Ребенок в окне: дети годами живут в ужасных условиях, но никто ничего не предпринимает

Был разгар рабочего дня, когда в редакцию газеты ”МК-Эстония” обратилась взволнованная женщина по имени Татьяна.

”Я живу в Локса, и тут у нас творится что-то страшное, — рассказала она. — Помните, под Таллинном в июне из окна выпал маленький ребенок и погиб? У нас уже несколько дней в раскрытом настежь окне на четвертом этаже торчит маленький мальчик. Он очень опасно высовывается, вот-вот вывалится… Кидает из окна разные предметы — например, ножницы, таблетки и так далее. То есть у него эти вещи находятся в свободном доступе. Это же ненормально!”

То врач, то курсы, то отпуск

Татьяна говорит, что в первый день, когда она это увидела, то сразу же побежала в эту квартиру, чтобы предупредить родителей мальчика.
”Я думала, вдруг родители спят или отвернулись, — говорит она. — Или их вообще нет дома. Однако папа ребенка был дома, в соседней комнате. Когда девочки — старшие дети в их семье — мне открыли дверь, отец мальчика по имени Роман вышел, весь такой заспанный, и спросил: ”А что случилось?” Он вообще был не в курсе, что его ребенок стоит возле открытого настежь окна и вот-вот упадет”.

Татьяна добавляет, что семья — неблагополучная, и весь Локса об этом знает. По ее словам, в семье то ли четверо, то ли пятеро детей.
”И родители — не то чтобы очень уж примерные, — говорит она. — В квартире у них просто ужас что творится. Говорили, что дети там нужны как средство заработка и все. И видно, что младшим ребенком никто не занимается, в садик он не ходит, с ним не гуляют. И, похоже, не особо за ним присматривают. Родители вечно то ли пьяны, то ли под действием каких-то веществ. Не работают, живут, видимо, только на детские пособия. За квартиру им платит управа”.
Татьяна в тот же день побежала в управу, чтобы сообщить об опасной ситуации соцработнику.

”Но мне сказали, что соцработника на месте нет, она ушла к врачу, — рассказывает женщина. — Участкового полицейского тоже на месте не было”.
Когда на следующий день картина — ребенок в раскрытом настежь окне — повторилась, Татьяна сняла это все на видео, чтобы были доказательства. И опять побежала к соцработнику, чтобы та приняла, наконец, меры.
”Но мне сказали, что соцработника опять нет — она уехала в город на обучение”, — разводит руками женщина.
Она добавляет, что об этой неблагополучной семье соцработник, разумеется, знает. И даже пытался принимать когда-то какие-то меры.

”Я знаю, что когда у них родился младший ребенок, его прямо в больнице забрали и не хотели этой мамаше отдавать, — рассказывает соседка. — И был суд, где решалась судьба ребенка. Но в итоге мальчика вернули этим горе-родителям, потому что, когда состоялось заседание, соцработник была в отпуске и не смогла присутствовать на суде”.

По 20 человек в квартире

Татьяна прислала в редакцию и снятое видео. Журналисты ”МК-Эстония” сразу же выехали в Локса, чтобы разобраться, почему такое происходит и никому до этого дела нет.

”Видите, после того как я сняла все на видео и опять поднялась в квартиру, старшие девочки, сестры этого малыша, вышли и все убрали, — показывает на газон Татьяна. — Сегодня дома были только старшие дочери из этой семьи, мамы и папы не было. Я их отругала, что они не смотрят за младшим братом, они сказали, что все поняли”.

Однако убрали, как оказалось, не все: когда журналисты приехали в Локса, на газоне еще валялись пинцет, игральная карта и… таблетки ”Драмина”. Их используют как успокоительное и против укачивания — при полетах, например. Ребром встает вопрос: зачем эти таблетки в семье, где не путешествуют, и почему они находятся в свободном доступе у маленького ребенка?

Журналисты ”МК-Эстония” вместе с Татьяной поднялись в злополучную квартиру. Запах там стоял такой, что хотелось зажать нос. На полу валялись кучи тряпья, на кухне творилось что-то невообразимое: все было черное, посуду явно давно никто не мыл, в кастрюле на плите стояли слипшиеся макароны, неизвестно когда сваренные.
”Где ваш брат?” — закричала на старших девочек Татьяна, не увидев его в прихожей. К счастью, маленький мальчик был относительно в порядке: он спал на диване в другой комнате, комнате родителей.
Дети объяснили, что они — две сестры и старший брат — живут в одной комнате. А младший брат с мамой и папой — в другой. Временно в комнате старших детей живет еще один брат, двоюродный. Размещаются все в одной комнате на двух диванах и двухъярусной кровати.

В комнате родителей были только диван, секция, шкаф и компьютер. И неясно, где спит 3-летний ребенок. Детской кроватки видно не было.
Всего же в 2-комнатной квартире размещаются семь человек и кошка. Татьяна добавляет, что у них же была еще и собака, и спрашивает: ”Куда вы дели собаку?” Но дети отвечают, что это не их собака, им дали ее на время, и она уже вернулась к хозяевам.
”Это еще ничего, — говорит одна из соседок сверху. — Пару лет назад они там вообще вдвадцатером жили! Это — квартира бабушки детей. И вот жила бабушка, две ее дочери, у каждой — по 5–7 детей. И мужики. Никто из них не работал, все жили на пенсию бабушки”.

А потом бабушка умерла. Одна из дочерей со всеми своими детьми и мужиками съехала, а вторая осталась.
Как выясняется, Роман — не отец старших детей. Их отец живет в Нарве. И мать детей, Любовь, познакомилась с Романом, когда у нее уже было трое детей. Вскоре родился и четвертый — Максим. Который и торчал в окне.

У няньки дитя без глазу

На лестнице мы встретили и мать детей, Любовь (41). Она сообщила, что была со вчерашнего дня в Таллинне, подрабатывала в няньках. Домой смогла вернуться только на следующий день вечером.
”То есть вы смотрели за чужим ребенком, пока ваш тем временем был без присмотра и чуть не вывалился из окна?” — стала возмущаться Татьяна.

”Да, а что случилось?” — недоуменно спросила Любовь. Она говорила очень медленно, но запаха алкоголя не чувствовалось.

Она помнит всех своих детей по именам и почти не путается с их возрастом. Она сообщила, что 24 года — ее старшему сыну, 16 лет — старшей дочери, 14 лет — младшей дочери (дочь до этого сказала, что ей 13) и 3 года младшему сыну. В ответ на предупреждение Татьяны, что завтра к ним придет соцработник, Любовь сказала: ”Пусть приходит”.

Но когда Любовь зашла в квартиру, тут же раздались ее крики, слышные аж на лестнице через закрытую дверь — видимо, начался процесс воспитания детей. И спустя несколько минут одна из девочек вышла из квартиры с кучей пакетов и понесла их на помойку — началась уборка в квартире.

Поговорили мы и с председателем данного товарищества. Однако председатель встала на сторону семьи. Точнее — на сторону Романа.
”Вы что! — приложив руку к сердцу, восклицала она. — Он такой хороший! Никаких претензий у меня к нему нет. Ни в чем плохом замечен не был. Не шумят. Ребенок из окна вываливается? Ну, так мы этого не видим, мы в другом подъезде живем. А Рома хороший, если его попросишь — все починит! Дверь вон недавно починил. И в подвале, где он велосипеды перебирает, если скажешь ему, что его детали уже везде валяются, он тут же говорит: ”Я уберу!” И действительно, на следующий день уже все убрано”.

”Пусть забирают детей!”

В подвале мы разыскали и Романа. Он был уже готов к визиту: пока мы дошли от одного подъезда до другого, ему позвонили и предупредили о визите журналистов.

”Да, мне уже сказали, что папарацци тут шляются, — пробурчал мужчина, щелкая постоянно в руке зажигалкой типа Zippo. — Что-то вынюхивают”.

Он не видит вообще никаких проблем и считает опасения окружающих, что его сын рискует вывалиться, надуманными. Потому что, по его словам, за ребенком все время следят — либо он, либо старшие дети его сожительницы Любы. И когда ребенок высовывался из окна, на самом деле опасности, по его словам, не было.

”Я в тот день сидел рядом, в 30 см, и держал его за ногу, — утверждает он, срываясь на крик. — Вы же не видите сквозь стены!”
Тут надо отметить, что балкон, где у окна стоит стул, на который и залезает маленький мальчик, выкидывая из квартиры вещи, настолько завален всякими предметами, что там физически довольно сложно стоять рядом и держать кого-то за ногу так, чтобы с улицы этого не было видно.

Татьяна возражает, что, когда она зашла в квартиру, заспанный Роман появился из другой комнаты. И он никак не мог держать ребенка за ногу.

”Значит, это было в другой день, — начал орать в ответ Роман и в какой-то момент даже перешел на мат. — У вас что, дел других нет? Почему в этом городе все *** лезут кому-то в жизнь? Когда мы еще в том доме жили, ходили слухи, что какие-то выкидыши у Любы были. Орали, мол, мы там ходили с полицией в лесу искать этого ребенка, ***, что его там нашли, с кинологами этими ***, с экспертами, ***. А был ли вообще этот ребенок? Не было! Ни ребенка, ни кинологов, ни выкидыша этого, ***. Только весь Локса ходил и трындел об этом”.
Он считает, что все постоянно только и делают, что его достают: ”Целую неделю на меня все орали, что я езжу без прав, что на меня вызовут ментов. Сегодня меня поймали на машине, я был в Таллинне, продавал эту *** машину. Ну да, прав у меня действительно нет и никогда не было… Но я езжу и соблюдаю все правила дорожного движения. И, видимо, пока я ездил эту *** тачку продавать, что-то случилось. Но меня бесят эти ***, которые суют свой нос не в свое дело!”

Татьяна спросила, почему Роман и Люба не работают. ”Ну устроимся мы с ней на работу, кто за ребенком смотреть будет?” — последовал ответ.

А на вопрос, почему же ребенок не ходит в детский сад, Роман отвечает: ”После всех этих вот ковидов я его просто туда не отдам!”
Мы поинтересовались, когда с ребенком последний раз гуляли. Роман говорит: ”Вчера. Вечером. С ним гуляла Надя (старшая дочь Любы. — Прим. авт.)”.

Он уверяет, что с его ребенком все в порядке. А бардак в квартире развели ”эти 13- и 15-летние дети”, старшие дети Любы, которые ”вообще не убирают”.

”Соцработник завтра придет? — переспрашивает он Татьяну. — Да пусть приходит! Вообще по барабану. Я могу ей завтра сам позвонить, попросить, пусть придет. А то они (старшие дети. — Прим. авт.) совсем распоясались. Заберут в детдом? Да пусть забирают! Я в детском доме пожил, и ничего. Они не ходят в школу, они ничего не делают. Их не заставишь убирать. Я не родной отец, я даже прикрикнуть на них не могу”.

Семья — на учете

На следующий день Татьяна должна была пойти в соцотдел Локса и показать соцработнику видео. Она надеялась, что хоть в этот-то раз соцработник будет на месте.

Журналист ”МК-Эстония” со своей стороны тоже позвонил соцработнику и сообщил, что дети в этой семье живут в ужасных условиях.
”Да, я знаю, — сказала соцработник Тийна Мурдвеэ. — Мне уже сообщили. Я буду сейчас вызывать полицию”.

Однако на официальную просьбу прокомментировать ситуацию в управе Локса ответили не сразу и после напоминания.

Вице-мэр Андрес Каскла никак не прокомментировал доступность соцработника, которая, в случае чего, то на курсах, то у врача, и сообщил лишь следующее: ”Данной семье соцработники Локса постоянно предлагают всестороннюю помощь и поддержку в воспитании детей и решении важных проблем. В случае опасной ситуации нужно звонить по телефону 112, а также по общему телефону управы Локса 603 1253. Или напрямую соцработнику по телефонам 5805 0209 или 5806 3455. Соцработник управы Локса в курсе описанных в Вашем запросе обстоятельств и пообщался с семьей. Он постоянно действует с целью обеспечить детям безопасность, а семье — социальную поддержку”.

На вопрос, почему и участковый полицейский в Локса недоступен, старший Ида-Харьюского отделения Департамента полиции и погранохраны Иво Роозимяги ответил так: ”Если человек видит, что чья-то жизнь или здоровье находится в опасности, нужно всегда набирать 112, где можно будет быстро получить помощь. Участковый — тоже хороший вариант, но, скорее, в ситуации, когда оперативное вмешательство не требуется, однако было бы неплохо привлечь к обстоятельствам внимание полиции. Что же касается данной семьи, то мы с ними и раньше соприкасались, и сейчас помогаем им в решении их проблем”.

Спустя неделю мы спросили у Татьяны, были ли предприняты со стороны чиновников хоть какие-то меры?

”Тийна сказала, что она действительно в тот день вызвала полицию, скорую и спасателей, — говорит женщина. — Это же потом подтвердил Роман, который стал меня обвинять, что это я вызвала все службы к ним домой. Соцработник тоже в тот день пришла проверить обстановку у них дома. По ее словам, она сказала родителям, что дает им неделю — чтобы они устроились на работу и навели порядок в квартире. Если за неделю ничего не изменится, то они будут подавать документы в суд, чтобы забрать ребенка”.

Татьяна добавляет, что после приезда ”МК-Эстонии” Роман стал хотя бы гулять с ребенком.

”Но в субботу из квартиры доносились жуткие крики: Любовь орала на детей. Было уже за 11, и она кричала так, что было слышно аж на улице, — говорит соседка. — Это ужас, что там творится. Они не воспитывают детей, они на них орут. Дети страдают от таких родителей. Маленький ребенок, которому скоро будет 4 года, у них еще даже не разговаривает и ложится спать в 3 часа ночи, это нормально?”
”МК-Эстония” будет следить за ситуацией и информировать читателей, чем все закончится.

”Ясно одно: что-то предпринимать они начали только после вмешательства газеты”, — констатирует Татьяна.