Мучения вместо лечения: после операций мужчина оказался в инвалидном кресле
Можно сказать, что Андрей Головань живет не благодаря, а вопреки действиям врачей. Его недуг, с которым он живет всю жизнь, стал следствием врачебной халатности. А теперь мужчина, который, преодолев себя, жил нормальной жизнью, снова оказался беспомощным после двух проведенных операций. Медики считают, что иначе было нельзя, семья ищет справедливости, небезразличные люди пытаются помочь, пишет "МК-Эстония".
История жизни Андрея могла бы быть совсем другой. Но так как его рождение выпало на Новый год, а медикам в тот день, по-видимому, не хотелось возиться с роженицей, все пошло не так, как должно было. 31 декабря 1969 года у Нины Головань начались схватки, хотя до срока еще было два месяца. Она говорит, что в роддоме ей дали снотворное, некому было делать операцию. А первого числа ребенка решили тащить, что заняло три часа.
Не сказали, что больной
”Сначала мне не сказали, что он больной. Потом врач подошла, рассказала, что ребенок родился с патологией, слабенький, 2 кг 400 г. На пятый день ко мне пришел юрист и стал убеждать отказаться от сына: ”Он не сможет двигаться, вы не справитесь”, — вспоминает Нина. — Я спортсменка, для меня это был шок. Неужели я не могла родить здорового ребенка? Это потом уже мне подтвердили, что это была родовая травма”.
Полтора месяца женщина убеждала всех, что не хочет никому отдавать ребенка, что в свои 23 года справится. Наконец в больнице согласились и под расписку отдали мальчика матери.
”Ноги были чуть ли не на голове, я его выпрямляла. Страшно вспоминать, что было. В принципе, то же, что и сейчас, — вздыхает пенсионерка. — Но там он был малюсенький, было немного проще. Доктор Клочкова, дай бог ей здоровья, убедила меня родить еще ребенка. Хоть я и не представляла себе, как это будет, ведь за Андреем надо ухаживать, но доктор говорила, что он будет тянуться за младшим”.
Нина родила второго сына, Сережу, и заметила, что и у Андрея какой-то прогресс наметился.
”Сергей начал двигаться, Андрей лежал, смотрел на него, голову вообще не держал. Стал Сережа сидеть, тогда мы сделали Андрею специальный стан, привязывали его. Начал и Андрей, вроде, сидеть. Я забеременела третьим, врачи уговорили рожать, убедили, что все будет хорошо. И понеслось: младшие тянули старшего за собой. Они его за руки брали, показывали ему все. А потом мы купили детскую машину с педалями, и Андрей стал двигаться, — рассказывает Нина. — Потом доктор Клочкова уезжала на три года, вернулась, а Андрей сидит за столом, кушает. Она даже не сразу поняла, кто это! Сказала тогда, что мне надо памятник поставить”.
Когда Андрей подрос, мама устроила его к параолимпийцам заниматься спортом. Сначала она его туда практически носила, потом он сам стал двигаться, и дело пошло. Андрей участвовал в соревнованиях по жиму лежа, занимался этим 20 лет, выиграл много медалей. Он сам ходил, ездил шикарно на велосипеде, в общем, вел активную жизнь. В 19–20 лет молодой человек заявил, что хочет работать. Яна Тоом тогда помогла его устроить — сначала он работал в магазинах, потом в бассейне дворником, где проработал до последнего дня.
”Вы старуха, вы не справитесь”
”В какой-то момент Андрей стал хромать. Анализы сдали — все хорошо, совершенно здоров. Но врач сказал, что надо подправить плечо, хирурга расхвалил. Обошли мы трех нейрохирургов, все сошлись во мнении, что доктор Лакс шикарно сделает, что Андрей не будет хромать. Это было полтора года назад, в декабре, — вспоминает Нина Головань. — Я была на 100% уверена во врачах. У меня было две клинические смерти, врачи меня спасли, вытащили за волосинку с того света, поэтому я им верила беспрекословно”.
Первая операция Андрея, вспоминает его мать, продлилась четыре часа. Но что-то пошло не так, и через четыре дня мужчину прооперировали вновь.
”То, что я увидела после, было для меня шоком. В неврологии шикарный персонал, а в нейрохирургии какие-то фашисты, никто к сыну не подходил. После операции доктора было вообще не поймать, он сразу ушел в отпуск. К кому я ни обращалась, никто ничего не знает, динамики никакой нет. А сын только просил его забрать, хотя говорить не мог”, — рассказывает пенсионерка.
Она как-то пришла навестить сына и услышала странный разговор.
”Доктор мне говорит: вы старуха уже, не справитесь, — вспоминает Нина. — Он не знал, что я эстонский понимаю, и обращается к своей коллеге: ”Что она с ним сделает, ему и так осталось жить?” Тут я уже не вытерпела, сказала, что забираю сына домой. Доктор сразу стал спрашивать, что я буду с ним делать, якобы они ищут место, куда Андрея пристроить. Он что, собака что ли, что его надо пристраивать? Вызвала машину и увезла в Палдиски”.
Нина утверждает, что никто из медперсонала не объяснил ей толком, что случилось с сыном — почему он пришел к больницу на своих ногах, а забирать ей пришлось абсолютно обездвиженное тело. Когда врачи предупредили женщину, что Андрея надо будет привезти в больницу, если он не сможет ходить в туалет, она даже не представляла, в каком состоянии теперь находится ее ребенок, думала, что это лишь последствия тяжелой операции, которые скоро пройдут.
Но Андрею становилось только хуже. Все его тело скрючивало, что пожилой женщине приходилось хотя бы как-то пытаться его распрямить. Почти 12 недель мужчина не мог сходить в туалет, пришлось вызывать скорую.
Обращения без ответа
”Семейного врача у нас нет, из социального отдела никто не приходит, я одна. Через 1,5 месяца пришел вызов в Хаапсалу, со скандалом оплатили путевку. А как его туда везти? Дали мне телефон спецмашины. Вызвала — 160 евро туда, 160 евро обратно. Это я оплачивала. Плюс с собой памперсы, лекарства. В итоге эта бесплатная путевка принесла огромные расходы. Еще раз дали приглашение, а потом всё, — делится Нина, которая одна ухаживает за сыном. — Я до такого состояния дошла, что уже говорю: себя отправлю и его отравлю — больше не могу. Я в 71 год работаю, чтобы как-то выкарабкаться. Ноги болят, еле хожу. Куда я только не писала! К Яне Тоом обращалась, потому что она раньше помогала. Оттуда пришел ответ, что я очень эмоционально написала, они ничего сделать не могут. В бюро Михаила Кылварта обещали перезвонить, но так и не перезвонили. Куда еще обращаться?”
Нина хочет, чтобы Андрея отправили к специалистам, которые могли бы тщательно обследовать его. Она говорит, что скорая приезжает, но они говорят, что ничем помочь не могут.
”Мне один врач только сказал, что сыну раздробили позвоночник во время операции, так что массаж нельзя делать, хотя я была готова, пусть это и дорого. Андрей ночью спит, стонет от боли. В туалет ходить не может, не контролирует мышцы. Все время зажимает его, скрючивает, — с болью в голосе говорит пенсионерка. — Может быть, в Финляндию бы его отвезти или в Россию, там бы его осмотрели… Были мы на комиссии. Она постановила, что все нормально, операция была проведена правильно. Это они так решили по бумажкам, сына даже не посмотрели. Сказали, что можно сделать независимую экспертизу, но это дорого, а у меня денег таких нет. Вот и все, куда мне обращаться?”
Все было сделано лучшим образом
”МК-Эстония” задала вопрос Северо-Эстонской региональной больнице о том, что за операции были проведены Андрею, и почему их итог оказался настолько печальным. Руководитель службы качества больницы Марина Каарна ответила, что в 2018 году по этому случаю была проведена экспертиза Экспертной комиссией по качеству медицинских услуг при Министерстве социальных дел. И их оценка была следующей:
У Андрея диагностирован ДЦП, то есть церебральный паралич (повреждение мозга в тех частях, которые контролируют возможность применения мышц), по причине которого у него происходят непроизвольные движения, частичный постоянный паралич конечностей или спастический тетрапарез, а также легкая умственная отсталость.
Пациенту с усугубляющимся тетрапарезом диагностировали вызванное изменениями в межпозвоночных дисках и позвонках существенное сужение шейного отдела позвоночника, для лечения которого сделали две операции. В ходе первой операции было ликвидировано зажатие межпозвоночных дисков и зафиксирован позвоночник передним спондилодезом, говорится в заключении экспертов. После операции усугубился тетрапарез, и фиксация стала нестабильной. По этой причине провели дополнительную операцию.
Во время второй операции подкорректировали передний спондилодез и зафиксировали шейный отдел позвоночника при помощи задних спондилодезов. Несмотря на это, остался усугубяющийся тетрапарез, лечение которого продолжили в Хаапсалу в центре нейрореабилитации.
Несмотря на то, что при таких операциях риск увеличения неврологического дефицита очень велик, непроизведение операции приводит также к усугублению тетрапареза. Вывод комиссии: радикальная нейрохирургическая тактика лечения была обоснована. Развившиеся осложнения после этого лечились лучшим возможным способом: пациенту делали дополнительную фиксации, а также реабилитацию проводили в ведущем центре реабилитации Эстонии.
Надежда на Россию
Иными словами, комиссия постановила, что операция была необходима, так как Андрею грозило бы ухудшение здоровья в любом случае. Однако ни первая, на вторая операции не смогли решить возникшей проблемы, хотя, по мнению экспертов, и было сделано все правильно.
Нина Головань больше не верит местным медикам, и основания на то у нее есть. Благотворительная организация Naerata Ometi MTÜ взялась за случай Андрея, чтобы попытаться помочь мужчине в востановлении его здоровья, если это возможно.
”Андрей и его мама говорят, что реабилитация в Хаапсалу оказывает хорошее влияние. Поэтому сейчас мы планируем собрать средства, чтобы Андрея снова можно было отвезти туда. По нашим подсчетам, на это понадобится около 400 евро, — говорит член правления благотворительной организации Naerata Ometi Хейки Лутшан. — Также мы ведем переговоры с нашими российскими коллегами. Есть возможность отвезти Андрея на обследование в Санкт-Петербург. Вместе с дорогой и проживанием это обойдется примерно в 1500–1700 евро. Дальше будем смотреть по ситуации. Если российские врачи смогут помочь в восстановлении, будем двигаться дальше”.
Если хотите помочь
Поддержать Андрея и его маму можно, перечислив деньги на счет. Средства на реабилитацию и обследование в России собирает благотворительная организация Naerata Ometi.
Получатель: Naerata Ometi MTÜ
Номера банковского счета:
EE672200221046387155, Swedbank
EE101010220101993019, SEB
EE167700771002598797, LHV
Пояснение: Andrei toetuseks
NB! Чтобы вернуть подоходный налог с пожертвования, добавьте к пояснению свой личный код или регистрационный номер фирмы (если пожертвование делает юридическое лицо).
