Напичканный лекарствами и причисленный к умирающим пациент после отмены лечения пошел на поправку
Два с половиной года назад в Таллиннскую больницу Diakoonia из другой больницы перевели пациентку, которая считалась крайне агрессивной и опасной, в связи с чем ей было назначено несколько видов успокоительного. Пациентка прибыла спящей. Поскольку она никак не хотела просыпаться, то постепенно ей стали снижать дозировку. ”Это совершенно ненормально. Мы постепенно уменьшали дозировку в надежде, что она все же проснется, — рассказывает терапевт Ханна-Стийна Хейнметс. — Через неделю мы заметили, что кожа у нее насколько прозрачная и бледная, что это конец. Врач попросил отменить все лекарства”.
Через неделю пациентка вышла из палаты на своих ногах. Иногда у нее встречаются параноидальные мысли, но за два с половиной года это произошло всего два раза. На этот период врач назначает ей лекарства.
Однажды в больницу пришла женщина и рассказала, что ее родственница находится в учреждению по уходу, но семья хочет ее перевести оттуда. Родственница очень похудела, не может сидеть или лежать и лишь постоянно ходит туда-сюда, ничего не говорит. Поскольку у пациентки были не в порядке зубы и она постоянно показывала на грудь, то врач предположил, что ей больно, и выписал щадящие обезболивающие. И — о, чудо! — через месяц женщина заговорила, исчезло беспокойство, она стала сидеть и самостоятельно есть, немного прибавила в весе.
Еще один пациент — мужчина — провел в больнице два месяца. Оплачиваемые Больничной кассой дни подошли к концу, и семья определила его к частнику, но через некоторое время в плачевном состоянии привезла обратно. ”Если бы мы раньше не знали пациента, то подумали бы, что он умирает, — отмечает Хейнметс. — Ему было назначено огромное количество лекарств, около 100 таблеток в день. Мы стали убирать их. Это было трудно, но в итоге удалось”.
”Такому человеку нужны компетентный персонал и безопасная среда, где он мог бы прожить до смерти. Два месяца прошло, деньги Больничной кассы закончились, и мужчине вновь пришлось уехать. Что с ним стало, мы не знаем”, — говорит Хейнметс.
