Сцена лечит: актриса Русского театра Елена Тарасенко о 90-х в Эстонии и том, как профессия помогает по жизни
В недавнем интервью вы упомянули, что вы человек стеснительный. Как так вышло, что вы выбрали такую профессию, связанную с публичным вниманием?
Я уверена, что они люди выбирают профессию не просто так — все мы приходим в этот мир с полным набором того, что будет происходить у нас потом в жизни. Если говорить об актерстве, то люди этой профессии делятся на два типа. Первый — публичная личность, открытый и раскрепощенный человек. Такие актеры играют в КВН, у них очень яркий внешний темперамент. Второй тип — это актеры, которые находятся как бы ”в себе”, их темперамент скрыт до поры до времени. Но это не значит, что они идут в эту публичную профессию, чтобы себя как-то преодолеть. Наоборот, то личное, которое они носят глубоко внутри себя, они предлагают миру с помощью сцены.
Если взять мою историю — я в детстве ходила в театральную студию, но даже несмотря на это, когда я объявила родственникам, что я пойду учиться на артистку, все страшно изумились, говорили: ”Леночка, зачем тебе это надо?” — все знали, что я человек достаточно стеснительный. Но я сказала, что во что бы то ни стало поступлю. Это — моя вторая черта, упорность. Если я чего-то захотела, я обязательно должна этого достигнуть.
Бывает, что вы волнуетесь перед спектаклями?
Есть такая фраза: артист, который не волнуется — мертвый артист. Любой актер вам скажет, что он перед любым спектаклем, концертом или выступлением волнуется. Даже когда спектакль уже давно поставлен, ты не можешь знать наверняка, как все будет складываться — какой зритель, какое у меня будет самочувствие, есть ли, в конце концов, магнитная буря какая-нибудь. Так что из многих компонентов складывается тот образ и тот персонаж, которого сегодня я конкретно играю. Ну и еще одна странная особенность — как только ты делаешь шаг из-за кулис на сцену, волнение прекращается, его как будто и не было — сразу начинаешь работать. Кстати, актеры часто говорят, что ”сцена лечит”. И это действительно так, в буквальном смысле. Бывает, приходишь с насморком и температурой. Вчера нормально себя чувствовал, а утром встал — и понимаешь, что заболел. Однако билеты проданы уже, ничего не поделаешь, подлечился — и идешь работать. И вот как только ты делаешь шаг из-за кулис на сцену — все как рукой снимает, ни насморка, ни кашля, ни боли в горле. И ты отрабатываешь. Вероятно, это — человеческий ресурс, который мы до конца не знаем.
Были ли случаи, когда забывались слова или приходилось импровизировать? Потому что со стороны кажется, что актеры всегда все знают и помнят и не бывает никаких казусов.
Ну так зритель же пьесу не знает! Конечно, когда приходят прожженные критики с многолетним опытом, а ты еще и Чехова играешь, которого все знают до запятой, они все понимают. А простой зритель, как правило, на мелкие несоответствия внимания не обращает, действительно.
Но когда с тобой случается такое, что ты забываешь слова, все бывает по-разному. Бывает, забудешь что-то и сам выкручиваешься, кое-где текст заменишь, скажешь ”по мысли”. Обидно такие вещи делать, если это Чехов. А в современных пьесах действительно случается, что ты заменил одно слово на второе и пошел дальше. Иногда партнеры выручают. А бывают и такие моменты, когда начинается: ”ты, наверное, хотела сказать!…” — лучше б и не помогали. Вот такое я не принимаю, считаю, что это непрофессионально. Ты так и себя, и партнера тащишь на дно.
Кстати, был у меня один случай смешной, мы играли спектакль, и не пришел один актер. А он играл целых три роли. Что ж делать? В это время по театру шел другой актер, его и позвали на замену. Спрашивают, знаешь эту пьесу? Он говорит, что нет, не знает. А до начала пять минут осталось, полный зал. Решили, что ничего страшного, там роли небольшие. Дали ему текст, костюм. Вот он вышел, отыграл одну роль — идеально, все радуются. Отыграл вторую — также. Остался последний выход, а там текста побольше уже, он положил текст в каску. А артисты переживают, когда среди них новый человек — как он справится? Все готовы помочь ему в любой момент. И вот идет сцена и внезапно возникает пауза. Все актеры разом на новенького смотрят, не знают, как тут помочь ему. А он в каску посмотрел и говорит — ”я все сказал”! Оказывается, все так нервничали и переживали за него, что один из постоянных актеров забыл, что его очередь говорить.
А самый мой первый раз, когда я забыла слова, был в самом начале моей карьеры — я тогда работала в Калининграде. Я никогда не забуду свои ощущения от первой роли. Представьте, сцена — сидят две актрисы, между ними идет диалог. И вдруг внезапно у меня вылетает текст из головы, вместо него — черная яма, вообще ничего. Мне партнерша подсказывает, а я не слышу, у меня ступор и страх — шутка ли, первый раз забыла слова на сцене. За кулисами уже помощник режиссера начинает мне подсказывать — а я не могу разобрать слов! И вот я начинаю потихоньку на стуле назад откланяться, чтобы все-таки услышать. И вот в какую-то секунду я зацепилась за услышанное слово и продолжила играть. Но если бы еще немного, я бы наверняка просто рухнула на стуле назад. Мне показалось, что прошла целая вечность. Но мне говорили, что было, конечно, заметно, но не так катастрофически длинно, как мне казалось.
Ходит ли молодежь в театры?
Если мы говорим о среднем поколении, то это — болезнь многих театров. Есть поколение маленьких детей, для которых сказки ставятся, а дальше — пробел, когда подросшее поколение уходит из театра. Ну и дальше уже более старшее поколение возвращается в театр. Причем возвращается не все, потому что за годы этого ”пробела” человек отучается смотреть спектакли. Ну не ставятся для средней возрастной группы спектакли.
Раньше существовали театры юного зрителя, которые были направлены именно на молодежь. Хотя и они в последние годы перед развалом СССР начали Шекспира ставить, немного забывая свои функции. Сейчас же такого в принципе нет. И это плохо, ведь это выросшее без театра поколение мы можем дальше полностью потерять. Театру нужно как-то работать над этой проблемой, но это одна из глобальных задач.
Как вы относитесь к ”осовремениванию” классики? Когда режиссер одевает актеров в современную одежду, переносит в наше время и, соответственно, меняет кое-где текст.
Это неоднозначный вопрос. Например, как раньше ставили Островского — теперь не ставят. Тогда писали очень длинные пьесы, ведь и жизнь тогда была медленная. Мало того, после спектаклей играли водевильчики, продлевая тем самым вечер. Людям некуда было спешить, они приходили, садились и смотрели. Сейчас же жизнь ускорилась и Островского в прежнем темпе играть нельзя. Сейчас мы гораздо быстрее воспринимаем информацию, которую до нас хотят донести со сцены, угадываем какие-то метафоры. С этой точки зрения, зритель сам очень сильно изменился и готов убежать после первого акта, если ему показать спектакль так, как их ставили раньше.
Но я не очень люблю, когда героев Островского в современные офисы сажают. Музейный нафталин, конечно, тоже не нужен, это должно быть что-то адаптированное. Но когда герои Чехова в коротких юбках и с ирокезами — это явно не мое направление.
Вы ведь родились в России, как так получилось, что оказались в Эстонии?
Я ведь родилась в СССР, а там границ не было. Тогда было принято, что многие актеры из труппы переезжали за режиссером, в этом не было никаких трудностей. Тебе предоставляют квартиру, работа есть, а что еще надо? Вот и получалась определенная миграция по всему Советскому Союзу. По этому же принципу и в театральные училища поступали — в Москву, Питер, Екатеринбург. Я вот в Ростове училась, например, хотя родом с Дальнего Востока.
Вы переехали в 90-е, это был непростой период для страны. Сложно было адаптироваться?
Я приехала еще в Советский Союз, и только потом все начало меняться. Но если честно, когда у меня спрашивают, каково приходилось в 90-е — я не помню! Я работала и да, были определенные проблемы — театр не отапливался. Грим накладываешь на лицо — он не ложится, потому что холодно. Ты выходишь на сцену в красивом платье без рукавов, а зрители сидят в пальто и у них мурашки по коже от того, что актеры в таких легких нарядах. Но когда ты живешь своей любимой работой, это как-то уходит на второй план.
Но проблемы были, конечно. Была одна история — это случилось, когда все по талонам выдавали и надо было отстоять очередь, чтобы полкило сыра достать, например. Вот один раз начинается спектакль — и выясняется, что нет актрисы. Что делать, где искать — не понятно. А она, оказывается, пошла за рисом или маргарином, встала в очередь, и у нее настолько отключилось сознание, что она забыла, что у нее спектакль.
Да, это все было, но сейчас это скорее со смехом воспринимаешь, а не как какую-то трагедию.
Расскажите о спектакле ”8 любящих женщин” — что за роль там у вас? Это ведь спектакль, посвященный вашему юбилею.
Это — веселая история, хоть и детектив. Об этой пьесе у нас в театре давно шла речь, но что-то никак не складывалось. Но я знала, что есть такая пьеса, где играет восемь актрис. Это необычно, потому что в драматургии очень много ролей отводится мужчинам, женщинам достается намного меньше ролей. Поэтому, когда на сцене восемь женщин — это здорово! Плюс еще — это детектив, это ведь так цепляет зрителя, ему хочется узнать ответ на вопрос — ”кто убил?”. В общем, мы любим этот спектакль, он веселый, озорной со смешными костюмами. Мы получаем удовольствие от игры, расслабляемся и этими положительными эмоциями делимся со зрителем. Поэтому приходите на спектакль, и узнаете — кто убийца!
Прочитать другие блоги можно ЗДЕСЬ.
Если вы ведете свой блог (или влог) на любую тему в одной из соцсетей и вы хотите больше просмотров и подписчиков — просто заполните ЭТУ ФОРМУ (в ней вы можете дать ссылку на имеющийся блог и кратко описать его). Если у вас еще нет блога, но есть желание его открыть, то тем более welcome.
