Милана Каштанова: восемь лет выживания

Самой известной жертвой петербургских зимних крыш была студентка из Таллинна Милана Каштанова. Восемь лет назад ледяная глыба изуродовала её жизнь и жизни её родителей.

Восемь лет Милана Каштанова прикована к постели. С учёбой на психолога, с мечтой о семье да и просто с нормальной жизнью для неё было покончено в феврале 2010 года. В Петербурге ей размозжило голову ледяной глыбой. Потому что работники жилкомсервиса, сбивавшие наледь с крыши, не огородили тротуар. Семья Миланы сумела получить с коммунальщиков десять миллионов рублей — компенсацию вреда здоровью. Сумму называют беспрецедентной для российских судов. Что на самом деле смогли компенсировать эти деньги — ”Фонтанка” спросила у Миланы и её родителей теперь, спустя восемь лет.

– Чувствую себя более-менее нормально, — Милана Каштанова проговаривает каждое слово очень медленно, стараясь, чтобы я понимала. — Сейчас закончила заниматься с физиотерапевтом, мне дали отдохнуть. Жду логопеда. Мучают головные боли, из-за этого заниматься тяжело. Но сейчас, когда лежу, боли нет. Хочу научиться самостоятельности. Хочу сама передвигаться. Хочу снова всё делать сама.

Она не помнит, что с ней случилось восемь лет назад. Помнит, что приехала из Таллинна в Петербург, поступила в университет и училась на психолога. Гуляла по зимнему городу и чувствовала себя очень счастливой. У неё был друг, они собирались пожениться. Дальше она помнит только, как обнаружила, что лежит в непонятном месте и не может открыть глаза. Словно на каждом глазу стоит по огромной банке с холодной водой. Через щёлочки и как будто сквозь эти банки она видела что-то белое и металлическое. Голос наверху повторял вопрос по-английски. Она поняла. И выдохнула: Yes.

– Это было первое слово, которое Милана сказала после первого года в больницах, — вспоминает её папа, Вадим Каштанов. — В немецкой клинике, в Кёльне, врач у неё что-то спрашивал — и вдруг она ответила. Так мы поняли, что она не только заговорила, но даже вспомнила английский.

Это произошло в декабре 2010 года. Милана пролежала в коме десять месяцев. О том, почему не получалось открыть глаза, почему не двигались руки и ноги, почему голова болела так, что хотелось кричать, но сил на крик не было и не слушались губы, она знает только от родителей. И из Интернета. Она заново училась пользоваться Интернетом, когда сумела шевелить правой рукой. И когда нашёлся доктор, сумевший подобрать ей очки. Ей показали видео, снятое камерой на улице Красного Курсанта в Петербурге. Какая-то женщина там идёт по дорожке, на неё летит лёд с крыши, женщина падает и лежит на снегу. Родители сказали, что это она, Милана. Она долго пыталась осознать: это я, Милана. Я лежала в снегу в луже крови, а теперь лежу на больничной койке — и не могу встать.

– Мы многого достигли за эти годы, — тихо и с улыбкой рассказывает Вадим. — Теперь Милана даже сама может есть! Мы ставим ей в кровать специальный столик. А когда-то врачи уверяли, что самостоятельно есть она не сможет никогда. Пока у неё ещё стоит гастростома, потому что самостоятельно осилить нужное количество еды и воды она не может. Но раньше-то стограммовый стаканчик пудинга мы ели минут сорок, а сейчас она ложкой съедает его минуты за три.

Восемь лет назад, 5 февраля 2010 года, на крыше дома номер три по улице Красного Курсанта коммунальщики сбивали наледь. Внизу Милана пробиралась по тропинке между сугробами. Никаких ограждений не было, и она продолжала идти вдоль дома номер три. И голову ей размозжила ледяная глыба. Потом коммунальщики попытаются сказать, что ограждение поставили, что даже кричали девице, что здесь опасно, а она шла в наушниках и плевать на них хотела. Видео с уличной камеры наблюдения уличит их во вранье. Коммунальщики попробуют сказать, что Милана — гражданка Эстонии и предупреждений по-русски не понимала. Но русский — её родной язык. Было три часа дня. Больше получаса по пробкам ехала скорая, а Милана лежала на морозе с пробитой головой, раскуроченной челюстью и перебитыми руками.

Коммунальщица получит полгода условно за то, что не поставила ограждение. А Милана свой срок отбывает до сих пор. И неизвестно, закончится ли он когда-то. Вместе с ней наказаны родители. Мама оставила работу, папа стал ночным таксистом, чтобы днём оба могли постоянно быть с дочкой, подменяя друг друга.

– Поначалу шансов Миланке совсем не давали, — качает головой Вадим. — Я даже по числам помню: 25 февраля нам удалось перевезти её из Мариинской больницы в Военно-медицинскую академию, и забрезжила только надежда сохранить ей жизнь. О том, чтобы вернуть её в сознание, даже речи не было. Военные медики — люди суровые. Так и говорили: поражения мозга такие, что надеяться не на что.

В мае военные медики развели руками. Эстонское правительство прислало за Миланой реанимобиль, и её повезли домой — в Таллинн. Там врачи вынесли такой же приговор, как в Петербурге. Оставалась надежда на немецкие клиники.

– Была вероятность, что эстонское правительство поможет с оплатой лечения в Германии, — рассказывает Вадим. — Но консилиум дал однозначный ответ: транспортировка больной запрещена, восстановление её сознания исключено. Так и написали: ис-клю-че-но. Поэтому правительство не стало оплачивать лечение — как бесперспективное.

Каштановы заложили квартиру и набрали денег на месяц лечения в Кёльне. Немцы тоже предупредили их, что шансов практически нет. Но они хотя бы готовы были пробовать. Через месяц результата не было. Друзья в Таллинне устроили благотворительный концерт в помощь Милане. Эстонский предприниматель добавил денег. Хватило ещё на месяц. Потом ещё. Коммунальщики, проигравшие суд, выплатили первые полтора миллиона рублей. Только в декабре, под Рождество, по прошествии десяти месяцев, в клинике Кёльна Милана приоткрыла глаза и сказала врачу: Yes.

Из Германии они уезжали летом 2011 года с долгом перед клиникой в 60 тысяч евро. Только в 2013-м семье удастся через суды получить от коммунальщиков компенсацию вреда здоровью — и тогда они смогут погасить долги.

Они вернулись в Эстонию. И была новая больница — реабилитационный центр в Тарту. Там Милане сделали ещё несколько операций. В той части черепа, где льдина раздробила кости на мелкие кусочки, поставили пластину. Попробовали вернуть на место челюсть. На второй год Милана заговорила.

– Ну, ”заговорила” — это громко сказано, — говорит Вадим. — Но она уже вполне осознанно отвечала на вопросы. И можно было понять, что она хочет сказать. То есть стало ясно, что разум у неё сохранён. Тогда, кстати, нам казалось, что Миланка уже классно говорит. А недавно я нашёл видеозапись 2011 года, мы сравнили с тем, как она говорит теперь, это просто день и ночь. Так что, видите, — у нас есть успехи.

Почти три года Милана провела в больницах, потом её отпустили лечиться дома.

– Мы живём по принципу ”делай, что можешь”, — улыбается Вадим. — А уж что получим — тому и радуемся. Может быть, кардинальных перемен у нас нет, но понемножечку что-то получается. Мы радуемся малому.

Трижды в неделю к Милане приходит физиотерапевт. Два раза в неделю с ней занимается логопед. А с минувшей осени она поёт.

– Нам подсказали, что вокал хорошо развивает артикуляцию и работу лёгких, — говорит Вадим. — И с ней занимается педагог по вокалу — девушка из Петербурга.

В прошлом году семья взяла ещё одну планку: дочке вернули дееспособность.

– С 2010 года я был опекуном Миланы, потому что её признали недееспособной, — объясняет Вадим. — А в феврале прошлого года мы решили снять опекунство. Это, скажу вам, не так просто. Милана должна была пройти ряд тестов, судья для этого приходила к нам домой. Миланка со всеми тестами легко справилась — и суд постановил полностью восстановить её в гражданских правах. После этого у нас уже были выборы — и Милана голосовала. Правая рука у неё двигается, поэтому она могла поставить галочку.

На седьмой год родители начали вывозить Милану из дому. Её долго одевают и усаживают в кресло на колёсах. Тот самый эстонский предприниматель, который когда-то помог с оплатой лечения, подарил семье автомобиль с выдвижным пандусом.

– Мы ездим на концерты, на природу, в гости, — улыбается Вадим. — В прошлом году были на концерте Светланы Сургановой. Миланка её давний фанат ещё с ”Ночных снайперов”. Мы так всё устроили, чтоб она после концерта со Светланой могла пообщаться. Вот такие маленькие праздники стараемся дочке и самим себе устраивать.

Невыносимые головные боли: их родители Миланы называют сейчас самой большой проблемой девушки. От них не удаётся избавиться никакими таблетками. Это делает почти невозможными занятия на тренажёре, а на нём Милана должна заново учиться ходить.

– Пока она лежит — всё нормально, но в вертикальном положении, даже если мы просто поднимаем спинку кровати, начинаются эти боли, — вздыхает Вадим. — Куда мы только ни обращались. Я ездил на консультации и в Петербург, и в Хельсинкский университет, и в Тартуский. В Таллинне, наверное, не осталось ни одного врача, которого мы бы не спрашивали.

Хотя недавно, добавляет папа, надежда появилась и здесь: один таллиннский доктор, кажется, нашёл причину боли.

– Он посоветовал нам обратиться к челюстно-лицевому хирургу, — рассказывает Вадим. — У Миланы неправильно сросся сустав. Теперь хирург раз в неделю делает ей укол в челюсть, это немного помогает. Нам это даёт надежду, что причина найдена.

Новый хирург поставил Милане в рот новую конструкцию. К осени она должна выправить верхнюю челюсть, но пока только мешает говорить. Потом предстоит ещё одна операция. Или не одна.

– Ей будут ломать суставы и выводить челюсть на место, — хмурится Вадим. — Я очень надеюсь, что это поможет справиться с болью. Если не поможет, то дальше я даже думать не хочу. Вариантов уже просто нет.

На днях Вадим прочитал три новости из Петербурга. Снежный ком с крыши упал на ребёнка. Сосулька ранила пенсионера. Глыба льда убила женщину, вышедшую покормить кошек. Дескать, опасное место было огорожено, но тётка зачем-то полезла.

– Я сразу как-то подумал: наверное, опять про ограждение врут, — добавляет Вадим.

У Миланы нет ненависти к тем, из-за кого искалечена она сама и изуродована жизнь её мамы и папы.

– Может быть, только неприязнь, — подумав, морщится она.