Известный эстонский экономист: настоящий кризис развернется к осени
И это ещё не кризис. Бизнес пока живет на искусственном финансовом дыхании. За три месяца карантина 130 000 человек получали зарплату за счет Кассы помощи безработным. Настоящий кризис развернется к осени, пишет в "МК-Эстонии" доктор экономических наук Владимир Вайнгорт.
Оптимистов, надеявшихся, что с отменой эпидемиологических ограничений уставшие от домашнего заточения массы бросятся в магазины, салоны красоты, кафе, кинотеатры, а также объятия местной туриндустрии, — ждало разочарование. Взрыва потребительского спроса не произошло. И с чего бы ему появиться, если в сравнении с февралём уже майская статистика показывает существенные потери доходов населения.
Радует только погода
В Таллинне, например, с марта по май включительно получателей зарплат стало на 38 555 меньше, в Тарту на 1451 и в Нарве на 913. Средняя зарплата за те же три месяца упала в целом по Эстонии на 251 евро (реальное падение больше, поскольку сокращаемым работникам выплачивали в апреле и мае отступные за месяц или два, а также отпускные).
Это начало массовых увольнений. Весенний опрос 698 работодателей показал, что в сравнении с тем же периодом прошлого года их планы по сохранению численности и оплаты труда работников печальны (желающие видеть данные опроса могут их найти в третьем номере Вестника Торгово-промышленной палаты).
Причин приближающегося кризисного обвала много. По отрасли ”размещение и питание” в Таллинне майская средняя зарплата в три раза (!) ниже февральской, а число работников снизилось на 15%. Длительные (до двух месяцев) отпуска без содержания объявили многие заводы. Предприятия повсеместно переводят офисный планктон на удалённый труд (с одновременным сокращением каждого третьего-четвёртого конторского работника). Бизнес готовится к наступлению кризиса, понимая, что выживет тот, кто сумеет до сентября-октября снизить себестоимость товаров и услуг. А самые высокие затраты у нас — трудовые. Их радикальное сокращение — мера экономически вполне разумная. Но как выживать людям? У Эстонии на этот счёт есть собственный опыт.
Тряхнём стариной
Нынешний кризис за последние 30 лет третий. По развитию событий похож на самый первый — девяностых годов. Когда одномоментно закрылись все предприятия, и зарплата фактически исчезла из экономического оборота. В отличие от кризиса 2008–2010 годов, не было возможности найти себе применение на открытом рынке труда Евросоюза. Тем не менее, случилось экономическое чудо: внутренний валовой продукт Эстонии пошёл в рост уже на второй год. ”Homo sovieticus” оказался способным мгновенно превратиться в ”Homo economicus” благодаря тому, что государство не ставило помех. Как-то на конференции по развитию экономики один из докладчиков вышел на трибуну с тележкой в руках. На тележке (полосатый мешок с двумя колёсами) он — бывший работник одного из советских заводов, где из-за разрыва технологических связей не стало денег на зарплату — привёз из Москвы на продажу школьные тетради, карандаши и прочую канцелярскую мелочь. Так начиналась нынешняя оптовая и розничная сеть ”Бюроомааильм”.
Знакомый инженер-конструктор в те же годы начал с киоска, а ныне владеет торговой сетью. Эстонская Республика обогнала в те трудные времена все постсоветское пространство потому, что первые её правительства сняли любые ограничения (включая внешнеэкономические) для предпринимательства. Популярный анекдот того времени:
”Почему социализм надо строить, а капитализм достаточно разрешить и не мешать ему?” Когда-то на одной из дискуссий я сошёлся во мнении с Мартом Лааром насчёт того, что пружиной роста эстонской экономики стал предпринимательский драйв, не замутнённый государственным регулированием (за что Лаару до сих пор благодарны многие успешные ныне люди бизнеса).
Но времена предпринимательской свободы оказались недолги. Чиновники сумели загнать движение предпринимательской инициативы в сложный лабиринт, действуя в точности по законам Паркинсона.
Мы не в каком-нибудь задрипанном Париже
С несколькими коллегами мы недавно решили узнать: можно ли повторить практику выживания девяностых годов? Для этого проверили реакцию таллиннских чиновников на несколько первых попавшихся вариантов уличной торговли: первый — продажа книг из личных библиотек на улице; второй — когда безработный стал вырезать из дерева забавных зверушек, рамки, подставки для продажи на улице; и третий — уличный аккордеонист, пускающий ”шапку по кругу”. Обратились к трём консультантам Таллиннского департамента предпринимательства, чьи фотографии опубликованы на специальном сайте с призывом ”Свяжитесь с нами”. Вежливые дамы свели нас со специалистами центральной части города, где также исключительно вежливо нам объяснили абсолютную нереализуемость подобных идей.
Например, одна собеседница сказала мне по поводу книг, что в городе достаточно закрытых помещений, где продаётся литература, а столик с книгами на улице, по её мнению, ”не вписывается в городской дизайн”. Робкая ссылка на парижских уличных букинистов была отбита с ходу — мол, ”мы не в Париже, а в культурном городе Таллинне”. Нам объясняли, что для уличной торговли проводятся специальные конкурсы иногда раз в год, иногда на два-три года, и что, к примеру, уличные музыканты должны иметь специальную регистрацию, а сувениры — апробацию. И вообще, превращать центр города в барахолку никто не позволит. Соображения, что грядёт тяжелейший кризис и надо как-то выживать, консультантам по предпринимательству (которые вряд ли ощущают дыхание нищеты) оказались не близки. Конечно, всё это было шуткой, но, как известно, в каждой шутке… В общем, предположения о чрезвычайной зарегулированности городской предпринимательской среды подтвердились сполна.
Свет в туннеле кризиса
В завершение — крамольное предложение: заменить муниципальные департаменты предпринимательства службами свободы предпринимательства. Бизнес обойдётся без помощи даже очень симпатичных дам, знакомящих с частоколом запретов. Чтобы страна выжила и вырвалась из кризиса, есть проверенный жизнью рецепт: убрать любые регламентации, разрешения, регистрации предпринимательской инициативы. Запретите торговать наркотиками или оружием, и дело с концом. Проверки возможны только в сфере питания. Хорошо бы снять ограничения, продиктованные небедными обитателями дорогих квартир в центре (мешает им шум — пусть едут за город).
В целом, городские дома не тихие кладбища, а квартиры в них — единственный реальный актив для многих лишившихся работы людей, и надо сделать всё, чтобы этот актив использовался. Для сдачи в аренду под контору; долгосрочно или краткосрочного найма; устройства детских садов семейного типа; проведения квартирников или ”столования” группы лиц; предпродажной подготовки, в конце концов. Если не мешать предприимчивости, сразу появятся торговые точки в шаговой доступности, а застегнутый на все пуговицы чопорный город превратится в гремящий, шумный, весёлый, пусть и пошловатый базар. Так прорвёмся.
