий вооруженным силам Эстонии помогали и другие части, к примеру, немецкие при обороне Нарвы или же английская эскадра, подоспевшая к обороне Ревеля, основную тяжесть боев вынесли добровольцы, среди которых, к слову, были и русские соединения, считает историк. Позднее Народная армия разрослась до беспрецедентных 76 000 человек, рекордное число ”активных штыков” за всю историю Эстонии.

В освободительной войне приняли участие иностранные добровольцы из Финляндии, Швеции и Дании, а с мая 1919 года, на втором этапе войны, основной вклад внесла Северо-Западная армия Александра Родзянко, известная как армия Юденича, который в действительности был командующим Северо-Западным фронтом. В частности, в наступлении русских белогвардейцев на Петроград эстонские части принимали ограниченное участие.

Копытин указывает, что тому есть объяснение: Освободительная война не была изолированным историческим событием, а войной, на которую оказали влияние Гражданская война в России и Ноябрьская революция в Германии. Что касается контекста утрированного противостояния ”белых с красными”, у каждой стороны были свои цели и интересы. Народная армия воевала за независимость Эстонии, а Северо-Западная армия — ”за великую неделимую Россию”.

К слову, белогвардейцы не признавали независимости Эстонии, из-за чего в дальнейшем и возникли серьезные и непреодолимые противоречия между правительством Эстонии и командованием армии. Однако понятия офицерской чести, напомним, командующий эстонскими войсками Йохан Лайдонер был подполковником императорской армии, позволили договориться в борьбе с общим противником, полагает историк. 

К примеру, между правительством молодой республики и Северо-Западной армией действовал договор, согласно которому российские мигранты, проживающие на территории Эстонии должны были либо примкнуть к белогвардейцам, либо покинуть страну, а сами русские "белые" действовали до 1 июля 1919 года в подчинении главнокомандующего эстонской армии Лайдонера.

Объединяющий фактор

Не представлена ли в эстонской историографии Освободительная война чрезмерно схематично как ”героическая борьба добровольцев за идеалы свободы”, без учета участия иностранных подразделений, в том числе и Северо-Западной армии? Копытин на это отвечает, что, во-первых, как ни странно, эта страница истории Эстонии мало изучена и лишь в последнее время он стала объектом интереса.

Во-вторых, Освободительная война, как и, например, Великая Отечественная война уже в своем названии указывают на несколько мифологический характер этих исторических событий.

После прихода в к власти Константина Пятса в 1934 году в годовщину победы над Ландесвером под Вынну в Эстонии стали отмечать День победы. По словам Копытина, общая историческая память сплачивает народ. Историк подчеркивает, что изучение войны за независимость может помочь в сближении эстонской и русскоязычной общины — русские это не какие-то там пришлые, а полноценная часть истории Эстонии.

Почему, рассказывая об Освободительной войне, как правило, вспоминают о добровольцах, в то время запланированной численности добровольческая Народная армия к концу 1918 года не достигла — в нее влилось чуть меньше 2 000 человек вместо 25 000, а большинство воевавших взяли в руки оружие благодаря призыву?

Копытин указал, что следует отделять романтическое представление от реальности — она более прозаична, а ”боевой труд” дело не из приятных. Он также выдвинул две версии, объясняющие относительно небольшое количество добровольцев. Так, часть эстонцев, сражавшихся в окопах Первой мировой за Российскую империю попросту устали от тяжкого быта солдата. Вторая возможная причина — размеры России и вера в то, что против гиганта сражаться бессмысленно. По его словам, маловероятно, что в Эстонии понимали, что большевики представляют лишь часть страны.

Поэтому пример добровольцев, среди которых была и романтически настроенная молодежь, вкупе с вызванным различными причинами медленным продвиженим РККА (плохое снабжение, слабое взаимодействие частей) в начале Освободительной войны воодушевили ”пессимистов” — это причина, почему именно им уделяется особое внимание, предположил Копытин.