Экономическая ксенофобия. Почему заступничество бизнеса и ”либералов” за Майкла Калви уже ничего не изменит
Внезапный арест гражданина США Майкла Калви, основателя фонда Baring Vostok — самого крупного иностранного фонда, 25 лет инвестирующего в российскую экономику — формально вполне вписывается в обычаи бизнес-расправ нынешней версии российского государства, рассказывает Спектр.
Даже то, что почтенного и заслуженного инвестора брали аккурат в разгар международного инвестиционного форума в Сочи. Такое уже тоже было. В России любой бизнесмен может быть лишен свободы в любой момент. А силовики, исполняющие соответствующие приказы и получившие отмашку от влиятельных представителей власти, ни в малейшей степени не думают ни о репутации страны, ни о каком-то абстрактном инвестиционном климате. Однако дело Калви и Baring Vostok может стать таким же эпохальным для российского бизнеса и бизнеса с Россией, каким 16 лет назад стали первое дело ”ЮКОСа” и арест Михаила Ходорковского. Почему так?
51-летний Майкл Калви четверть века инвестировал в российскую экономику. Оставаясь гражданином США, последние 15 лет постоянно жил в России. Убеждал иностранных инвесторов, что с путинской Россией можно и нужно иметь дело. Даже после разгрома и распила активов ”ЮКОСа”. Даже после войны с Украиной, спровоцировавшей волну антироссийских санкций и российских контрсанкций. Майкл Калви неоднократно встречался с Путиным, что публично подтвердил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. На момент ареста Калви являлся самым известным иностранным инвестором в российские компании. И… одним из последних. В последние годы иностранцы предпочитали покупать в основном российские государственные облигации — ОФЗ, а не вкладываться в токсичные из-за санкций российские предприятия. Но Калви это не спасло, даже если нынешний арест на два месяца окажется последним, и потом его отпустят.
Формальная фабула дела не удивительна для путинской России. Использование правоохранительных органов и силового ресурса для устранения конкурентов по бизнесу и ”отжатия” компаний ниже рыночной цены или вообще за бесценок здесь давно в порядке вещей. Лояльность, размер состояния или близость к власти не помогают. Когда у олигарха-миллиардера Владимира Евтушенкова, основного владельца многопрофильного холдинга АФК ”Система” отжимали компанию ”Башнефть”, он оказался под домашним арестом. Хотя не просто всегда был лоялен Кремлю, но даже, по некоторым сведениям, участвовал в финансировании так называемых ”ополченцев Донбасса”. Нефтяную компанию у Евтушенкова отжали, его самого отпустили.
В данном случае объект конфликта — банк ”Восточный”. Контрольный пакет этого банка — у фонда Baring Vostok. Самый крупный миноритарный, он же, по всей видимости, блокирующий пакет — у структур банкира Артема Аветисяна, бывшего заместителя главы созданного Владимиром Путиным в бытность премьер-министром (он до сих пор возглавляет там наблюдательный совет) Агентства стратегических инициатив. Конфликт возник вокруг докапитализации банка ”Восточный” на 5 миллиардов рублей. Аветисян не хотел, чтобы из-за этой докапитализации его доля в банке стала меньше. При этом у самого Аветисяна после покупки ”Юниаструм Банка” и присоединения его к ”Восточному”, похоже, не было достаточно средств, чтобы поддерживать объединенный банк в хорошей финансовой форме. В результате конфликт акционеров банка ”Восточный” давно вылился в публичное пространство и приводил даже к ситуации, когда стороны не могли договориться о том, кто же будет возглавлять банк.
Сам Аветисян активно лоббировал в правительстве идею создания на базе ”Восточного” профильного банка поддержки малого бизнеса — разумеется, в таком случае туда хлынули бы государственные деньги. Такой банк неизбежно пришлось бы докапитализировать самому государству, как это уже случилось с ”Промсвязьбанком”, ставшим специализированным банком военной промышленности. Однако добиться поддержки этой инициативы Аветисяну не удалось.
Зато силовой ресурс сработал на славу. Миноритарному акционеру банка ”Восточный” удалось посадить за решетку мажоритарного акционера. Заявление в ФСБ на руководство фонда Baring Vostok подал Шерзод Юсупов, давний бизнес-партнер Аветисяна, вместе с ним владевший банком ”Юниаструм”. Все фигуранты уголовного дела подозреваются в совершении ”мошенничества в особо крупном размере в составе группы” (ч.4 ст. 159 УК РФ. По этой статье им грозит лишение свободы на срок до 10 лет).
Публичная реакция знаковых фигур российского бизнеса и условных системных либералов примерно такая же, как на дело ”Седьмой студии” и арест режиссера Кирилла Серебренникова. Все в шоке, все не очень верят обвинениям, многие готовы поручиться за Майкла Калви. Серебренникову массовые поручительства известных деятелей культуры, как известно, не помогли.
В эпоху правления Путина пока вообще был только один случай публичного заступничества по резонансному делу внутри России, который привел к освобождению фигуранта из тюрьмы: в 2008 году тогдашний министр финансов Алексей Кудрин сумел ”отбить” у силовиков своего заместителя Сергея Сторчака. Но Сторчаку все равно пришлось провести под стражей 11 месяцев, потом его отпустили под подписку о невыезде, а само громкое уголовное дело против высокопоставленного чиновника Минфина тихо прекратили за отсутствием события преступления только в январе 2011 года.
Сейчас Глава Счетной палаты Алексей Кудрин выступил, пожалуй, с самой хитрой публичной оценкой ареста Калви: ”Хочу обратить внимание, что явно не выполняется установка президента не арестовывать по экономическим составам. Оцениваю эту конкретную ситуацию как чрезвычайную для экономики”. Он единственный из многочисленного хора недоуменных голосов назвал арест Калви и его коллег ”чрезвычайной ситуацией” для экономики, но при этом публично попытался вывести из-под удара президента: мол, это нарушение его установки, произвол силовиков. Царь-то у нас хороший, это ”опричники лютуют”.
Глава Сбербанка Герман Греф сказал: ”Я давно знаю Майкла Калви как порядочного и честного человека, много сделавшего для привлечения инвестиций в страну, для развития экономики и высокотехнологичных компаний, таких как „Яндекс”, „Озон”, „Тинькофф” и другие. И, не зная сущности обвинений, очень надеюсь, что правоохранительные органы разберутся и это окажется недоразумением”. Хотя понятно, что на двадцатом году правления нынешней российской власти надеяться на то, что правоохранительные органы ”разберутся” в таких делах не приходится — это просто фигура речи. Председатель Российского совета фондов прямых инвестиций Анатолий Чубайс напомнил, что ”Майкл Калви — один из самых уважаемых инвесторов, который стоял у истоков создания нашей индустрии и обладает высокой репутацией в деловых кругах как в России, так и за рубежом. Благодаря его профессионализму и авторитету в Россию было привлечено около 4 млрд долларов иностранных прямых инвестиций”.
Высказался даже крайне осторожный в таких случаях Олег Тиньков, чей нынешний бизнес тоже развивался в том числе благодаря инвестициям фонда Baring Vostok: ”Я знаком с Майклом Калви свыше 20 лет. Я не встретил более профессионального и честного инвестора в Россию… Майкл искренне любит Россию и всегда ее защищает за пределами, борясь с мифами и стереотипами о моей стране. Мне крайне жаль, что такое случилось. Мне трудно комментировать это по существу, я не в теме, но я верю Майклу”.
Причиной, по которой так быстро арестовали Калви (Шерзод Юсупов принес заявление в ФСБ 7 февраля, а 13-го фигурантов дела уже задержали), в России считают дружбу Аветисяна с сыном по-прежнему одного из самых влиятельных людей в российской власти — секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева. Даже если это правда, дело не в этом. После дела Улюкаева любой живущий и работающий в России бизнесмен и чиновник не может не знать, что глава нефтяной компании запросто может посадить федерального министра. Еще раньше было известно, что от уголовного преследования не спасает не только знакомство с президентом, но даже личная дружба с ним — достаточно вспомнить судьбу давно находящегося в бегах за границей ”православного банкира” Сергея Пугачева.
После дела Ходорковского крупный бизнес окончательно понял, что в России нет частной собственности. Что никакие российские олигархи ничем не владеют де-факто: их легко могут раскулачить в любой момент. Что если у вас есть выход на силовиков, вы можете отнять бизнес у конкурента через его ”посадку”. После дела Калви крупный бизнес должен понять, что России в ее нынешнем виде иностранные инвесторы больше не нужны в принципе.
Санкции и конфронтация с Западом резко уменьшила возможности российских олигархов для бизнес-экспансии в мире. На Западе власти и контролирующие органы все более тщательно начинают проверять происхождение денег, рекой текущих из России. То есть, возможности для массового вывоза капитала богатейшими российскими семьями тоже существенно сокращаются. Остается или полностью уезжать из России, рискуя потерять здешние активы, или полностью заводить бизнес и финансовые потоки в рискованную российскую юрисдикцию.
В таких условиях, да еще на фоне маячащей на горизонте проблемы транзита власти и сужающейся ”кормовой базы” (российская экономика находится в долгосрочной стагнации, взрывной рост мировых цен на нефть выше 100 долларов за баррель в ближайшие годы без каких-то запредельных военных потрясений едва ли возможен), местные бизнесмены хотят доедать имеющиеся активы и зарабатывать прибыль сами. Не делясь с иностранцами. Политическая ксенофобия, активно насаждавшаяся российской властью, привела к торжеству ксенофобии экономической.
Россия пять лет назад сделала свой выбор, отказавшись от наращивания экономической мощи в пользу наращивания мощи военной и символического капитала ”вставшей с колен” империи. Война больше не кажется российской власти чем-то недопустимым. Наоборот, это парадигма нашего существования. Наши западные ”партнеры”, как их любит называть российский президент", уже давно не партнеры, а настоящие враги. Зачем же делиться с врагами прибылью российских предприятий?
Это новое отношение к иностранным инвесторам и иностранному капиталу отныне нужно учитывать каждому гражданину любой страны мира, который захочет инвестировать деньги в Россию. ”Кто к нам с инвестициями придет, от инвестиций и погибнет”.
