В новый год Эстония вступила полной противоречий. С чего бы это?

Четкие ориентиры после восстановления независимости у Эстонии были до 2004 года, т. е. до вступления в ЕС и НАТО. В качестве бонуса позже к ним добавились по линии ЕС — Шенген и евро, а по линии НАТО — укрепление восточных рубежей альянса, где теперь стоят ”живым щитом батальоны ядерных держав” (А. Венедиктов). Дальше пошла мелочевка, конца-края которой не видать, хотя некоторые крупные вопросы по-прежнему остаются в статусе нерешенных (нерешаемых?).

”Нерешенные” проблемы

О нехватке квалифицированной рабочей силы работодатели заговорили еще в далеких 1990-х, за два десятилетия изменилось лишь то, что теперь уже слышны и жалобы на нехватку любой рабочей силы. В третьем квартале 2017 года уровень занятости и впрямь был у нас самым высоким за последние 20 лет (68,3%), а безработица всего 5,2%, однако реальные причины этой ”нехватки” все же в ином: в 2014–2016 годах рост производительности труда был у нас 1,8%, –1,2% и 2,1%, а рост расходов на рабочую силу — 2,7%, 3,3% и 2,4%.

Иначе говоря, предпринимателям приходится либо инвестировать в технологии повышения производительности труда, либо под благовидным предлогом заниматься поиском дешевой рабочей силы, что, конечно, привычней.

Еще заметней пробуксовка в поисках решения демографической проблемы. Если до сих пор ставка делалась на повышение рождаемости, то теперь это уже кажется несбыточным. Забавно было смотреть, как в передаче ETV ”Форум” после однозначных высказываний шестерки экспертов ведущий призвал политиков больше не спекулировать на этой теме, ставшей вторичной в связи с тем, что число женщин детородного возраста уменьшилось за четверть века с 282 тысяч до 215 тысяч, а средний возраст рожениц увеличился с 25 до 30 лет, т. е. много они не нарожают.

Демографическую проблему решают не политики, а сама жизнь, и делает она это с помощью иммиграции. Эстония перестает быть страной, откуда уезжают, становясь страной, куда приезжают: в 2017 году отсюда уехало 5440 человек, а приехало 10 470, или на 5030 больше. Какова среди них доля возвращенцев, пока не известно, подробные данные Департамент статистики обнародует 9 мая. Тогда прояснится и необходимость увеличения въездной квоты, которая сейчас 1300 человек в год, ибо без квоты сюда в прошлом году приехало, в том числе на работу, более 9000 человек.

Верное, но половинчатое решение было принято Рийгикогу в феврале 2015 года по проблеме безгражданства, позволившее детям неграждан автоматически получать эстонское гражданство. Только этим все и кончилось, что подтвердил ”Форум” 30 января, где уже доминировали соображения политической целесообразности с оглядкой на избирателей, живущих вчерашним днем. Ввиду пожилого возраста большинства неграждан решение этой проблемы тоже дано на откуп самой жизни.

Эмоции вместо приоритетов

То, что на смену времени приоритетов пришло время спонтанной реакции на происходящее вокруг, особенно бросается в глаза в последнее время. Как можно воздержаться в новогоднюю ночь от исполнения государственного гимна для подвыпившей публики? Разве можно доверить праздничную постановку в честь 100-летия Эстонской Республики лучшему театру страны, имеющему международную репутацию, если за его худруком числятся какие-то грешки?

Почему центристам позволено общаться со своим электоратом с помощью канала связи, который эту связь реально обеспечивает? Как бы в насмешку передача ЭТВ ”Начистоту” показала, что обсуждение роли ПБК в нашей жизни подобно хождению по зыбкому болоту: куда ни ступишь — нога проваливается.

Еще ясней видно блуждание в потемках по охоте на ведьм, устроенной Феминистерством и подхваченной политиками — как раз в преддверии 100-летия Эстонской Республики. А что делать, если приоритеты кончились?

Приоритеты-то кончились, но не потребность в них, ибо горизонты будущего при желании разглядеть можно. Размышляя о последствиях роста иммиграции, языковед Мартин Эхала задается вопросом: когда здесь появится масса носителей разных языков и культур, на каком языке они станут общаться со здешними жителями — лет через 50? На эстонском, русском, английском? Как они впишутся в местный быт и культуру, как повлияют на них? Палочкой-выручалочкой он видит языковую интеграцию школ как залог стабильности общества, скрепленного здешним образом жизни, если удастся найти верные подходы в иммиграционной, интеграционной и образовательной политике.

На важность единой в языковом плане школы указывают и другие источники, подчеркивая, что национально-культурные дисциплины и впредь будут преподаваться на родном языке учащихся. Это значит, что школы станут мультикультурными, а часть выпускников — носителями множественной идентичности.

Если попытаться заглянуть в будущее, то можно увидеть не только это. Так, народовед Эне-Маргит Тийт подметила, что при индексе человеческого развития выше 0.900 в развитых странах возобновляется рост рождаемости (индекс Эстонии сейчас 0.865). В застойное советское время семейная жизнь ценилась у нас выше, чем сегодня, почему этого не может быть и в будущем?

Что же касается приоритетов, то совсем без них мы все же не остались, ибо есть еще календарные приоритеты. В дополнение к завершившемуся недавно председательству в ЕС на дворе празднование 100-летия Эстонской Республики, а через два года и юбилея Тартуского мира. Вопрос лишь в том, что мы будем делать после этого — или для нас конец истории уже наступил?