Одной рукой даем, другой забираем. Пособия для детей-инвалидов растут, но процесс определения степени тяжести недостатка здоровья стал жестче
Семь лет подряд 13-летний мальчик имел тяжелый комплексный недостаток здоровья: нарушение речи и синдром гиперактивности и дефицита внимания. Но этим летом в ответ на ходатайство о продлении инвалидности семья получила ошеломляющий ответ: инвалидности нет, пишет Eesti Päevaleht.
”Никто из тех, кто общался с ребенком, не может сказать, что он здоров, — сокрушается мать. — Но в решении было сказано, что он не соответствует требованиям получения инвалидности и речь идет о специальных условиях получения образования, хотя ребенку по-прежнему нужны опорные услуги”.
Мать оспорила решение, но получила отказ. Семья решила обратиться в суд. Из разговоров с чиновниками волости мать сделала вывод, что такие случаи связаны с общим увеличением количества получателей пособий для детей с недостатками.
Другая родительница рассказывает, как ее ребенок-подросток шесть лет имел тяжелую инвалидность, но Департамент социального страхования тоже в одночасье посчитал его здоровым. Теперь семья вынуждена платить за услуги, в которых ребенок по-прежнему нуждается, полную цену. ”По словам семейного врача, у ребенка точно имеется недостаток здоровья”, — говорит женщина.
Еще одна мать рассказывает, как генетик диагностировал у ребенка редкий синдром, но департамент в назначении инвалидности отказал: ”Сказали, что у нас есть и другие варианты получения помощи. Все специалисты, логопеды и физиотерапевты удивляются, что нам не назначили инвалидность”.
В издание обратился один из работников одного из местных самоуправлений и на условиях анонимности сообщил, что поскольку сложившаяся ситуация требует от всех урезаний, они будут производиться за счет детей с недостатками здоровья. Единственной возможностью увеличения объемов предлагаемой помощи является уменьшения круга людей, нуждающихся в этой помощи.
Ведущий специалист по попечительству волости Куусалу Алви Карп также сталкивалась со случаями уменьшения степени инвалидности ребенка при неизменном диагнозе. ”Как правило, опорные услуги доступны детям с тяжелой и глубокой степенью недостатка здоровья. Если ребенок лишается соответствующей степени, то лишается и поддерживающих услуг, благодаря которым его состояние стабилизировалось и которые помогают ему справляться в повседневной жизни”, — поясняет она.
По словам педиатра-генетика Клиники Тартуского университета Тийи Рейманд, бывает, что если ребенок следует плану лечения и реабилитации, то его особенность существенно не мешает его повседневной жизни. ”Но если ребенок прекращает получать реабилитационные услуги в достаточных объемах, то его дальнейшее продвижение по части улучшения состояния либо прекращается, либо навыки утрачиваются, либо состояние продолжает улучшаться, но в существенно более низком темпе, чем у сверстников”.
Исполнительный директор палаты людей с ограниченными возможностями Аннели Хабихт говорит, что изменение практики определения степени недостатка здоровья произошло практически одновременно с планом Рийгикогу по поднятию детских пособий по инвалидности. ”Не хочется спекулировать на тему того, есть ли между этими двумя вещами связь, но в социальных сетях родители детей с недостатками здоровья такие параллели проводят”, — отмечает она.
По ее словам, принципы оценки степени недостатка здоровья стали жестче. ”Инвалидность не дается, например, детям с контролируемой при помощи медикаментов астмой. Наряду с этим без инвалидности остались и дети, находящиеся в аутистическом спектре, и дети с нарушениями поведения. Последнее департамент объясняет тем, что дети детсадовского или школьного возраста, нуждающиеся только в поддерживающей услуге, должны получать ее в образовательном учреждении и не нуждаются в табличке ”инвалид” и получаемых при помощи ее услугах социальной реабилитации. К сожалению, необходимые опорные услуги имеются не во всех школах, так что дети могут остаться совсем без помощи”.
Представитель консультационного центра для детей-инвалидов и их семей Eesti Agrenska Fond Тийна Стельмах говорит, что знает шесть детей, которым генетик поставил четкий диагноз, но которым Департамент социального страхования степени недостатка здоровья не присвоил. ”Один 14-летний мальчик на протяжение долгих лет имеет тяжелую инвалидность, но в этом году при повторном ходатайстве получил отрицательный ответ. Я помогла составить апелляцию и тяжелую степень вернули”, — сказала она и добавила, что если в раннем возрасте ребенок получает недостаточно опорных услуг, то степень тяжести недостатка может и вовсе ухудшиться.
По ее словам, на процесс определения инвалидности повлияла и дигитализация историй болезни пациентов. ”Если врач не отправляет запись в дигитальную историю, то врач-эксперт департамента видит, что последний визит к психиатру был за три года до этого, так что инвалидности больше нет”, — поясняет она.
”Никто не давал распоряжения не назначать детям инвалидность или уменьшать ее степень”, — сказала изданию представитель Департамента социального страхования Лейла Лахтвеэ. Она признала, что бывали случаи необоснованного отказа.
По словам Лахтвеэ, департамент стал использовать немного иной подход в 2016 году, когда врачи-специалисты заговорили о том, что, например, детям с астмой зачастую инвалидность на самом деле не нужна. Также более пристальное внимание стало уделяться детям с речевыми и языковыми проблемами, гиперкинетическими нарушениями и нарушениями обучения.
За два последних года отказ в продлении тяжелой степени инвалидности получили 555 детей. ”Раньше определение степени недостатка здоровья было более щадящим, что сейчас привело к ситуации, когда реально нуждающийся в помощи ребенок не получает услуги, поскольку перед ним в очереди стоят дети, которые нуждаются в ней меньше”, — аргументировала она.
Она также признала, что если состояние ребенка действительно улучшилось благодаря реабилитационному плану и это стало основанием для снижения степени инвалидности, то когда ребенок останется без дальнейшей поддержки, его инвалидность может усугубиться.
