"Церковь — вне партий и государства". Новый предстоятель ЭПЦ МП рассказал о себе и своем мировоззрении
Спустя 40 дней со смерти митрополита Корнилия Эстонская православная церковь Московского патриархата избрала нового предстоятеля. Им стал архиепископ Верейский Евгений, викарий Патриарха Московского и всея Руси. Владыка не любит публичность, поэтому информации о нем совсем немного. Но в первые дни после избрания было сделано исключение. О миссии, возможных переменах в укладе церковной жизни Эстонии и многом другом – в интервью, которое владыка дал еженедельнику "МК-Эстония".
Новое назначение для избранного главы Эстонской православной церкви Московского патриархата (вплоть до момента возведения в сан он попросил указывать именно эту должность — прим. ред.) оказалось сюрпризом. Это не было какое-то назначение ”сверху”, из Москвы. Дело в том, что в каждой епархии имеется свой устав. И в Эстонии порядок определен таким образом, что Синод Эстонской православной церкви может самостоятельно выбирать будущих кандидатов на этот высокий пост. Затем кандидатуры идут на утверждение в Москву, если возражений нет, проходят выборы. 111 человек (священство и по одному мирянину из каждого прихода) проводят тайное голосование, в ходе которого и определяется, кто займет должность.
В этот раз было предложено два кандидата: архи-епископ Верейский Евгений и епископ Нарвский и Причудский Лазарь. За первого было отдано 74 голоса, за кандидатуру владыки Лазаря — 37. У многих такой выбор вызвал возмущение, мол, нужно было брать ”своего” священника. Но…
По словам владыки Евгения, такое назначение оказалось для него полной неожиданностью. Но в церкви не рассуждают.
– В нашей среде, как в армии: приказали — исполняй, — поясняет он. — Как говорится, послушание выше поста и молитвы. В первые моменты до конца не осознавал, а вот когда Собор избрал, тогда пришло и понимание возложенной миссии.
”Сдержанная Эстония мне импонирует”
– Вы для Эстонии человек новый. И для вас страна новая. Готовы ли к местной специфике?
– Специфика есть везде. До этого я бывал в Эстонии — впервые посетил ее еще будучи семинаристом, в 80-е годы. Страна произвела очень приятное впечатление спокойной и размеренной жизнью. Это спокойствие очень располагает. Для сравнения — с 1991 по 1994 год я был в Ставрополе, это же темперамент, Кавказ. А я человек более северных широт. Сдержаннее. Эстония в этом плане мне очень импонирует. В последнее время приезжал сюда чаще — и по приглашению Пюхтицкого монастыря, и по личным приглашениям владыки Корнилия. Но одно дело бывать наездами в качестве гостя, и совсем другое — перебраться сюда на жительство.
А что касается специфики… В силу возраста и опыта я прекрасно понимаю, что меня ждет. Нет эйфории. Есть рутинная работа, рутинные проблемы, и моя прямая обязанность как главы ЭПЦМП — их решать. Как и всякий глава, я отвечаю за все. Но сначала нужно войти в курс дела.
– Информация о вас весьма скупа. Но есть интересный факт биографии — в церковь вы пришли осознанно, в достаточно взрослом возрасте. Что привело в религию?
– Каждый человек расскажет свою историю. У меня обошлось без каких-то поворотных моментов, постепенно и очень осознанно. Я был совершенно обычным ребенком. Считанные разы бывал с мамой в церкви, совершенно ничего не зная. Окончил школу, строительный техникум, отслужил в армии. Думал дальше идти по полученной специальности. Но тут и случился промысел Божий. Дважды пытался устроиться на работу по профессии и оба раза не взяли из-за отсутствия опыта. Я устроился при епархиальном управлении. И углубился в литературу. Начал вникать, понимать. И в 21 год принял решение поступать в семинарию. Осознанно, никакой спонтанности. Год, пока работал при епархиальном управлении, я посвятил самообразованию, а затем поступил в семинарию.
Советская система казалась мыльным пузырем
– Весь этот год священство не пыталось на вас оказать давления, завлекая в свой стан?
– Вот вам история. Я поступил в семинарию в 1980 году. Приезжаю домой, чтобы выписаться, вещи взять, и вдруг вижу бумажку — в райисполком города пригласили. Шесть вечера! Я человек советской эпохи, тех реалий. Понимаю, что-то здесь не так — письмо может оказаться чем угодно, например, сборами, переподготовкой в армии. Мысли разные, но пошел. В кабинете сидит пожилая дама, и оказывается, что она просто хотела увидеть человека, который в 21 год принял такое решение. Пообщаться. Она не пыталась меня переубедить, ей просто было интересно. И мы часа полтора с ней прекрасно беседовали о религии, о выборе.
Православная церковь никогда давлением не действует. У человека есть выбор и возможность принимать решения. В моем случае, наверное, сработало и преимущество эпохи атеизма, когда отрицался Бог и закрывались храмы. Я, погружаясь в православие, видел, насколько лжива атеистическая пропаганда. Подчас шло чистое вранье, подтасовывание фактов. И когда читаешь старую литературу, видишь и убеждаешься в своей правоте еще больше.
В то время мне попалась книжечка про Маркса, в которой я прочитал, что из четырех человек его семьи (две дочери и их мужья) трое покончили жизни самоубийством. В нормальном духовно-нравственном состоянии это невозможно. С такими фактами лишь укрепляешься в правильности своего личного выбора. Вся советская система виделась огромным мыльным пузырем. Но беда была в том, что она распространялась на все государство и поглощала человека с пеленок, не давая времени на осознание и понимание.
– Зато сейчас в России не только мощная пропаганда, но и сама церковь стала более светской, а священство частенько можно увидеть на разных мероприятиях, в том числе и рядом с президентом.
– Да, в последнее время появилась тенденция обвинять церковь в некоем сращивании с государством. Отвечу так. Возьмите начало 90-х годов. Развал везде, в том числе и в образовании. Церковь стала свободна. И мы принимаем решение стать ближе к светскому образованию. Это сращивание? Нет. Лишь стремление повлиять на образование, ведь речь о молодежи. Но вопрос, как влиять? Мы пошли на аккредитацию, несмотря на голоса сомневающихся, которые переживали, что государство наложит на нас лапу и будет все контролировать. Ничего подобного! Аккредитацией государство лишь контролирует уровень образования, и признает или не признает этот уровень. Но не вмешивается в содержательную часть. И это самое большое завоевание церкви.
Поэтому внешнее присутствие патриарха с президентами или на каких-то мероприятиях не говорит о сращивании. Более того, имеется социальная концепция русской православной церкви, в которой сформулированы основные постулаты и говорится об отношении церкви к различным сторонам жизни. В том числе и про отношение к государству.
Церковь — вне партий и государства
– Тем не менее, присутствие церкви в обществе стало значительнее и заметнее. Не приведет ли это к откату назад? Ведь чем религиознее и необразованнее общество, тем проще им управлять.
– На самом деле, если повысить уровень религиозного образования народа, проблем будет меньше. Потому что люди будут знать истинные постулаты своей веры. Конечно, образование не спасает, но оно показывает путь. Образованный человек не будет принимать на веру любого проповедника, у него будет личная установка. Православная церковь в своем учении за основу берет согласное мнение святых отцов. В результате получаете целостную картину. Это и есть духовный ориентир, через который можно проверять что угодно и не впасть в заблуждение. Это самая сильная сторона православной церкви. Никто насильно не воцерковляет, любую идею можно легко проверить. А фанатизм, который мы можем видеть в некоторых странах, — это совсем не истинная вера.
– То есть не будет вмешательства в дела государства?
– Понимаете, церковь — вне партий, государства или государственности. Если объяснить это просто, то можно таким примером. Государство обязано заботиться о физической, земной, временной жизни человека. Партии для получения власти используют обещания, конфетки. Сулят на выборах много и разных. А когда получают власть, часто бывает так, что обещанных конфет нет. И обещания пусты. Мы же ничего не обещаем, никого не заманиваем, за власть не бьемся. У церкви иная задача. Мы вертикаль, выше всякой политической партии, государственности. Устремляем человека в вечность. Кто из людей может сказать, что он вечен на этой земле? Мы не знаем, когда умрем. Так вот, церковь ставит своей целью очистить человека от греха и привести к благодатной вечности. Не в условиях партии, не в борьбе за власть. А в условиях жизни.
Консерватизм ограждает от пагубных влияний
– Давайте вернемся в Эстонию. Страна многоконфессиональная, у Русской православной церкви имеются определенные проблемы с православной церковью Константинопольского патриархата. Как планируете решать конфликт? И будет ли Москва вмешиваться в ваши решения?
– Говорить еще преждевременно. Если общими словами, то Эстония является канонической территорией Русской православной церкви. Первыми сюда пришли именно миссионеры русской церкви. Греков не было. Поэтому мы считаем, что греческое православие сюда, скажем так, вторглось. Тем не менее, любой конфликт и непонимание должны решаться мирно. В этом ничего сверхъестественного, так же действовал и владыка Корнилий. Церковь должна нести мир и стабильность в умы людей. А конфликты не приводят к стабилизации. Зачем усугублять?
По поводу влияния Москвы отвечу так: у нас любой приход довольно самостоятельный, конечно, с учетом законодательства страны, в которой он находится. Решения мы принимаем сами, на нас никто давления не оказывает. Но в делах вероучительных мы находимся под омофором Патриарха.
– В последнее время многие конфессии пересмотрели свое отношение ко многим аспектам. Появились женщины-священники, сквозь пальцы смотрят на однополые браки. Не планирует ли Русская православная церковь стать либеральнее?
– Исключено. Тогда православная церковь перестанет быть православной. Одно дело, что вы пришли в храм без платка — как говорится, не в бороде спасение. Но есть границы, которые переступать нельзя. Консерватизм ограждает церковь от многих пагубных влияний. Должна быть определенная грань, которую ни священник, ни любой православный человек не должен переступать. Эта грань определяется духовным сознанием, духовным опытом и каноническими правилами православной церкви.
– Консерватизм церкви проявляется в том числе и в ее закрытости. Не всегда легко получить благословение на интервью или какой-то комментарий. Вы же достаточно легко согласились побеседовать с журналистами. Почему?
– Не скажу, что это моя добродетель. Более того, я не люблю прессу, да и не всегда есть доверие к журналистам, которые могут исказить информацию. Поэтому иногда лучше ничего не говорить. Но есть такой постулат — священник должен благовествовать о своей вере. Он должен поучать паству. Так что сейчас в какой-то степени я расцениваю это как возможность реального повествования о церкви, в данном случае об Эстонии, потому что это моя паства.
Отдых — это святые места
– Закрытость в какой-то степени влияет и на обновление священства — насколько знаю, молодых священников очень мало. И один из доводов в пользу вашей кандидатуры был как раз тот, что вы являлись ректором Московской духовной академии и можете ”обновить” наше священство молодыми кадрами.
– Сейчас это общая проблема, и Эстония не исключение — последствия горнила, через которое прошла православная церковь в советское время. Тогда же на всю страну осталось лишь три семинарии! Но сейчас ситуация изменилась, возможности для обучения есть. Например, одна семинария находится в Риге — рядышком. Всего же на канонической территории русской православной церкви их около 80. Есть во Франции, под Парижем, даже в Америке. Семинарии небольшие, все по-семейному — это большой плюс, ведь получают не только знания, но и некий духовный опыт. Учиться идут, так что, думаю, обновление — это лишь вопрос времени.
– Светские люди о священниках знают немного. Вопрос, наверное, неожиданный, но все же интересно — бывает ли у священства свободное время?
– Жизнь священника посвящена Богу, и в этом плане служение пронизывает всю его жизнь. Суббота и воскресенье, те дни, когда у большинства людей выходной, у священника связаны с совершением богослужения и пастырскими обязанностями и являются наиболее загруженными. Кроме богослужения он несет послушания, которые связаны с хозяйственно-административной деятельностью и зачастую занимают все оставшееся время.
У семейных священников сюда добавляются обязанности перед родственниками, разного рода домашние, хозяйственные дела и попечения, бытовые нужды и мелочи. И здесь он должен быть примером, потому что на его семью смотрят люди. Даже в редкие свободные дни священник не может позволить себе сказать, что раз сегодня я не совершаю богослужение, я не в храме, у меня выходной, я не буду молиться. Большинство священников живут в физически и психологически напряженном ритме, выдержать который помогает лишь Божия благодать. Если говорить об отдыхе, то он в большинстве случаев связан с паломничеством по святым местам: Иерусалим, Святая гора Афон, в Пюхтицу многие приезжают.
