Владислав Пяллинг о своем опыте общения с юными хулиганами: есть ребята, которые являются заложниками ”дурных генов”
Ниже мы приводим текст, присланный Владиславом Пяллингом в полном объеме.
Как говорится, всё по порядку. Начну с того, что, говоря о молодёжных бандах, призывая наказать их участников как можно суровее, наше общество частенько игнорирует истоки проблемы. Вероятно, наивно полагать, что данная проблематика связана с социально-экономической моделью — коммунизмом или капитализмом. Я считаю, что дело здесь во многом в наследственности, в генах.
Если склонность к насилию индивида не встречает адекватных сдерживающих факторов, предполагающих не только наказание за содеянное, но и заблаговременное переключающее внимание на созидательную деятельность (профилактика), то, конечно же, такой представитель рода человеческого имеет гораздо больше шансов пополнить ряды криминала, чем тот, кто от природы менее агрессивен.
Вместе с тем, говоря о необходимости своевременно ещё в школе направлять энергию потенциальных хулиганов в конструктивное русло, нельзя не признать, что школьников практически не знакомят с миром профессий. Ребята, как те, кто имеет склонность к правонарушению, так и те, кто не имеет, выходят из школ зачастую без реального представления о том, на кого идти учиться и как найти своё место в жизни.
Возможно, вместо того, чтобы с первого по девятый (двенадцатый) классы преподавать из года в год музыку, следовало бы класса с седьмого-восьмого ввести предмет "профориентация". Если бы школы получили небольшие средства, чтобы приглашать на эти беседы профессионалов своего дела, это позволило бы заблаговременно кого-то удержать от скользкой дорожки. Ведь рассказ сварщика о своей работе намного содержательней и целостней, чем дилетантское повествование учителя, а врач-терапевт, возможно, поможет кому-то осознать своё призвание в медицине, разрушив те стереотипы, которые сформировали о его работе фильмы и общество.
Обрести мечту и поверить в то, что она достижима — вот то, чего так часто не хватает многим в нашей стране. Отсутствие конструктивной цели в жизни — это прямая дорожка на нары.
Но конечно же это не панацея. Необходим целый комплекс мер. Это и усиление надзора за проблемными семьями, где избивают детей и матерей; это и изменение статуса наркозависимого лица с "психически больного" на "дееспособного"; это создание и развитие действительно эффективных программ реабилитации тех, кто решил добровольно соскочить с иглы и/или покончить с криминальным прошлым; это признание того факта, что у нас 9000 только колющихся наркоманов, 4500 из которых проживают в Таллинне, а число детей находящихся за чертой бедности или чуть выше неё по данным организации "Продуктовый банк" превышает 50000 человек.
К сожалению, всё это звучит наивно и будет звучать так, пока руководство города и государства действительно не поймут, что из молодёжной преступности может вырасти нечто гораздо более опасное, грозящее общественной безопасности и государственному строю, а значит и благосостоянию власть имущих.
Когда я учился в школе, в Ласнамяе, где я проживал, было много молодёжных шаек, которые обирали тех, кто идёт один, помладше, послабее. К тебе подкатывала стадо этаких, простите, упырей, родители которых, регулярно избивали их дома, пьянствовали, кололись, а может просто не любили своих чад или были заняты исключительно выживанием, пытаясь заработать хотя бы на корку хлеба. И вот они, пестуя свою злобу на весь мир и, может, на самих себя, искали способ подзаработать на выпивку или как-то утвердиться в своих глазах.
Были банды и русскоязычные, и эстоноязычные — это было время, когда слишком много развелось тех, кто пытался поссорить нации между собою, обострить противоречия, потому что иначе прорваться к власти, за счёт мозгов, к примеру, было проблематично.
И приставали часто. Иногда, когда дело происходило один на один мне удавалось дать сдачи, а иногда нет. Помню в первом классе, учась в 65-ой школе, к нам привозили ребят из Маарду — детей военных, потом они уехали в Россию. Это были настоящие оторвы. Не скажу, что гопники, но пошалить, гоняясь с ножницами или принесённым из дома ножом за одноклассниками, они любили.
А потом были и большие драки в школе, и вызовы полиции, поскольку неподалёку от школьного крыльца регулярно парковалась чёрная "БМВ" из которой продавали то ли "травку", то ли таблетки наркотические. А ещё была эстоноязычная шайка, руководили которой трое братьев. Вооружившись отвёртками и, видимо, наслушавшись националистических лозунгов, они ходили вокруг нашей школы и кричали : "Venelased! Minge Venemaale!"
Одно время наша школа собирала всякий сброд, который не нужен был другим "храмам знаний". И приходили такие выкормыши юного бандитизма, кто с камнем, кто с ножом, собирали шайки, случалось пытались ребят помладше поставить на счётчик. Уверен, если бы закон о владении оружием в те годы был бы более либеральным, непременно кто-нибудь принёс бы ствол и устроил пальбу. Скажу так, родители и учителя не видели и десятой части того, что творилось в школе (и не только этой) на самом деле. Сегодня, слава Богу, ситуация в этой школе в десятки раз лучше и о трудных 90-ых мало что напоминает.
Сегодня я часто вижу как находящиеся под кайфом, возможно, дети тех, кто грабил малышей и стариков в 90-ые, "хлопал" машины и квартиры или убивал ради дозы, "швырнувшись", ходят по улицам Ласнамяэ. Иногда встречаются и неадекватно настроенные молодёжные компании: волчий взгляд, ненависть ко всему окружающему их, характерные нервные движения и надвинутые на глаза чёрные капюшоны.
В такие моменты понимаешь, что кто бы что ни говорил, но есть ребята, на кого можно повлиять, и есть те, кто является заложником дурных генов. Таких, правда, очень мало, но именно они претендуют на лидерство в подобных бандах и делают неумные заявления из серии "я бы хотел убить человека".
Сложность ситуации и в том, что в своих целях тему молодёжной преступности пытаются использовать и политики. Складывается впечатление, что некоторые из них даже и не заинтересованы в её исчезновении, ведь пока она есть, можно с её помощью зарабатывать очки перед выборами: тут и возможность перевода вопроса в национальную плоскоть, и в социальное противоречие, и создание более конкретизированного образа внутреннего врага и так далее.
Короче говоря, решение вопроса молодёжной преступности в том масштабе, в каком она существует сейчас, это вопрос чисто политической воли. Самостоятельно ни полиция, ни школа, ни семьи, ни кто-либо ещё решить эту проблему не сможет. Только работая все вместе, делая пусть мизерный, но вклад, мы, жители Эстонии, вне зависимости от национальности, сможем сделать нашу среду обитания безопаснее. Хоть немного.
