Доктор педагогики: даже во времена СССР путь к системе преподавания Гербарта не был ”советским”
Доктор педагогических наук и преподаватель-методист с огромным стажем Пеэп Леппик крайне обеспокоен на страницах ”Учительской газеты” нивелированием научного подхода в учебно-воспитательной работе. По его мнению, нежелание опираться на фундаментальные исследования в области педагогики и психологии отражается в примитивности статей и публичных выступлений даже самих школьных педагогов.
Леппик отмечает, что деградация учителей стала особенно заметна в течение последних 15 лет, а после смерти бывшего министра культуры и образования, известного политика и ученого-педагога Пеэтера Крейцберга процесс разложения преподавателей вообще разогнался до галопа. В 1992-1993 гг. в Министерстве образования произошла смена кадров. Новые специалисты хоть и жаждали перемен, но плохо разбирались в педагогике, дидактике и психологии, а также не знали истории педагогики. Их цель была благородной — создание модели школы, отличной от советской (как в Швеции или США?), однако им было невдомек, каким образом формировалась т.н. советская дидактика, она же система преподавания.
Вот и в одном из недавних выпусков ток-шоу ”Начистоту” на телеканале ETV, сокрушается автор статьи-мнения, речь хоть и шла о проблемах воспитания детей в школе, но ни разу не прозвучало слово ”педагогика”: ”Казалось, будто в студию позвали случайных людей с улицы, которые рассуждали о воспитательной работе, каждый исходя из собственного уровня развития”.
Да, не спорит с прошлым Пеэп Леппик, существовала советская система образования, которая задним числом кажется не такой уж и бестолковой, однако не было (sic!) никакой советской системы преподавания, т.е. дидактики. Что же было? А была педагогическая система Гербарта XIX века, которая распространилась по всей материковой Европе, включая Эстонию. Но даже во времена СССР путь к системе преподавания Гербарта не был ”советским” — в попытке освободиться в начале 1920-х годов от школьной системы времен царской России пример стали брать с Америки: поначалу в школах были комплексные планы, подразумевающие отсутствие оценок и домашних заданий (NB! автор мнения явно на что-то и кого-то намекает), на смену им пришла система обучения по дальтон-плану с возможностью свободного выполнения заданий к определенному сроку и методом групповой работы, а уже в конце 1920-х появился проектный метод — модель Джона Дьюи о прагматизме в образовании и воспитании в школе личности, умеющей выживать в условиях свободного предпринимательства.
”Наши нынешние ”новаторы” слямзили кое-что из этого почти слово в слово, и все было бы расчудесно, если бы уже к началу 1930-х не выяснилось, что посещающие подобные школы детишечки не знают и не умеют ничегошеньки — в техникумах и вузах их невозможно было продолжать обучать (прямо как у нас…), — иронизирует Леппик. — Так решением центрального комитета компартии (как тогда было принято) было решено перейти на строгую систему предметных уроков (читай систему Гербарта), которая просуществовала вплоть до развала советской империи, в остальной же Европе все было еще сложнее”.
Реформаторская педагогика, продолжает доктор наук, оказала сильное влияние на начальное образование в Эстонии, особенно благодаря Йоханнесу Кяйсу (1885-1950) и педагогам из учительских семинарий в Выру и других городах. В остальном же мире продолжали ставить эксперименты на детях, обкатывая на них всевозможные методы воспитания. ”В большинстве случаев все заканчивалось провалом!”, — предостерегает Леппик от повторного наступания на старые грабли.
По словам знатока истории педагогики, в XXI веке эти ”старые песни о главном” как в Эстонии, так и в других странах предлагают ”осовремениватели школ”, которым история той самой педагогики, видать, неведома. ”К сожалению, наши нынешние учителя ничего не знают о реальном фундаменте своего ремесла, и сдается, что настолько же умны и ученые-педагоги”, — язвит Пеэп Леппик.
”Когда я в различных аудиториях спрашиваю у учителей, кто бы из них объяснил психологический механизм усвоения знаний, то руки не поднимаются, — констатирует ученый. — Возникает вопрос: да как вы тогда вообще можете преподавать?”.
Леппик напоминает читателям, что известный американский психолог Ричард Аткинсон (1929) еще в 1970-е годы утверждал, что психологи уже 40 лет назад пришли к пониманию того, как человек овладевает новыми знаниями и умениями, а также осознали, что проведение обучения — не их удел. ”Добавим со своей стороны — это удел учителей!, — резолютен Леппик. — Напомним педагогам еще раз золотое правило — при овладении знаниями решающую роль играют постперцептивные (переосмыслительные) процессы во время периода кратковременной памяти. К этому выводу (единодушно) пришли все ученые в области когнитивной психологии как на Западе, так и на Востоке, в Эстонии же до сих пор говорят об учебе с блеском в глазах да без каких-либо домашних заданий и оценок — да ведь это же каменный век!”.
Продолжая свой разнос, автор делает еще один экскурс в историю, только на сей раз уже в прошлое своей страны. Во времена хрущевской оттепели, напоминает он, министром образования Эстонии стал Фердинанд Эйзен (1914-2000), воспитанник учительских семинарий в Выру и Ляэнемаа, а также большой поклонник Йоханнеса Кяйса. Во времена своего правления (1960-1980) он постепенно внедрял в эстонских школах разумные принципы реформаторской педагогики Кяйса и заложил вместе со своими единомышленниками базу для повышения квалификации педагогов — при помощи системы курсов в школах и в Республиканском институте повышения квалификации учителей (сокр. VÕT или VÕTI), а также заставляя школьных учителей писать исследовательские работы в Общественном институте педагогических исследований (сокр. ÜPUI).
”После восстановления Эстонией своей независимости немецкие, норвежские и финские учителя дали деятельности ÜPUI высочайшую оценку — она уникальнейшая в мире, — пишет Пеэп Леппик. — К тому же были работающие по найму ученые (PTUI), плюс о практической педагогической работе думали и в наших вузах (печатные издания, конференции), т.е. наука распространялась на практику, и наоборот”.
25 лет тому назад, неистовствует доктор наук, все вышеназванное было объявлено ”идеологическим совком”, а на смену ученым все чаще стала приходить армия чинуш со своим финансовым всевластием — ”проектной деятельностью”.
”Поскольку советским было именно содержание предметов, то после проведения конгресса учителей в 1987 году началась борьба за новую учебную программу, которая ко всеобщему неудовольствию была внедрена в основных школах и гимназиях в 1997 году, — пишет Леппик. — Можно было просто избавиться от шовинизма, идеологизированности и унитарности в предыдущих учебных программах, добавив разделы ”Estica” и ”Европоцентризм”. Не сумев сохранить даже внутреннюю логику точных и естественных дисциплин, мы отвергли самое ценное — дидактику с ее национальными школьными традициями и реформаторскую педагогику, заменив их чужеродными эклектичными ”опытами над опытами”, столь далекими от науки”.
По мнению ученого, болезнь затянется надолго (коли мы все раньше не помрем), если не произойдет возврата к научному подходу, потому как компьютеры или гаджеты в школах — лишь инструменты, а не методы или процессы.
”Кто назвал ребенка личностью, кто не в ладах с законами природы? — недоумевает Пеэп Леппик. — Тем самым была заложена бомба именно под домашнее воспитание детей в Эстонии. Выявил же ученый в области развития мышления ребенка Жан Пиже (1896-1980) т.н. критические фазы развития детей, по окончании которых ребенка уже почти невозможно изменить — например, для развития речи таковыми являются конец первого года жизни и весь второй”.
Многие ленивые родители, считает Леппик, получили сигнал — пускай ребенок развивается свободно, не вмешивайтесь в его развитие, не говоря уже о его поругивании. ”Кстати, опыты над животными показали, что те молодые особи, которых наряду с похвалой иногда и наказывали, привязывались к проводящим исследования больше всего, в ÜPUI же еще в 2005 году сделали ”открытие” — резко участились случаи нарушения речи среди детей (теперь все чаще и чаще требуется помощь со стороны логопедов и спецпедагогов, однако логопеды не в состоянии вылечить от задержки в развитии речи)”, — констатирует автор статьи.
”Отказ от природного воспитания (путем наказаний) привел к тому, что полицию стали вызывать уже в детские сады — дети нападают на воспитателей! — продолжает Леппик. — Воспитание детей является все-таки процессом педагогическим, а не юридическим. Да, каждый ребенок уникален, но он не личность! Личностью может стать взрослый человек, который занимается самовоспитанием и который умеет выбирать, чему и как учиться”.
”Как я понял, из учебных программ ТУ и ТЛУ по подготовке учителей педагогическая психология и история педагогики вообще выкинуты — о каком тогда научном подходе при обучении в этих вузах вообще может вестись речь? — недоумевает доктор педагогических наук. — Лекции на курсах повышения квалификации учителя зачастую считают далеким от науки умствованием — так (по собственной инициативе) после моих выступлений о психологии развития в текущем учебном году заявили воспитатели детских садов”.
В заключение своей яростной статьи Пеэп Леппик отчаянно призывает всех читателей ознакомиться с его более ранними трудами (оцифрованными библиотекой ТУ), повествующими о проблемах, связанных с обучением и развитием детей: ”Стоит только погуглить!”.
