Мать переболевшего COVID-19 мальчика: с нами обращались как с прокаженными
Мать переболевшего коронавирусом нового типа мальчика считает, что с ней и ее сыном в больнице поступили несправедливо, пишет Eesti Päevaleht.
В воскресенье 12 апреля двухлетний мальчик упал во дворе своего дома и расшиб бровь. Его мама Лийса позвонила по номеру 112 и спросила, что делать: ехать в отделение неотложной медицины или вызвать скорую (семья живет в 35 км от Таллинна). Также мать сообщила диспетчеру, что 13 марта у ребенка диагностировали COVID-19. У остальных членов семьи симптомов коронавируса не было, а к 18 марта пропали они и у мальчика.
Будучи ответственным человеком, женщина сообщила об этом и в отделение неотложной помощи при детской больнице. Когда она с сыном прибыла на место, им задали дополнительные вопросы, попросили заполнить анкету и через улицу вывели в другое отделение.
Там ей вновь выдали анкету, и все шло хорошо, пока в кабинет не пришел врач и не стал кричать на принимающую пациентов сотрудницу. Он обвинял ее в том, что в анкете не указано, что пациенты заразные. ”Я сказала, что мы действительно не заразные, поскольку с момента болезни и исчезновения симптомов прошло много времени. Я хотела подойти чуть поближе к нему, на что он начал орать: ”Не подходите. Вы должны немедленно уйти отсюда”. Я осмелилась возразить, но безрезультатно. Остальные две работницы — медсестра и приемщица — смотрели на этого врача в недоумении. Я попросила антисептик, чтобы самой прочистить рану, если они отказываются это делать. Одновременно с этим я стала одевать ребенка. Приемщица проводила нас и сказала, что с этим врачом часто бывают проблемы”, — рассказывает Лийса.
Мать и ребенка проводили обратно в приемную ЭМО, а затем направили в палату.
”Мы подождали там немного, и каково же было мое удивление, когда к нам зашел тот же врач, что на нас кричал. Он был в защитной одежде. Он подошел и велел положить ребенка на стол для осмотра”. Женщина ответила, что ребенок не хочет лежать и она бы лучше подержала его на руках. Но это не подходило врачу. Завязалась перепалка, и, по словам Лийсы, врач угрожал вызвать охранника. Мать взяла ребенка и отправилась к главному входу, чтобы его одеть. Задним числом Лийса признает, что была возбуждена из-за происходящего.
В это время к ней подошел дежурный педиатр, стал успокаивать и спросил, почему у них нет масок. Лийса ответила, что никто и не предлагал. ”Тогда нам принесли маски, а я рассказала дежурному педиатру всю историю. Я была не в себе, поэтому немного оборонялась”, — признает женщина. Педиатр пояснил, что в больнице существуют определенные правила. Лийса в свою очередь сказала, что во время коронакризиса несколько раз говорила с врачами и звонила на горячую линию, но никто не хотел делать сыну повторный тест и брать анализы у членов семьи, у которых не было симптомов.
Педиатр поговорил с тем врачом и направил пациентов в кабинет для осмотра. Теперь врач был спокойнее и позволил ребенку находиться на руках у матери. Прочищала бровь медсестра. ”Врач сказал, что нужно шить, но он этого делать не будет. Наложил пластырные полоски. Все это длилось около двух минут. Также мне дали пластыри с собой, на случай, если что-то отклеится. Больше рекомендаций я не получила, хотя и спрашивала. Врач был всецело сосредоточен на опасности заражения и учил медсестру снимать защитные средства. Он надменно спросил меня, как я думаю, удобно ли ему находиться в этом обмундировании? Я спросила в ответ, как он думает, удобно ли мне находиться в такой ситуации с двухлетним ребенком, у которого открытая рана? Словом, мы получили крайне негативный опыт именно благодаря этому истеричному врачу, который относился к нам как к прокаженным, хотя для этого не было оснований”, — сокрушается женщина.
Случившееся не давало Лийсе покоя, поэтому она сообщила об этом в Детскую больницу, Департамент здоровья и отдел по борьбе с COVID-19 государственной канцелярии.
Больница принесла женщине извинения за поведение врача, но сообщила: ”В литературе описаны случаи, когда COVID-19 находили и спустя 37 дней после болезни. Таким образом и врач, и медсестра, использовавшие во время осмотра защитные средства, следовали предписаниям больницы по предотвращению заражения. Им следовало бы спокойно объяснить вам это”.
Разговор о 37 днях удивил Лийсу. В своем запросе больнице она отметила, что медицинский руководитель чрезвычайного положения Аркадий Попов публично заявлял, что человек перестает быть заразным по прошествии 48 часов с момента исчезновения последних симптомов. По словам Попова, даже если в организме и выявляются частицы ДНК вируса, они уже мертвы и не являются заразными.
Из государственной канцелярии Лийсе ответили, что во время чрезвычайного положения каждое посещение больницы, особенно с маленьким ребенком, сопровождается большими эмоциями и более высоким риском. ”Как вам уже ответила Таллиннская детская больница, работники больницы следовали действовавшим на тот момент предписаниям по предотвращению заражения, но в общении действительно имелись существенные недочеты. Таллиннская детская больница извинилась за поведение врача”.
В Департаменте здоровья признали, что надменное или вызывающее недопонимание поведение работника медицины в отношении пациента не соответствует нормам профессиональной этики. Однако, по словам представителя ведомства, конкретные проблемы возможно решить прежде всего в ходе обоюдной договоренности между поставщиком услуги и пациентом.
Лийса попросила предоставить ей регуляцию, в которой говорилось бы о 37 днях. 21 апреля канцелярия прислала ей действующие в детской больнице предписания, но требования о 37 днях в них не было.
Заведующая педиатрической клиникой Детской больницы Реэт Раукас сообщила изданию, что поговорила как с данным врачом, так и остальным персоналом, который занимался тем вечером женщиной и ее сыном. По ее словам, больница действовала в соответствии с руководством. ”Врач и остальной медицинский персонал должен защищать себя от опасности заражения”, — отметила она, однако признала, что отношение со стороны врача могло бы быть другим. ”Так поступать нельзя, — сказала Раукас. — Но если человек начинает переживать и бояться, то он не всегда реагирует адекватно. Прошу прощения у матери”.
По ее словам, разговоры о 37 днях небезосновательны: ”Мы постоянно обмениваемся информацией с другими больницами. И на прошлой неделе, например, даже у нас в Эстонии был случай, когда пациент через 39 дней сдал очередной положительный анализ. В этой семье два ребенка и двое взрослых. Тест был проведен только младшему, у которого наблюдались симптомы. У других членов семьи, у которых симптомы отсутствовали, анализ не брали. Но если в одной семье имеется больной человек, то контактными (зараженными) считаются и остальные члены семьи, даже если у них отсутствуют симптомы. Отсюда и предупредительное поведение со стороны нашего персонала, и мы просим, чтобы пациенты понимали это”.
Заведующая отделением мониторинга и эпидемиологической защиты от инфекционных заболеваний Мари-Анне Хярма сказала, что вирус заразен примерно за два дня до появления симптомов и достигает своего пика к моменту появления симптомов. После этого вероятность заражения начинает снижаться и сходит на нет, как правило, за восемь дней. Однако в целях безопасности пациенты с COVID остаются на карантине 14 дней или по усмотрению врача. ”После этого переболевший человек может сдать положительный анализ, но находящийся в его организме вирус уже не заразен. В Эстонии зафиксирован случай, когда тест показал положительный результат спустя 39 дней с возникновения симптомов, но к этому времени вероятность заражения стала минимальной”, — пояснила Хярма.
