”Как-то меняли стойку шасси самолета голыми руками в минус 20”. Авто- и авиамеханик с почти 50-летним стажем делится опытом с молодежью Ласнамяэ
Леонид Артемов 16 лет проработал в авиации в качестве авиатехника и 37 лет — слесарем по ремонту автобусов в Таллиннском автобусном объединении. Молодежь Ласнамяэ поговорила с Леонидом о его профессиональном пути, любви к технике и о том, как важно в любой работе оставаться отзывчивым и человечным. Беседа состоялась в рамках проекта, запущенного НКО Ласнаидея.
Расскажите о том, как вы пришли в профессию
Родился я здесь, в Таллинне, родители мои были военнослужащими, тут и познакомились. После школы я устроился на завод ртутных выпрямителей имени Калинина, который находился за балтийским вокзалом. Там сначала подсобным рабочим проработал, а потом учеником шлифовщика. Год проработал в этой должности, а потом как-то шел по улице Уус в Старом городе, где стоят Вируские ворота — с левой стороны там были наклеены объявления о приеме в авиационно-техническое училище. Я заинтересовался, но так как одному было не очень удобно, я сагитировал своего соседа тоже. Мы сдали благополучно экзамены и на три года уехали в Россию — там учились в Кирсановском авиационно-техническом училище. Конечно, было довольно тяжело, но тем не менее, мы закончили и прибыли в таллиннский аэропорт в 70-м году. Сначала нас взяли в качестве авиамехаников, а потом, когда мы летом сдали дополнительные экзамены — мы стали авиатехниками. Так, 16 лет я отработал на самолетах: АН-2, ИЛ-14, ТУ-134. Но в 84 году я уволился по собственному желанию и перешел на работу в Таллиннское автобусное объединение, где и проработал 34 года.
Опишите свой типичный рабочий день
Сначала мы работали на пятидневке — мы приходили к 8 часам и заканчивали в 4. Но после этого меня перевели на текущий ремонт, там я работал в режиме ”два через два”. Там мы работали по 12 часов — с 7 утра до 7 вечера. Так мне нравилось работать больше — свободного времени целых двое суток после того, как отработал.
Теперь о самом процессе работы: когда я только пришел на работы, меня поставили на автобусы ”икарусы”, желтые такие. Я специально попросился на двигатели, потому что меня это очень интересовало. Двигатель был несложный, поэтому я очень быстро научился даже менять его сам, без помощи. Иногда я специально приходил пораньше, чтобы успеть закончить монтаж двигателя — особенно летом, когда после работы хотелось куда-то поехать, на природу, например. А так, у нас была текущая работа: водитель приезжает, сообщает о поломке. Хотя бывает и так, что автобус не может ехать — в таком случае приезжали на место мы.
Потом эпоха ”икарусов” прошла — к нам начали поступать автобусы ”Volvo” — они были не новые, бывшие в использовании то ли в Финляндии, то ли в Швеции. Мягко говоря, они были очень поношенные, с ними было много работы. Приходилось повозиться, чтобы привести их в такое состояние, чтобы они исполняли свои функции.
Есть ли какие-нибудь рабочие случаи, которые вам особенно запомнились?
Самые яркие моменты связаны с авиацией. Однажды наш самолет в Москве застрял — там был я, еще один мой коллега и инженер. При 20 градусном морозе пришлось прямо на улице снимать переднюю стойку шасси всю. Хоть нам и подвезли керосиновую печку, которая дает обогрев, но этого не хватало. Представьте: поле, холод и насквозь промерзший самолет. И нам пришлось снять с себя все, напялить рабочую одежду и заняться починкой. А в перчатках работать невозможно — там есть мелкие детали, гайки, пришлось снять. Замучились, конечно, но сделали.
А еще мне понравилось, как мы в Петрозаводск летали — тоже чинить самолет. Причем мы решили сначала познакомиться с городом, а на следующий день приступить к работе. Потом утром еле добудился своих товарищей. Но починили мы все быстро. Чтобы самолет не летел обратно ”порожним” я пошел в аэропорт и спрашиваю у всех, кому нужно в Таллинн лететь? Нашелся один человек, больше никого. Так мы с ним и полетели. Когда приземлились нам технический трап подают, а мы кричим: ”у нас пассажир, давайте нормальный!”
А еще работникам бесплатные билеты давались, и их членам семьи — за полцены. Я пользовался этим моментом — вы облетели практически весь СССР вплоть до Сахалина. Я уж не говорю про Черное море — его все тоже посмотрели. Сейчас моя мечта — слетать в Америку, посмотреть Ниагарский водопад
Что вы можете рассказать о своих коллегах? Было ли у вас было ”рабочее братство”?
Еще в аэропорту у нас было правило: каждый должен досконально знать свое дело, и если кому-то требуется помощь — не отказывать. Я лично отвечал за свою бригаду — у меня было три человека. Но у нас команда была очень дружная, дни рождения отмечали всей сменой. Все знали, у кого, когда дни рождения, именинника освобождали от работы, чтобы тот мог сходить за закусками. А после работы накрывали стол во главе с начальником смены.
С коллегами из автобусного объединения я и сейчас поддерживаю связь — могу спокойна прийти туда в гости, примерно раз в неделю. Там парилка очень хорошая, вот баня и является своеобразным объединяющим моментом — пока сидим греемся, мне рассказывают, как дела. Так что я не прерываю контактов, в курсе, что происходит.
Как проводили свое обеденное время?
Честно говоря, перерыва едва хватало, чтобы покушать, помыть руки. Раньше работы было меньше, но в последнее время так нагружали, что и не продохнуть. Если у тебя самого нет работы — идешь помогать другому — это правило. Да и техника стала сложнее. Например, новые автобусы пришли — но никто ничего про них не знает. Как чинить? Да как хотите! Честно говоря, я такое не поддерживаю, когда не проводится предварительное обучение. Ведь так можно еще хуже сделать! Хотя сейчас, кажется, начали где-то обучать, в Мустамяэ были курсы какие-то.
Что бы вы сказали ребятам, которые тоже собираются идти в технические училища? Какая работа их ждет? Некоторых ”отпугивает” то, что работа грязная.
Мне кажется, что если человеку эта интересно, он увлечен, то на такие вещи, как грязные руки, он уже внимания не обращает. У меня были руки белые от керосина, честно говоря. Но ничего страшного в этом нет — руки помыл, да и все. Главное — чтобы было по-настоящему интересно понимать, как работает техника, чтобы человек получал удовольствие от осознания того, что это он сделал. Меня даже сейчас цепляет, когда я вижу, как самолет летит — так и хочется еще что-то сделать. Ведь я до сих пор все помню — если меня на самолет той марки поставить.
Конечно, бывали моменты, когда идти на работу не хотелось. В такие минуты я говорю себе: ”деваться не куда, нет варианта, чтобы я остался. Нужно просто себя подготовить к этому морально. Все пройдет, пройдёт и это”. И ведь действительно, проходит. И часто оказывается, настроишь себя на сложную работу, а все гораздо легче на деле.
Чувствовали ли вы себя защищенно на работе в финансовом плане?
Да, особенно это касается автобусного объединения. В аэропорту, честно говоря, зарплата была в два раза меньше, но ответственность — очень громадная. Многие по этой причине из аэропорта и уходили. Когда появляется семья — хочется стабильности.
Какие советы вы бы дали молодежи?
Не проходить мимо, если человеку нужна помощь. Помоги такому человеку, тогда и отношение других к тебе изменится, да и сам ты будешь себя чувствовать намного увереннее и лучше — на душе будет приятнее. Я иногда наблюдаю некую агрессивность и это меня огорчает. Начинаешь задумываться о родителях, какая у этого человека семья? В общем, нужно быть мягче и добрее друг к другу — тогда у нас в обществе атмосфера будет лучше.
Разговор состоялся в рамках проекта ”Stories of hard workers through the eyes of youth”, организованного НКО Ласнаидея, молодежным центром Ласнамяэ совместно с Британским советом.
