Наши люди в "Голосе": как певица из Эстонии участвовала в шоу на Первом канале

Таллиннская певица София Рубина-Хантер известна как исполнительница джазовых произведений. Когда ей было 15, состоялся ее первый сольный концерт, в 18 она начала работать над альбомом. А однажды мощный вокал привел ее на популярный телепроект ”Голос”. Оказавшись в числе избранных, София участвовала в третьем сезоне шоу. А в минувшие выходные на Первом Балтийском канале начался показ уже пятого сезона. О своем пути к славе, планах на будущее и закулисной жизни телепроекта певица рассказала в интервью ”МК-Эстонии”.

Почему вы решили участвовать в проекте?

В принципе, потому что я увидела, что там нет барьеров, ни возрастных, ни стилевых. Первые два сезона я думала: ”Ну не знаю. Надо ли?” Видела там много своих знакомых джазовых вокалистов, и было интересно, как я вольюсь в эту тусовку. Конечно, это была авантюра, я не знала, что получится. После того, как послала видеозапись с моей песней, сомневалась, что пройду. А когда приехала на кастинг, попала в первую десятку. Со мной там же был Интарс Бусулис, известный латвийский певец, музыкант и композитор. Потом приехала на отбор репертуара, там тоже люди отсеялись. До слепого прослушивания, которое показывают по ТВ, ушло очень много участников. Можно сказать, что до этого было три предварительных отбора.

Вам нравится участвовать в конкурсах? Что испытываете при этом?

Мне конкурсы очень нравятся с детства, Да, это отнимает много сил и нервов, но когда потом получаешь хорошее место, то сразу чувствуешь счастье и приток адреналина. Хочется всегда себя испытать, сравнить с другими. Конечно, джазовые конкурсы нравятся больше, потому что это мой профиль.

Если бы вы выиграли на шоу ”Голос” и вам предложили бы остаться в России и продолжать работать там, вы бы согласились?

Я бы задумалась над этим. Если хорошее предложение, то почему бы и нет? Не вижу никаких преград. Мне нравятся и Россия, и Эстония. Для артиста дом там, где востребованность.

Как вы выбирали произведение для слепого прослушивания и долго ли шла подготовка?

Джаз не такой популярный стиль, поэтому надо было выбрать произведение, которое люди привыкли слушать. В тот момент остановилась на песне Autumn leaves (”Осенние листья”). Потом пошло много разной работы. То, что показывают две минуты, снимают несколько дней — репетиция с оркестром, репетиция на сцене, пробный грим и т. д.

Как вы боролись с волнением?

Я очень волновалась, хотя специально с этим никак не боролась. Обычно у меня перед конкурсами очень болит живот. И вот три дня подряд спазмы были, пришлось даже принимать обезболивающие. Я прямо на физическом уровне ощущала этот стресс. Половина вокалистов обращалась к фониаторам. Вообще за кулисами было много врачей. У многих участников пересыхало горло (это случается от стресса и волнения, даже если пить много воды), и надо было прыскать какой-то специальный увлажняющий раствор. В прессе было очень много разных интервью с нами. Все тебя просматривают, ищут информацию о тебе, чувствуешь себя на другом уровне. Понимаешь, что сейчас уже не так, как вчера.

Начали ли вам писать поклонники после первого эфира?

После первого эфира взорвалась моя страница в социальной сети ”Вконтакте”, стали писать дети, молодежь, говорили, что им понравилось, что не понравилось. Многие советовали, какую песню спеть следующей. Было очень приятно и неожиданно.

Общаетесь ли вы сейчас с кем-нибудь, кто участвовал с вами в шоу?

С некоторыми музыкантами из ”Голоса” второго и третьего сезонов я продолжаю общаться и сотрудничать. С Георгием Юфа, например, с Мериам Мерабовой.

Если бы только один Дима Билан к вам повернулся, вы бы расстроились?

Если хоть кто-то повернулся, то это уже хорошо.

Что вы почувствовали в момент, когда он повернулся? Он ведь сделал это первым, а потом уже Пелагея.

Поняла, что могу расслабиться и просто петь. Я была уверена в своих силах, но точно не знала, нужен ли им в команду человек с таким музыкальным и голосовым материалом. Я, конечно, изначально хотела к Леониду Агутину. Но как я поняла, в тот момент у него уже была набрана команда. Пелагея меня взяла к себе. Хотя сейчас я думаю, что было бы здорово и с Биланом тоже поработать.

Тяжело ли давалась подготовка к выступлениям уже после того, как вы прошли слепое прослушивание?

Не особо тяжело. Разве что было не так много времени на подготовку новой песни. Ты берешь композицию, которую раньше не исполнял, надо запомнить слова, движения, сценические элементы.

Как думаете, что помешало вам выиграть?

Я думаю, что в тот момент, когда я попала в команду к Агутину, там уже сложилась своя атмосфера. Он уже сам понял, кто потянул бы финал, и я с ним согласна. И ребята из агутинской команды мне показались очень достойными, чтобы победить. И я ни о чем не жалею. Вижу, что достаточно ярко выступила. После этого проекта поступило много предложений выступить на джазовых фестивалях. Например, от известного саксофониста Игоря Бутмана. А еще в марте у нас с моим коллективом будет небольшой тур по филармониям России.

Долго ли пришлось восстанавливаться после участия в этом проекте?

Да, на восстановление уходит немало времени. Прошло уже полгода, а я еще в нем жила, а потом настал момент, когда поняла, что надо жить дальше, пора оставить это. Было много снов: а если бы я спела ту песню, взяли бы меня? Мысли были только об этом: что было бы, если бы что-то сделала иначе? А потом я начала писать диск, выпустила его и стала снова жить в реальности. Диск, кстати, на церемонии вручения музыкальных наград в этом году выиграл титул лучшего джазового альбома Эстонии.