ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ | Эстонцы не хотят, чтобы в школах, где учатся их дети, было много русских учеников

До того, как стать премьер-министром, Кая Каллас много раз поднимала вопрос о переходе русских школ на эстонский язык обучения. Более смелые — например, руководитель Eesti 200 Кристина Каллас — уже много лет говорят о единой эстонской школе, то есть о том, чтобы эстонцы и русские учились вместе, пишет Eesti Päevaleht.

Следует учитывать, что политики имеют в виду разные вещи: обучение на эстонском и обучение эстонскому. Обучение на эстонском означает переход русскоязычных школ на эстонский язык обучения. В первую очередь об этом говорят реформисты. Центристы больше говорят об обучении эстонскому языку, то есть о том, что эстонский язык можно преподавать и в школах, где обучение ведется на русском языке.

О переходе русских школ на эстонский язык обучения легче говорить, чем делать. Все упирается в географическую сегрегацию, противостояние родителей и нехватку учителей.

Переход школьного образования на эстонский язык во многом уже произошел в регионах, где для этого есть подходящие условия. К настоящему моменту крупные русские школы остались, в основном, там, где проживает много русских, например, в Ида-Вирумаа, Маарду и Ласнамяэ. В Мустамяэ, Хааберсти и Пыхья-Таллинне количество русских и эстонцев примерно одинаково, но в игру вступает тот факт, что родители-эстонцы не хотят, чтобы в детских садах и школах было слишком много детей, говорящих на другом языке.

В связи с этим в системе образования Эстонии уже несколько десятилетий существуют неофициальные квоты, согласно которым в эстонском классе может быть от двух до четырех русских детей, не больше. По этой причине русские школы сохранились также в тех районах Таллинна, где национальный состав в принципе позволяет создать смешанные классы 50 на 50. В обществе много говорится о борьбе русскоязычных родителей за сохранение русских школ, но в тени этого остается другая сторона медали: многие эстоноязычные родители хотят, чтобы в учреждении, где учится их ребенок, превалировал эстонский язык. Таким образом, в Ида-Вирумаа, Маарду и Таллинне большая часть русских детей попадает в русские школы.

По словам доцента педагогики Таллиннского университета Тийю Куурме, если в эстонском классе до 10% иноязычных детей, то они хорошо интегрируются. Однако в некоторых столичных эстонских школах русских детей в классе уже около трети. Такая ситуация негативно сказывается на эстонских детях. ”Если в классе много детей, которые плохо владеют языком, то учитель неизбежно начинает ставить их интересы выше интересов остальных, поскольку в противном случае они ничего не выучат. Что происходит с эстонским языком, на котором говорит учитель? Он упрощается, становится примитивным. Почему мы не думаем об эстонских детях?” — рассуждает Куурме.

По ее словам, увеличение количества русских детей означает, что на них будет уходить больше энергии, а повышение уровня знаний, в том числе родного языка, у детей-эстонцев отойдет на второй план, что негативно скажется на их образовании.

7 декабря на обсуждении в Рийгикогу перехода на эстоноязычное образование Рихо Брейвель (EKRE) сказал: ”Я был директором школы в Ида-Вирумаа и видел то невероятное давление, когда иноязычные родители хотят определить своего ребенка именно в эстонскую школу. Из-за этого в ряде школ образовывалась ситуация, когда родители-эстонцы забирали своих детей и уезжали из региона”.

Другая проблема: нехватка учителей. Лучше всего ребенок интегрируется в среде, где и одноклассники, и учитель — эстонцы (либо учитель очень хорошо знает эстонский язык). Поскольку первое условие во многих регионах невозможно, то остается второе. Но где взять учителей, если их не хватает даже в эстонских школах?

”Вопрос также в учителях. В условиях общей нехватки учителей тех, кто мог бы давать уроки русским ученикам на эстонском языке, также не найти. Это отдельная проблема”, — сказал председатель союза работников образования Реэмо Волтри. По его мнению, проблему можно решить, подняв зарплаты учителям. Однако сейчас правительство планирует, напротив, заморозить их на четыре года. Если это действительно произойдет, то, по словам Волтри, учителя начнут готовиться к забастовке.

”Русские школы на многое готовы, но квалифицированных учителей, которые учили бы на эстонском языке, нет. Языковое погружение предполагает наличие педагогов, преподающих на эстонском. Не все русские школы могут найти таких учителей”, — отметила в свою очередь директор Таллиннской Махтраской основной школы Рита Румм.

По словам Волтри, в Ида-Вирумаа ситуацию можно исправить при помощи дополнительной оплаты труда, которая привлекла бы в регион новых педагогов. В Таллинне этот вариант не сработал бы, поскольку если в русских школах учителя будут получать больше, то все преподаватели из эстонских школ перейдут туда. ”Такой медвежьей услуги эстоноязычному образованию оказывать не хотелось бы”, — отметил представитель учителей.

Нехватка педагогического состава — давняя проблема, которую не смогло решить ни одно из правительств. Одна из причин кроется в большой нагрузке, которая в свою очередь во многом обусловлена большим количеством детей с проблемами в учебе. ”Сегодня очень много детей, которым трудно дается учеба. И их становится все больше. Дети даже не могут держать в руке карандаш, некоторым очень трудно писать. Мелкая моторика очень плохая, потому что дети привыкли только нажимать на кнопки”, — пояснила Румм.

Несмотря на то, что изменить систему трудно, от перемен русским школам никуда не деться. Например, уже сейчас в Эстонии не обучают учителей-предметников для русскоязычных школ.

”В любом случае через пять-десять лет произойдет естественное вымирание. Не исключено, что мы просто позволим русским школам вымереть. Дождемся, пока учителя-предметники уйдут на пенсию. Это один из вариантов. Но, с другой стороны, в вымирающей организации чувствуешь себя плохо. Нет мотивации”, — отметила мэр Нарвы Катри Райк. По ее словам, учившиеся на эстонском языке русские учителя предпочитают работать в эстонских школах, поскольку там другие приоритеты и стиль управления.

Румм настроена не так пессимистично. По ее словам, при всех проблемах русским школам в целом легче найти учителей-предметников (трудно найти именно учителей эстонского и учителей, обучающих на эстонском), поскольку часть учителей приезжает из России, а часть — местные русские, которые выучились в России и вернулись в Эстонию.

По мнению специалистов, выходом из положения является языковое погружение. По словам Райк, в Нарве в детский сад с языковым погружением хотят попасть чуть ли не все дети города, поэтому необходим еще один подобный садик. ”Каждый родитель хочет, чтобы его ребенок знал эстонский язык. Вопрос в том, каким образом научить ребенка языку”, — отметила мэр. По словам Катри Райк, если ребенка научат в детском саду эстонскому, а потом в школе ему придется два года повторять элементарные вещи, то в этом не будет смысла, поэтому языковое погружение должно продолжаться и в школе.

В Махтраской основной школе есть как обычные классы, так и классы с языковым погружением. По словам Румм, в классах языкового погружения дети лучше знают эстонский язык: ”Ученики классов языкового погружения в целом более ответственны. Там им всегда оказывают поддержку, дома проверяют, все ли сделано. Их родители заинтересованы в том, чтобы ребенок выучил эстонский язык”.

Возможно ли принудительно перевести все школы, например, на форму языкового погружения? Румм отметила, что как минимум для детей с особыми потребностями обучение должно продолжаться на русском языке. По мнению Райк, в городах, сопоставимых по величине с Нарвой, точно найдется место для одной частной русской школы. Куурме в свою очередь добавила, что русские дети все же должны иметь возможность сохранить свой идентитет.

Комментирует консультант коммуникационного отдела Министерства образования и науки Айви Юргенсон:

При выборе образования решающее слово остается за родителями ребенка. Каждый имеет право на качественное образование на эстонском языке. Комплектация классов производится на основании принципов и/или учебных направлений учебной и педагогической деятельности с целью обеспечения максимально благоприятной среды для обучения и развития. Это в свою очередь зависит от индивидуальных особенностей школы (или детского сада) и региональной специфики. Важно обеспечить равное обращение для детей и родителей. Устанавливать квоты не планируется.

Все больше иноязычных семей предпочитает образование на эстонском языке. Мы стараемся оказывать образовательным учреждениям поддержку в этом вопросе. По данным инфосистемы образования, в 2020/21 учебном году на стационарном обучении в основной ступени образования с эстонским языком обучения находится 5329 учеников, чей родной язык — не эстонский (в т. ч. новые мигранты). В дополнительной поддержке нуждаются, скорее всего, не все эти ученики.

Правительство в своем плане на ближайшие сто дней взяло за цель разработать методы поддержки учеников, обучающихся в эстонских школах, и меры обеспечения дополнительного педагогического состава.

В течение ближайших месяцев под эгидой министерства будет создана рабочая группа по разработке плана действий по эстоноязычному образованию. Будут задействованы представители школ, детский садов и вузов. План нацелен на долгосрочные перспективы. Предполагается, что его внедрение в жизнь будет происходить в течение нескольких лет.

Это правда, что в некоторых регионах и городах соотношение эстонских и русских учеников склоняется в пользу последних. Демографические показатели этих регионов отражают такую же картину. При этом при ближайшем рассмотрении ситуации в самих школах там разные. Например, в Кохтла-Ярвеской Ярвеской школе 42% учеников являются иноязычными. В Таллиннской гимназии Лаагна таких учеников 29%, в Нарвской эстонской гимназии — 32%.

Общение с представителями школ показало, что потребности учреждений могут быть совершенно разными. Какая-то мера, предлагаемая государством, может подойти не всем, поэтому по возможности при поиске решений следует исходить из потребностей конкретного образовательного учреждения.

Качественное образование на эстонском языке должно быть доступно вне зависимости от родного языка и географического местоположения ученика. Это предполагает совместные усилия государства, местных самоуправлений, школ и родителей. В рамках проекта RITA было определено пять моделей, в которых описываются школы в различных ситуациях и предлагаются действия с учетом потребностей школ. Поскольку результаты в рамках проекта были представлены недавно, внутренние дискуссии о возможностях внедрения данных моделей находятся пока на начальной фазе.

Для поддержки эстоноязычного образования, например, в Нарвской эстонской гимназии и Силламяэской эстонской основной школе мы на протяжении многих лет платили учителям на 30% больше обычной зарплаты. Нарвский детский сад Päikene и Нарвская Ваналиннаская государственная школа — хорошие примеры успешного применения методики языкового погружения. Количество учеников-неэстонцев в них постоянно растет.

Кстати, все актуальные новости от RusDelfi теперь и в Telegram: подписывайтесь и будьте в курсе событий страны и мира.

Еще больше новостей про коронавирус читайте ЗДЕСЬ.