Михаил Кылварт — о личном, грядущем 40-летии и роли Сависаара в его карьере

Корреспонденты газеты LP встретились с вице-мэром Таллинна центристом Михаилом Кылвартом в его доме в Мууга. Дома в это время уже были его отец Юло и спутница жизни Ангелика, которая хлопотала на кухне. Старый пес Мустик вначале с недоверием принял гостей, но быстро сменил гнев на милость.

Осенью грядут местные выборы, Кылварт пойдет по Ласнамяэ первым номером от центристов. В последнее время партию штормило, но, кажется, сложное время позади. Считается, что именно Кылварт сыграл значительную роль в разрешении партийного кризиса.

Твой отец эстонец, мама Лидия была кореянкой, ты родился в Казахстане, но те, кто следит за политикой, в один голос скажут, что ты — русский. Кем ты сам себя считаешь?

Я стал ощущать себя русским, когда пришел в политику. Тогда и стали говорить, что я русский. Кстати, русские так не говорят. С кем бы я ни общался за границей на спортивных соревнованиях, для них я эстонец.

Кто-то, глядя на последние события в Центристской партии, сказал о тебе ”хитрый азиат”.

А говорили еще ”прорусский монголоид” или что-то в этом роде?

Обижает?

Больше нет. Когда-то в начальных классах обижало, когда давали понять, что я иной. Когда я окончил школу, то гордился тем, что я другой. Когда пришел в политику, в первые годы снова было ощущение, что я в начальной школе. И тогда легко навешивали ярлыки: прорусский, прокремлевский… Это нельзя воспринимать всерьез. В какой-то момент привыкаешь и перестаешь замечать.

Иногда на профессиональном уровне тоже ощущается, что не принимают, как своего?

С теми, с кем я какое-то время вместе проработал, такой проблемы нет. В итоге все зависит ведь от того, сколько вы общаетесь и насколько знаете друг друга. Если кто-то воспринимает тебя только по тому, что вышло в СМИ, то понятно, что относиться вначале могут с подозрением.

Ты ходил в 15-ю школу в Копли, жил также в Ласнамяэ, у обоих районов существует дурная слава. Какой из них в большей степени для тебя — страна детства?

Детство прошло скорее в Копли, молодость — в Ласнамяэ. Когда я был маленький, то был спокойный, скромный и часто болел. Я был относительно слабым ребенком. Но да, в Ласнамяэ действительно бывало, что возвращаешься вечером с тренировки, и можешь встретить людей, которые, скажем прилично, хотят твои вещи себе. Деньги или куртку или кроссовки.

На таеквондо ты пошел как раз для того, чтобы защищаться от бандитов?

Естественно, одной из причин было научиться постоять за себя, суметь себя как-то поставить. Каждый мальчик хочет быть сильнее. Но позднее пришло и понимание философии боевого искусства.

(…)

Кылварт поведал, что осенью в Северной корее пройдет чемпионат мира по таеквондо. Сборная Эстонии намерена поехать.

Ты поехал бы вместе с ними?

Как тренер и представитель. Я и раньше бывал в Северной Корее. Если в 2009 году картина там была очень удручающей, то в 2016 году казалось, что ситуация несколько другая. Конечно, там много ведь не увидишь, какова жизнь на самом деле. Сейчас даже отпускают погулять по городу, хотя сопровождающий, естественно, все время рядом. Когда я там побывал в прошлом году, были заметны даже признаки предпринимательства — разные такси и магазины попадались на глаза.

Ты сейчас в хорошей форме? Ногой в прыжке разобьешь деревянную доску, как это в таеквондо делается?

Видимо, справлюсь. Именно чтобы оставаться в форме решил в гараже у дома оборудовать небольшой спортзал. Пытаюсь каждый день заниматься хотя бы полчаса. На то, чтобы ходить куда-то в спортзал, просто нет времени.

Ты бы на улице в беду не попал, если бы надо было, например, защитить дочку?

Думаю, да. Но надеюсь, что такой необходимости не будет.

(…)

В 2013 году газеты писали о том, что вице-мэр Кылварт в кафе попал в потасовку с агрессивным мужчиной.

Эта потасовка была недоразумением. Сейчас я думаю, что, может быть, это была постановка.

Возникает ли иногда ощущение, что оставить бы политику и тренировать бы лучше детей?

Такие мысли иногда возникают в голове у каждого политика. К тому же, я думаю, что политическая карьера — не последняя в моей жизни. Что будет следующим, не знаю. Интересно, что когда кто-то говорит ”политик Михаил Кылварт”, то это до сих пор звучит для моих ушей непривычно. Если говорят ”тренер Кылварт”, то это гораздо привычнее. Если говорят ”вице-мэр Кылварт”, то это окей. Но политик — звучит непривычно.

А что тебя держит в политике?

Желание создавать новые вещи. Прежде всего, главная моя цель и мысль в политике была борьба с несправедливостью. Казалось, что постоянно нужно бороться против чего-то, что не нравится. Теперь гораздо интереснее заниматься конкретными вещами, создавать что-то. У борьбы тогда есть смысл, когда ее результатом будет конструктивное действие.

Когда тебе говорят, что твоя цель — исключительно сохранить в Таллинне/Эстонии русскоязычное школьное образование или особый статус русского языка, как ты реагируешь?

Никак не реагирую. Я общаюсь с директорами и учениками эстонских школ в три раза плотнее, чем с русскими, потому что эстонских школ больше. Для меня русские школы не являются экстра-приоритетом.

(…)

Несколько лет назад газеты сообщили, что у тебя в семье родилась дочь.

Ей уже пять лет. Но мы уже три года не живем вместе с дочерью и мамой дочки. Стараюсь бывать с дочкой настолько часто, насколько возможно. Сложно, но такова жизнь.

В начале года вы с Ангеликой Цой попали в объективы фотокамер на гала-празднике вручения спортивных наград. ”Новая горячая пара!” — объявили заголовки.

Михаил: не такая уж и новая уже.

Ангелика: я не очень люблю светскую жизнь, поэтому такое внимание мне непривычно. Но и скрывать нечего.

Фамилия Цой выдает, что у тебя тоже корейские корни.

Ангелика: отец кореец, мать наполовину украинка, наполовину — гречанка. Я родом из Украины, в Эстонии живу четыре года. Очень хорошо, но, что скрывать, Михаил очень занятой, и у меня плотный график. Часто мы видимся лишь рано утром и поздно вечером.

Я представляю одну южнокорейскую фирму, которая занимается продажей металлов в странах Балтии и Скандинавии. Наши клиенты — в основном здешние производители крыш. Дела идут хорошо. К сожалению, я не говорю по-эстонски, понимаю, но говорить пока сложно.

(…)

Ты говорил, что по корейским обычаям очень важен первый и 60-й день рождения. Тебе осенью будет 40, это тоже в какой-то мере важный день?

Для корейцев, видимо, нет. Но, конечно, 40 означает, что следующая веха — 50, и это заставляет задуматься. Говорят, что мужчинам нельзя отмечать 40-летие. Но особенной реакции в связи с 40 днем рождения нет и не предвидится.

Почитание родителей и учителей — часть менталитета корейцев. Кто для тебя в этом контексте Эдгар Сависаар?

В политике, конечно же, учитель. Не в том смысле, что он меня учил напрямую, но он был тем, рядом с кем я находился.

Благодаря ему ты в политике?

Во многом, да. Многие политики не предложили бы относительно незнакомому человеку такую возможность, как Эдгар дал мне. Он позвал меня стать вице-мэром. Кстати, моя мама была против, когда я сделал такой выбор, что не пойду в Рийгикогу, куда меня избрали, а останусь в мэрии. Без Эдгара Сависаара многое в моей жизни было бы по-другому.