Десятки тысяч людей вызывают скорую, чтобы наклеить пластырь. В серьезных случаях медики могут не успеть
В Facebook появилась закрытая профессиональная группа, в которой собрались несколько сотен работников эстонской скорой помощи, пишет Eesti Päevaleht. Медики создали группу потому, что их терпение кончается. Они до смерти устали ездить на вызовы, которые не имеют ничего общего со скорой, которая мчится на помощь в опасной для жизни ситуации и оказывает экстренную помощь.
Работники скорой помощи боятся, что в то время, как они где-то заклеивают пластырем чей-то палец, кто-то может находиться в опасном для жизни состоянии, и к нему опоздают. Чаша терпения переполнилась, и группу создали для того, чтобы недостатки системы получили огласку и наконец что-то изменилось. За пару недель в группе опубликовали более сотни примеров того, как напрасно гоняли бригады высшего уровня.
Эстонские бригады скорой помощи осуществляют в год примерно 270 000 выездов. "Таких вызовов, когда скорая помощь на самом деле не нужна, в год десятки тысяч", — говорит председатель правления Эстонского союза скорой помощи доктор Аго Кыргвеэ. Точная статистика не собрана, и оценки разные. На одну бригаду это может означать, что большинство выездов одной 24-часовой смены не нуждаются в скорой помощи.
"Мы делаем в сутки 15-16 вызовов, и я бы сказал, что до 90% случаев такие, где скорая помощь на самом деле не нужна. Из них только один-два вызова такие, для которых мы на самом деле обучены", — говорит пожелавший остаться анонимным медик скорой помощи Р. Главврач Таллиннской скорой помощи Рауль Адлас говорит, что постоянно они статистику не собирают, но проведенный несколько лет назад анализ показал, что примерно 30% вызовов Таллиннской скорой помощи такие, где пациент не нуждался в быстро прибывающей экстренной помощи. У Таллиннской скорой помощи примерно 90 000 вызовов в год, это означает, что из них не нуждаются в скорой в самом общем виде 30 000.
Выученная беспомощность
По мнению доктора Кыргвеэ, проблема в Центре тревоги, где вызовы рассматривают недостаточно основательно, так что скорую помощь получают и звонящие, чья проблема со здоровьем не экстренная и кто мог бы пойти и к семейному врачу и в отделение экстренной медицины (EMO).
Парамедик скорой помощи Тармо Суси, который каждый день ездит на вызовы, видит три причины. "Я работаю в скорой помощи с 1999 года, и мое впечатление такое, что характер вызовов очень изменился. Во-первых, то, что общество вырабатывает в людях выученную беспомощность, во-вторых, то, что семейные врачи используют скорую помощь, и в третьих, что в Центре тревоги звонки обрабатывают не медики.
Заместитель генерального директора Центра тревоги Эва Ринне смотрит на работу скорой помощи шире. "Работник скорой помощи определяет свою работу как экстренную работу и хочет реагировать на то, что срочно и опасно для жизни. В общем же виде скорая — это врачебная помощь первого уровня, которая приравнена к семейному врачу. Если семейный врач заканчивает работу после обеда или вечером, то да, после это скорая помощь, может быть, выполняет работу семейного врача, но в Эстонии нет и места, куда Центр тревоги мог бы отправить человека так, чтобы для поездки туда был организован и транспорт. Как эта бабушка с лесного хутора попала бы в EMO? К тому же, когда мы слушаем риторику EMO, то она ведь звучит так: не приходите сюда, мы перегружены. Что человек должен делать?", — спрашивает Ринне.
Принцип работы Центра тревоги таков, что проблему просящего о помощи всегда воспринимают серьезно, над ним не смеются и не предполагают, что он должен быть способен самостоятельно помочь себе. Хотя вызов сначала может показаться смешным, организатор спасения не может определить по телефону, насколько на самом деле серьезно недомогание человека, и скорую помощь отправляют, предполагая, что дело серьезное.
"Мы не можем позволить потерю человеческих жизней. У человека должен быть доступ к здравоохранению, и пока государство не создало достаточно возможностей для этого, мы не можем оставить человека без помощи. Если в системе здравоохранения решат, что порог вызовов скорой помощи нужно повысить и какая-то часть вызовов больше не нуждается в скорой, то следует создать в медицинской системе и возможности, куда эти люди могут обратиться", — резюмирует Ринне.
Закон обязывает выезжать
Руководитель службы мониторинга оперативной работы Маргит Каллас отмечает, что закон не дает Центру тревоги возможности не отправлять скорую помощь. "Постановление номер 44: вызов с приоритетом А (самый низкий приоритет — прим. ред.) мы можем направить обратиться к семейному врачу или позвонить на телефон консультации семейного врача 1220. Но если человек говорит, что невозможно это сделать или он не будет этого делать и хочет скорую помощь, то постановление не дает Центру тревоги возможности не отправлять скорую помощь", — сказала она.
Профессиональное обучение организатора спасения длится десять месяцев, медицины в нем девять предметных пунктов. Рабочие дни длятся 12 часов, из-за особенности работы, разумеется, нужно работать и в ночные смены. Зарплата невысокая: 530-745 евро.
Вероятно, мало кто из звонящих на номер экстренной помощи отдает себе отчет, что принявший звонок работник Центра тревоги отвечает очень строго предписанными вопросами, ответы на которые по сути образуют математические действия, результатом которых является приоритет отправки скорой помощи. Задавая вопросы на основании руководства в Центре тревоги, должно быть возможно десятком тщательно сформулированных вопросов выяснить, какое недомогание мучает человека и насколько быстрая помощь ему нужна.
У с виду незамысловатой структуры руководства есть своя причина. Скорую помощь нагружают те люди, которые преувеличивают свое недомогание и требуют скорую, но одновременно есть и те, кто не может или не осмеливается выразить полную серьезность своего недомогания. Поэтому система для спасения жизней организована так, чтобы скорая помощь могла помочь и тем людям, которые недооценивают свое недомогание. Однако факт в том, что люди, которые плохо умеют жаловаться, могут остаться без своевременной помощи, потому что бригады скорой едут к более хитро жалующимся или более требовательным людям.
Это также причина того, что руководство обработки вызовов скорой помощи не является открытым. "Тогда все могли бы сразу получить себе вызов с приоритетом D (самый высокий приоритет — прим. ред.)", — говорит замгендиректора Центра тревоги Ринне. По словам же работников скорой помощи, хитрят и сейчас много. "Очень хорошо знают, что если сказать "боль в груди", то мы приедем сразу", — говорит один пожелавший остаться анонимным работник скорой помощи.
Что же делать?
На самом деле никто точно не знает, сколько в Эстонии не нуждающихся в скорой помощи вызовов, потому что государство эти данные не собирает. "При оказании и документировании бригада оценивает только то, соответствовал ли данный организатором спасения Центра тревоги при обработке звонка приоритет выяснившемуся на месте", — говорит руководитель по коммуникациям Департамента здоровья Ийрис Салури. Какие данные должна собирать скорая помощь, установлено давним постановлением Министерства социальных дел. Но из них не выясняется, нужна ли была вообще скорая помощь. В картах Таллиннской скорой помощи для причины выезда есть и графа "другое заболевание", которое указывает на не нуждающийся в скорой вызов, но поскольку государство эту статистику не спрашивает, не сделаны сейчас и выписки из данных.
Тем не менее, ожидаются изменения: в прошлом году по заказу Департамента здоровья начала работу рабочая группа по скорой помощи, которая к сентябрю этого года должна подготовить новое руководства Центра тревоги для обработки связанных со скорой звонков. В то же время, планируется пересмотр правового пространства обработки сообщений.
"В результате обоих действий использование скорой помощи как в целом, так и на уровне отдельных случаев должно стать более эффективным", — заверяет Салури. Какие изменения это означает, еще не ясно.
