После бесплатных операций в Эстонии девушке собирали нос в России буквально по частям

Еще в детстве Эвелина Карина Потапски несколько раз получала травму носа при игре в гандбол. А однажды ее за нос укусил щенок. Из-за этого появилась горбинка, искривилась носовая перегородка, стало трудно дышать. Дошло даже до того, что девушке приходилось капать сосудосуживающие капли — каждый день на протяжении многих лет. Так что на пластическую операцию девушка решилась не столько для корректировки внешности, сколько по медицинским показателям, пишет "МК-Эстония".

Когда Эвелине Карине было 16 лет, врачи заговорили о том, что надо делать операцию по выпрямлению носовой перегородки, но было решено подождать до совершеннолетия, так как организм еще рос, лицо формировалось.

”Что-то пошло не так”

Первую операцию девушка перенесла в 2011 году, ее проводил в Северо-Эстонской региональной больнице доктор Дмитрий Дубровин. Операцию делали по медицинским показаниям, поэтому оплачивала ее Больничная касса. На тот момент девушка уже не выходила без капель из дома и этим сожгла слизистую.

Доктор предложил девушке сделать риносептопластику. Это комплексная операция, при которой не только устраняется искривление носовой перегородки, но и исправляются внешние эстетические дефекты формы носа. Пациентка была счастлива, что ей заодно уберут и горбинку.

”За пять минут до операции доктор вызвал меня на осмотр и внезапно сказал, что горбинку убирать не станет, только исправит перегородку, — вспоминает Эвелина Карина. — После операции стояли тампоны и распорки, дышать было невозможно. При этом домой меня отпустили в тот же день. Самое жуткое было — самой вытаскивать тампоны, которые вставляются глубоко в нос, и о чем я не знала. Самой вытащить их не получилось, пришлось снова ехать к врачу”.

После операции девушка не была удовлетворена результатом, проблемы с дыханием остались. Она стала искать врача по отзывам и обратилась к доктору Виктору Соловьеву в Fertilitas. По словам девушки, доктор сам предложил убрать горбинку на носу вместе с устранением основной проблемы.

”После операции доктор сказал, что что-то пошло не так, поэтому он порвал мне кожу на спинке носа. Пока я была в бинтах, я не могла видеть масштабов катастрофы, на перевязках доктор ничего мне не показывал, — говорит Эвелина Карина. — Только дома, отлепив пластырь, я увидела, что на носу дыра. Доктор Соловьев уверял, что у него такое впервые, что он сам в шоке, и пообещал устранить проблему до конца. Делал бесплатные уколы, подарил тубу мази от рубцов, сказал, что оплатит сеансы лазерной шлифовки, через какое-то время перешил этот разрыв на коже, но визуально это мало чем помогло”.

Собирали по частям

Через некоторое время девушка пошла на лазерную шлифовку. Один сеанс стоил около 180 евро, а таких сеансов надо было пройти несколько. Помня об обещании покрыть расходы, Эвелина Карина отправила первый чек Виктору Соловьеву.

”Он дал 200 евро и сказал, что на этом все, сдачи не надо. Добавил: ”Ты учти, я не богатый буратино”. Это было весьма оскорбительно для меня. С тех пор, а это был 2013 год, доктор мной не интересовался”, — добавляет девушка.

Со временем асимметрия носа стала заметна еще больше, и Эвелина Карина решила больше не пытать счастья с эстонскими хирургами, а поехать в Россию. В Москве операцию по коррекции носа оценили в 5000 евро. Когда пациентка приехала лично на консультацию, оказалось, что у нее поврежден хрящ, из-за чего кончик носа постепенно опускается. Восстановление хряща увеличивало стоимость операции значительно — от 6500 до 10 000 евро. К счастью, пластический хирург пошел девушке навстречу и сделал скидку.

28 января был проведена операция. Хрящ брали из ребра, нос собирали по кусочкам. Несмотря на то, что операция прошла успешно, пациентке российские врачи сказали, что в Эстонии была проведена очень некачественная работа, по всей видимости, у хирурга соскочил инструмент, из-за чего был поврежден нос — переделать его и довести до идеального состояния после такого просто нереально.

”Я устала. Каждые три месяца мне надо ездить в Москву, проверять, как все заживает, тратить деньги на дорогу и проживание. На данный момент восстановление носа проходит с проблемами. Пока еще неясно, как поведет себя нос через год после операции. Доктор Соловьев обещаний довести дело до конца не выполнил. Я осталась одна со своей проблемой”, — говорит Эвелина Карина.

Результат был удовлетворительным

Доктор Виктор Соловьев говорит, что Эвелина Карина Потапски обратилась к нему в марте 2011 года с посттравматической деформацией носа и месяцем ранее перенесла операцию в Северо-Эстонской региональной больнице. Результат которой, по мнению Соловьева, был вполне удовлетворительным, однако пациентка была обеспокоена качеством носового дыхания, рубцом и горбинкой на носу, а также асимметрией кончика носа.

Доктор рассказал о возможных осложнениях повторной операции, выписал препараты для облегчения дыхания и предложил подождать полгода, пока ткани заживут. В ноябре девушка вернулась, ее не устраивал результат предыдущей операции, хотя он был удовлетворительным, по словам Соловьева.

Он объясняет, что при пластических коррекциях ожидание пациентов в разы выше, чем достигаемые результаты. Еще выше они, когда это деформация после травмы и повторной операции. С высоты своего 40-летнего опыта хирурга Соловьев уверен, что даже при корректировке маленьких дефектов можно не получить ожидаемый результат. Поэтому тем, кто хочет сделать пластическую коррекцию, он советует тщательно взвесить, стоит ли рисковать из-за возможных негативных последствий.

”Пациентку было не убедить отказаться от операции, и 8 февраля 2012 года была проведена хирургическая коррекция деформации носа, — говорит Виктор Соловьев. — В ходе операции на спинке носа в шрамовой ткани образовался маленький дефект, его зашили. К сожалению, он зажил келоидной тканью. Так же отреагировала ткань шрама в месте разреза ноздрей, но в меньшей степени. Заживление ран келоидом, к счастью, случается редко, но предвидеть это, к сожалению, невозможно”.

Доктор добавляет, что Эвелине Карине назначили терапию против келоидных рубцов, но какого-то серьезного улучшения на спинке носа не произошло. Спустя полгода девушке удалили келоидную ткань со спинки носа и в послеоперационном периоде применили снова противокелоидное лечение.

”Результат стал лучше. В послеоперационный период пациент провел также лазерную шлифовку. Так как процедура была очень дорогая и пациентка был студенткой в области искусств, я пообещал финансово помочь и оплатил счет, который она предоставила. Последний раз пациент был на приеме в августе 2013 года, — резюмирует доктор, который своей вины не видит ни в чем, кроме как в том, что не смог отговорить девушку от операции.

Дальше только суд

Конечно, после пластики у доктора Соловьева прошло много времени. И сложно доказать, что именно его вмешательство повредило хрящ в носу девушки. Тем не менее, результат страданий пациента, как говорится, налицо. Можно ли искать справедливости в такой ситуации и куда обращаться, если речь идет не только о здоровье, но и о красоте?

”В экспертную комиссию по качеству медицинских услуг при Министерстве социальных дел можно обратиться если появилось сомнение в целесообразности предоставления медицинской услуги, в решении врача, есть подозрение в медицинской ошибке или опасности медуслуги. Это касается всех сфер медицины, в том числе и пластической хирургии. Комиссия рассматривает случаи, которые произошли в Эстонии в течение последних пяти лет. Для их оценки мы можем использовать документы из других стран, если они имеют отношение к данному делу. В этом случае иностранные документы должны быть переведены на эстонский язык”, — комментирует руководитель комиссии Марика Вяли.

Она отмечает, что, в соответствии со статьей 502 Закона об организации медицинского обслуживания, комиссия является консультативным органом, который не налагает никаких юридических прав или обязательств на кого-либо. Если пациент не согласен с оценкой комиссии, он имеет право обратиться в суд.

”Оценки комиссии могут использоваться в качестве доказательства в гражданском судопроизводстве, где, как и любые другие доказательства, они не имеют заранее определенной доказательной ценности, и суд расценивает их в целом вместе с другими представленными доказательствами”, — добавляет Вяли.