Должен ли обслуживающий персонал говорить по-русски?

"Читаю сейчас статью ”Ряэкиге ээсти кеэльт!”, и приходят на ум аналогичные истории, которые происходят со мной в нашем магазине в поселке Вайда. Недавно у нас ввели услугу: за небольшую плату можно снять со своего банковского счета небольшую сумму наличными", пишет читательница Александра "МК-Эстония".

Поскольку мне тяжело ездить к банкомату в город, а в Вайда его нет, меня это очень устраивало бы. Но есть одно ”но”.

Первый раз с этой поистине неразрешимой проблемой я столкнулась еще в сентябре, когда попыталась снять 100 евро из своих же денег наличными. В одной кассе отказали без объяснения причин, в другой — тот же результат: кассирша невразумительно пробормотала, что это невозможно. Никто ничего не понимает, и мне пояснить причину не может. А может, не хочет.

Попробовала снять сумму поменьше, 50 евро, опять ”облом”. Почему тогда другим покупателям дают, а мне каждый раз отказ? Ведь я не так уж много прошу — хотя бы отдать долги. Оказывается, существует какой-то лимит, по которому я не могу снять больше 63 евро в день, включая оплату купленных товаров. Продавщицы мне этого не смогли объяснить по причине того, что совершенно, ни бельмеса, не могли изъясняться по-русски, и я ушла ни с чем.

Позже в банке SEB мне по телефону подробно объяснили, что в данном случае надо предпринять. К примеру, увеличить ежедневный лимит, а для этого лично приехать в банк. И тогда я смогу снимать желаемые суммы хоть ежедневно. Но ехать с целью увеличить лимит с моим здоровьем опять же проблематично, да и вообще не за чем, так как кроме пенсии на моем счете ничего нет.

В очередной раз я появилась в нашем магазине в октябре уже ”подкованная” все с той же просьбой: дайте мне, наконец, 50 евро из моих же денег, будьте так добры! Но на сей раз возникла новая проблема — из трех работающих в этой смене продавщиц ни одна не владела русским языком нисколечко, и общение проходило на уровне ”бэ” и ”мэ”.

В конце концов, я вышла из себя и заявила, что не уйду из магазина, пока не получу желаемое, а девицам порекомендовала пойти на курсы начального русского языка, чтобы хоть чуть-чуть уметь общаться с русскоязычными покупателями. Девушки молчали, не возражали, но на их лицах читались строки из Закона о языке: ино-язычные обязаны общаться с обслугой на государственном языке, а не наоборот. Наблюдаю это поведение молодежи 20–25 лет, которым просто благостна мысль, что можно вполне обойтись эстонским. Тем более, что знание языка соседей теперь на государственном уровне не требуется.

Между тем, за мной образовалась очередь из покупателей, пытавшихся в меру сил и способностей помочь решить проблему, которую обязаны были решать продавцы. И только с помощью русской соседки мне удалось чуть ли не на пальцах в конце концов объясниться с продавцами и буквально ”выцарапать” у них свои кровные.

Я получила свое, но остался неприятный осадок. Почему меня мурыжили, и не один раз, безграмотные и необразованные продавщицы? Неужели их принимают на работу таких вот, ”глухих и немых”? Если это правда, значит, глава Языковой инспекции господин Томуск не зря ест государственный хлеб, да с маслом, да с икорочкой, получая такую неслабую зарплату за дурацкие законы и строго следя за их исполнением.

Но я хотела бы знать, где я могу черным по белому прочитать, что покупатель, клиент, пациент, должен, получая услугу за свои кровные, общаться с бестолковой обслугой на гос-языке, а не наоборот? А обслуга эта имеет право ни бельмеса не понимать и даже не пытаться найти общий язык с человеком, стоящим у прилавка! Не пора ли хозяевам жизни хоть на самую низшую категорию обязать знать язык соседей, которых ох как много? Кто наконец остановит это языковое безумие?

От редакции:

Согласно закону, в частном секторе каждый вправе сам устанавливать язык внутреннего общения, но при этом вся информация, касающаяся рабочих моментов, должна быть доступна на эстонском. Что касается работы с клиентами и предоставления информации, то работники частного сектора должны знать государственный язык на установленном законом уровне, но язык общения — дело договоренности. То есть отказать в обслуживании на эстонском никто не имеет права, а знать русский или английский язык — дело добровольное.