ВИДЕО | Михаил Кылварт: у нас и так единая система образования, вне зависимости от языка обучения
(122)Накануне в ходе коалиционных переговоров между центристской партией и реформистами среди прочего обсуждался и вопрос образования. В том числе шла речь и о языке обучения в школах и детских садах. Без сомнения, этот вопрос касается и столичных общеобразовательных учреждений. Как известно, реформисты в течении последнего времени несколько раз предпринимали попытки перевести всё образование на эстонский язык, что вызывает беспокойство родителей русскоязычных школьников. На вопросы, касающиеся образования на родном языке, ответил мэр Таллинна Михаил Кылварт.
- Вновь обсуждается вопрос о требовании перевести всё образование на государственный язык. Готова ли центристская партия идти на уступки или будет придерживаться своей позиции?
- Надо понимать, что на коалиционные переговоры каждая партия приходит со своей позицией. И позиция партии реформ широко известна, — это перевод всех русских школ и детских садов на эстонский язык образования к определённому сроку. Позиция центристской партии — это право выбора языка обучения для школ, эта право родителей выбирать для себя подходящее учебное заведение. С этими позициями мы пришли на коалиционные переговоры и, естественно, 100 % ни одна, ни другая позиция не могла быть обозначена в коалиционном договоре. В него попало только то, что у нас есть общее видение. И общее видение у нас есть в отношении эстонского языка. Это значит, что естественно, что эстонский язык должен преподаваться на высоком уровне. Если какие-то предметы преподаются на эстонском языке, это должно быть организовано на уровне, позволяющем и гарантировать качество изучения эстонского языка, и качество освоения материалов по данному предмету. Вот это — общее понимание, которое будет подкреплено соответствующим пунктом. И этот пункт, собственно говоря, и говорит о том, что и школы, и детские сады на основании программ должны получить дополнительное финансирование для того, чтобы был ресурс, позволяющий действительно повысить качество изучения эстонского языка, и качество преподаваемых на эстонском языке предметов. И для этого нужно, естественно, мотивировать учителей, в том числе и привлечь дополнительных учителей.
- Если дополнительные средства будут выделены, хватит ли специалистов?
- Пока мы говорим только о проекте коалиционного договора. Коалиционный договор не подписан, соответственно — нет нового правительства и нет новых решений. Но сейчас обозначаются общие позиции. Если действительно коалиция состоится, то это будет целью, и эта цель должна быть реализована через государственный бюджет. Тогда действительно можно будет говорить о средствах. Что касается специалистов, то это тоже отчасти связано с ресурсом. Если мы сможем мотивировать специалистов, если мы сможем обеспечить приток молодых специалистов, которые опять же будут мотивированы, то тогда это дело действительно может быть сдвинуто с мёртвой точки. Как мы знаем, проблема учителей — это проблема не только русских, но и эстонских школ.
- Как следует трактовать слова Кайи Каллас о том, что ”цель — это единая эстонская школа”?
- На мой взгляд, у нас и так единая система образования, вне зависимости от языка обучения. Потому что и в русской школе обучение идёт по той же государственной программе, как и в эстонской школе. Было бы неправильно говорить о том, что у нас есть русская школа, которая существует отдельно от эстонской системы образования. Это неправильно, несправедливо и нелогично. У нас единая система образования, но есть разные языки обучения. То, о чём говорит Кая Каллас означает, что цель Партии реформ — перевести образование Эстонии полностью на эстонский язык обучения. Но у Центристской партии другая позиция. Надо отметить, что в этом вопросе у центристской партии нет союзников. Все политические партии, представленные в парламенте, говорят о том же: что необходимо перевести школы на эстонский язык обучения и тем самым решить вопрос изучения эстонского языка. На мой взгляд, этим невозможно полностью решить вопрос изучения эстонского языка без наличия ресурсов. А во-вторых, даже когда будут необходимые ресурсы в обществе, я уверен, что эстонское общество должно быть заинтересовано в сохранении русской школы. Поэтому у нас нет договорённости с возможным коалиционным партнёром о переходе русских школ на эстонский язык обучения, не говоря уже о конкретной дате. Каждая партия осталась со своим мнением, и договорённость есть только в том пункте, где действительно у нас единая позиция: необходим ресурс для изучения эстонского языка и для качественного преподавания некоторых предметов на эстонском языке.
- Реформисты настаивают на переводе на эстонский язык обучения в связи с тем, что русские школьники отстают от эстоноязычных сверстников по результатам исследования PISA. Так ли это?
- Да, статистика показывает, что в эстонских школах результаты экзаменов действительно лучше. Но давайте вернёмся в историю и рассмотрим этот вопрос шире, потому что здесь не работает линеарная логика. Это не так, что если эстонский язык обучения, то и значит качество образования выше. На самом деле, проблема заключается опять же в ресурсе. Дело в том, что русские и эстонские школы финансируются на общих основаниях. То есть у них одинаковый объём финансирования. Но в русских школах в этот же объём входит и изучение эстонского языка. То есть если эстонская школа может этот ресурс использовать для того, чтобы проводить, например, уроки в малых группах или позволить себе больший выбор различных предметов, которые улучшают качество образования, то в русских школах этого дополнительного ресурса нет. Плюс надо понимать, что действительно последнее время молодые специалисты чаще выбирают именно эстонскую школу. Эта разница связана не с языком обучения, а с объективными факторами, в том числе и социального значения. Мы должны понимать, что в современном мире очень многое зависит и от возможностей родителей, которые вкладываются в репетиторов, дают детям дополнительные возможности. Ничего не поделаешь, это общедоступный факт, что в нашем обществе проходит определённая социальная граница по возможностям у родителей, в зависимости от национальной принадлежности. Проще говоря, мы знаем, что среди русских людей в Эстонии гораздо больше малообеспеченных людей.
- Если Рийгикогу и министерство образования примут решение о переводе образования на государственный язык, какова позиция Таллинна, что будет предпринимать столица?
- Для того, чтобы этот процесс действительно был бы возможен, для этого надо изменить законодательство. На сегодняшний день действующий Закон об основной школе и гимназии, статья №21, если я не ошибаюсь, позволяет попечительским советам и местным самоуправлениям выбирать язык обучения в основной школе. Для того, чтобы отобрать это право, нужно поменять закон. Для того, чтобы поменять закон, депутаты Рийгикогу должны за него проголосовать. То есть, прежде всего, коалиция должна за него проголосовать. Коалиционный договор этого не предусматривает, Центристская партия за это не проголосует. Если это должно произойти, это значит, что это будет другая коалиция и в любом случае без Центристской партии. Но я думаю, что основная проблема заключается в том, что этот вопрос чрезмерно политизирован. На самом деле, у меня каждый раз возникает вопрос, а что мы пытаемся решить этим переходом?! Мы пытаемся мотивировать людей больше учить эстонский язык? Или больше учиться на эстонском языке? Люди и так в достаточной степени мотивированы. Все понимают, что эстонский язык надо учить. Очень много родителей выбирают эстонские школы. Но государство, общественный сектор, уже сейчас не в состоянии предоставить необходимый ресурс, чтобы обеспечить этой возможностью всех желающих. Чего мы пытаемся достичь этими изменениями? Эта мотивация уже есть, нет ресурса у государства. И даже когда этот ресурс будет 100% не через один год, я уверен, что в наших интересах, в интересах эстонского общества должно быть сохранение русской школы как основы ментальности русского человека. А именно ментальность является стержнем культуры. И если мы говорим о том, что наша основная ценность, наш основной ресурс — это люди, то у людей должна быть своя культура для того, чтобы они действительно были той самой непреложной ценностью общества
