"Террор — это вещь, которой пользуются только слабые": историк Таави Минник рассказал о том, что происходило во время Эстонской Освободительной войны
(56)
Портал communistcrimes.org запустил серию дискуссий ”Красный уголок”, в рамках которой член правления Эстонского института исторической памяти Сергей Метлев расспрашивает историков, исследователей и лидеров общественного мнения о наследии коммунистических режимов. Данная беседа посвящена менее известной стороне проходившей между Эстонией и Советской Россией в 1918-1920 годах Освободительной войны. Историк и журналист Таави Минник делится знаниями о совершенном на территории оккупированной Эстонии красном терроре, который унес жизни более чем 700 человек.
Советская Россия напала на Эстонскую Республику 28 ноября 1918 года. На следующий день в городе Нарве провозгласили Эстляндскую трудовую коммуну. Вероятно, ее можно считать похожим на государство образованием на территории Эстонии. Что из себя представляла эта коммуна и кто ею управлял?
В ней видели — и большевики несомненно хотели, чтобы видели — государственное формирование. Если мы посмотрим на историю этого формирования, то мы должны отправиться в середину того же месяца, когда командование 7-я армии Красной армии выпустило соответствующее распоряжение. Как известно, они уже вели подготовку к вторжению на территорию Эстонии, шло объединение сил. Их распоряжение также включало формирование гражданской администрации в тылу Красной армии. На самом деле, это была очень распространенная практика.
Если мы, к примеру, возьмем Польско-советскую войну, то в начале этого конфликта был создан Польревком, который также должен был стать революционным правительством, представителем Советской Польши, которым руководил Феликс Эдмундович Дзержинский, который вошел в историю как создатель ЧК (сокр. от чрезвычайная комиссия, то есть советская тайная полиция — прим. ред.). Как и у других подобных созданных большевиками марионеточных формирований, у этих марионеточных правительств не было других функций, помимо подавления сопротивления и террора в отношении местного населения.
Конечно, на эту тему много написано. В том числе написано, что правительство Ленина сразу же предоставило Эстляндской трудовой коммуне кредит в 10 миллионов рублей и признало ее. Но, во-первых, как может быть действительным признание такого государственного образования, если больше никто в мире его не признает? Во-вторых, 10 миллионов рублей на самом деле стоили столько же, сколько бумага, на которой они были напечатаны.
К концу 1918 года наша крупная и средняя промышленность уже более полутора лет простаивала. Наше сельское хозяйство производило для собственных нужд. Так что национализировать было нечего. В целом я бы назвал красный террор спецоперацией, проводимой в тылу Красной армии. В принципе, это была единственная функция, которую в то время выполняла Эстляндская трудовая коммуна.
Например, если провести параллели с сегодняшней ситуацией, то можно сказать, что очень похожая ситуация наблюдается с теми формированиями, которые существуют сегодня на востоке Украины, которые не смогли бы выдержать даже пару недель без поддержки России. Точно так же было и с Эстляндской трудовой коммуной, которая никогда не смогла бы существовать без российской армии.
Эстляндская трудовая коммуна значительно отличается от Временного правительства Эстонии. Если мы посмотрим на историю Освободительной войны Эстонии, то в принципе эстонцы освободили свою землю к весне 1919 года и выстояли в худшие моменты Освободительной войны до прибытия иностранной помощи.
На самом деле, как мы знаем, за прибывшую позже иностранную помощь нужно было платить, и в этом смысле это не была помощь, но, несомненно, это была чрезвычайно важная в этой ситуации помощь продовольствием и оружием. Молодое Эстонское государство пережило самые трудные и критические моменты даже без иностранной помощи, чего никогда не смогла бы сделать Эстляндская трудовая коммуна.
Эстляндская трудовая коммуна сформировала такой орган, как Комиссия по борьбе с контрреволюцией, которая по сути была клоном ЧК и имела региональные отделения. В Нарвском отделении составлен такой документ, как ”Список арестованных белогвардейцев, спекулянтов, грабителей и других лиц”. Не могли бы вы немного расшифровать это название? Кого из гражданских лиц и по каким политическим причинам большевики убивали во время Освободительной войны?
Должен признать, что я никогда не видел собственными глазами заранее подготовленного расстрельного списка, хотя я встречал сообщения в эстонской прессе в декабре 1918 года, например, что в Йыхви был арестован большевик Антс Лаук, который позже сменил имя на Рихард Маяк.
Он также известен в более позднее время как партийный историк и заведующий партийным архивом. Один такой список, якобы, был получен от него. Еще раз подчеркну — я никогда не видел этот список своими глазами. Лично я подозреваю, что эти списки могли быть не готовы физически, хотя не может быть никаких сомнений в том, что большевики и их правительство намеревались физически уничтожить своих противников.
Террор — это такая вещь, которой пользуются только слабые. Если бы у большевиков были другие средства убеждения населения, они, несомненно, использовали бы их, но в то время у них не было ничего, кроме жестокого насилия. Они этим и занимались, и у них были правильные кадры в виде люмпен-пролетариата и маргинализированных слоев населения, которые, конечно, с радостью воспользовались ситуацией, чтобы грабить, убивать и отомстить за прошлые ”оскорбления”.
Но если вернуться к категориям — кого преследовали и репрессировали — то нужно начать с цифр. Минимальное количество убитых в Эстонии в результате красного террора в 1918–1919 годах — 700 человек. Это можно подтвердить на основании архивных материалов. Если мы, например, отдельно посмотрим церковные книги, поищем в прессе того времени, даже в воспоминаниях, то придем к тому, что в Эстонии, несомненно, от рук красных погибло более 700 гражданских лиц.
По меньшей мере, на основании списков известно, что эстонские красные арестовали в 1918/1919 году 2500 человек. Что касается категорий, то местные красные использовали ту же методику, что и их старшие братья в Петрограде и Москве осенью 1918 года, когда был развязан так называемый Большой террор. Многих из них направили сюда уже 29 ноября из ЧК Москвы и Петрограда. У них был опыт, они видели это, они не боялись убивать людей, они были абсолютно безжалостны. Эти поступки у них не влекли за собой никакой вины, и они были самыми подходящими людьми для выполнения этих задач, чтобы выразить себя таким образом.
Теперь я наконец подошел к этим категориям. Большевики заменили обычное судопроизводство и систематизированное правосудие. Они заменили его расплывчатыми, обтекаемыми категориями: контрреволюционер, белогвардеец, черный воин, спекулянт и так далее. Теоретически под эти категории мог попасть кто угодно.
Конечно, еще до того, как они вошли на территорию Эстонии, они издали серию указов по примеру Советской России. Они объявили вне закона и помещиков, и сторонников Временного правительства Эстонии. Были закрыты всевозможные политические организации и газеты. Люди, которые были с ними связаны, конечно, должны были почувствовать угрозу. Как я уже сказал, эти категории были очень расплывчатыми и универсальными. Их намеренно оставили очень ”растянутыми”, чтобы уничтожить и устранить кого-либо, если это потребуется в данный момент большевикам.
Например, Феликс Эдмундович Дзержинский тоже сказал в конце 1918 года: что вы рассказываете мне о каком-то расследовании, следствии, суде, но простите, вы совершенно не правы, ЧК создана не для расследования, а для уничтожения врагов партии.
Если рассматривать отдельные группы жертв, то, например, жертвами Эстляндской трудовой коммуны были как православные, так и лютеранские священнослужители, а также местные помещики, которых им удалось поймать. В декабре 1918 г. и январе-феврале 1919 г. ЧК немедленно расстреляла практически всех эстонских солдат, попавших в плен к красным.
Большевистское правительство вело в Эстонии очень жестокую борьбу против продажи нелегального спиртного и контрабандистов. Это была совершенно отдельная категория. Как известно, в то же время в Эстонской Республике действовал сухой закон, но, конечно, такие крайние меры не применялись. Если кого-то в Эстонской Республике ловили на продаже и употреблении запрещенного алкоголя, обычно назначали штраф. В то же время в районах так называемой Эстляндской трудовой коммуны исключительно комиссары решали, кто останется в живых, а кто нет. Основную часть жертв по-прежнему составляли простые люди, не очень богатые или образованные — самый обычный народ Эстонии.
Вы упомянули, что не видели расстрельных списков как таковых. Так каковы же самые важные архивные источники для историка, которые позволили составить список жертв красного террора во время Освободительной войны?
У нас есть фонд Эстляндской трудовой коммуны в Национальном архиве, в котором находится все, что уцелело от работы комиссий по борьбе с большевистской контрреволюцией. Среди прочего, там есть неполные списки арестованных и расстрелянных. На основе этих списков мы получим всего около 500 имен, но, как я уже сказал, это далеко не полный список.
Кроме того, на освобожденных территориях власти Эстонской Республики в сотрудничестве с тремя различными министерствами и прокуратурой начали расследование преступлений большевиков. В районе Палермо в городе Раквере или в Нарве на Кренгольме, например, у выгребных ям, открылась шокирующая картина. Она не только шокировала эстонскую общественность, но и новости и фотографии об этом через эстонских дипломатов попали в тогдашние немецкие, итальянские, французские и английские газеты. Даже для западного читателя жестокость и садизм, которые они увидели, были абсолютно шокирующими.
Зимой и весной 1918-1919 года при различных воинских частях Эстонской Республики были созданы чрезвычайные военные трибуналы, под которые были отданы и некоторые местные большевики, обвинявшиеся в участии в действующих на территории Эстляндской трудовой коммуны карательных отрядах, доносах на кого-либо, помощи в репрессиях или преследовании кого-либо. Несомненно, такие случаи были, но, к сожалению, все главные виновники сбежали в Советскую Россию.
Если смотреть на различные положения Тартуского мира, то обе стороны с подписанием Тартуского мира отказались от своих требований. В Тартуском мире есть пункт, согласно которому уголовное преследование тех, кто воевал на другой стороне, отменяется, чего Советская Россия, а затем Советский Союз фактически не соблюдала.
Как известно, его использовали эстонские офицеры, попавшие в 1940-1950 годах в лапы НКВД (а позже и его преемников, таких как НГБ) и пытались применять это положение в качестве защиты. ”Принесите мне текст Тартуского мира”, — сказал, например, Йохан Лайдонер, когда его обвиняли в контрреволюционной деятельности в 1918–1920 годах. Тартуский мир должен был защитить обе стороны.
Очень многие продолжали свою деятельность в ЧК, а также в органах внешней разведки Советской России. В принципе, они стали будущими сотрудниками ЧК, которые были временно откомандированы в Эстонию и продолжили работать на другом берегу реки Нарвы, занимаясь той же деятельностью, что и в Эстонии. К сожалению, ни один из них не предстал перед судом Эстонской Республики.
Я изучал их биографии в бывшем советском партийном архиве, расположенном в Москве и сокращенно именуемым РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории). Там можно ознакомиться с биографиями людей, написанных ими самими. В 1920-е годы в Советском Союзе существовало Общество старых большевиков. Принадлежность к нему давала преимущества, а также была вопросом престижа. Основываясь на этих биографиях и их дальнейшей судьбе, можно сказать, что никто из них не стал счастливым.
С 1936 года они попали между шестеренками той же машины, которую когда-то они же и запустили. Практически никто из них не выжил в Советской России. Некоторые из них успели умереть естественной смертью до 1936-1938 гг., когда повсюду стали видеть шпионов, вредителей и иностранных врагов. Многие из них были в чужой стране, не говорили должным образом на местном языке и не интегрировались в общество — они стали алкоголиками. В целом можно сказать, что никто из них не стал счастливым.
Сталин, очевидно, видел в них членов старой ленинской гвардии и пытался вычистить их из системы и заменить на своих новых людей. Поскольку в какой-то момент они, вероятно, понимали, что сегодня-завтра им настанет конец от рук прекрасного Советского государства, то встречались ли вам в мемуарах или других фрагментах переоценка своих действий? Или этого там не найти?
Я, как историк, ничего подобного не встречал. На самом деле, это очень редкий случай, когда у человека хватает смелости признать, что он допустил ошибку или сделал что-то не так. Если мы посмотрим на преступников времен Второй мировой войны, то и среди них редко кто-то сожалеет. В большинстве случаев ищут оправдания своих действий, ищут виновных среди других. Так же и здесь.
Напротив, насколько я общался с людьми, которые в более позднее время работали в структурах КГБ, для них это все же дело чести. Если я слушал воспоминания о старых чекистах, которые действовали в Советской России в 1930-х годах и приехали в Эстонию после 1940 года, или воспоминания их коллег, то для них было делом чести застрелить кулаков и буржуев. Эти кадры работали в Эстонской ССР до 1960-1970 годов. Тех, кто не спился, отправили на пенсию. Я никогда не встречал у этих людей какого-либо раскаяния.
Было ли у них очень большое пространство для инициативы и они не слишком сильно зависели от центральных властей Советской России, или же им поступали обязательные к исполнению прямые приказы?
Во-первых, я думаю, что если мы посмотрим на советскую систему 1918-1919 годов, то она не была способна все контролировать и быть повсюду. На местах неизбежно было много свободы. Это относится и к деятельности большевиков в Эстонии, особенно к тем, кого они здесь казнили и держали в заключении. Никаких указаний из Москвы или Петрограда не поступало.
Те же люди, которые были вынуждены бежать отсюда в январе-феврале 1918 года, вернулись с желанием всем отомстить. Это они и пытались здесь сделать. Только то, что территорию Эстонии удалось освободить так быстро, спасло сотни людей.
Когда осенью 1918 года наступление Северо-Западной армии на Петроград во второй раз провалилось и Советская Армия, т.е. Красная Армия снова оказались на границе Эстонии, Ленин писал, что необходимо вторгнуться на территорию Эстонии, повесить здесь помещиков и богатых крестьян. Вся система, созданная после октябрьского переворота, была брутальной и жестокой. Присутствовавшие при ней люди автоматически переносили применявшиеся в Москве и Петрограде практики и в города Эстонии — в Нарву, Тарту, Выру и Раквере.
Прочитать другие блоги можно ЗДЕСЬ.
Если вы ведете свой блог (или влог) на любую тему в одной из соцсетей и вы хотите больше просмотров и подписчиков — просто заполните ЭТУ ФОРМУ (в ней вы можете дать ссылку на имеющийся блог и кратко описать его). Если у вас еще нет блога, но есть желание его открыть, то тем более welcome.
