Почти половину умерших преждевременно можно было бы спасти!

По данным ”Евростата”, 42,3% смертей от болезней в Эстонии можно было бы предотвратить, пользуясь современными достижениями врачебного дела и медицинской технологии. Это значит, что почти половину умерших можно было бы спасти. Но насколько виновны в этом врачи? И значит ли это, что пациентов у нас недолечивают или же не лечат вообще, задается вопросом "МК-Эстония".

В 2013 году в Эстонии скончались 2770 человек в возрасте до 75 лет — преимущественно от инфаркта, инсульта или рака груди или кишечника. И по этому показателю Эстония занимает в Европе пятое место с конца. Хуже обстоят дела только в Румынии, Латвии, Литве и Словакии.

Средний показатель по Евросоюзу — 33,7%: это значит, что каждого третьего человека, который умирает преждевременно, можно было бы спасти.
А лидирует Франция (23,8%), Дания (27,1%) и Бельгия (27,5%).

Предотвращаемой считается смерть, которую можно было с помощью медицинской профилактики и качественной врачебной помощи теоретически отложить до определенного возраста.

Врачи работают хорошо?

Однако генеральный секретарь Союза врачей Эстонии Катрин Рехемаа в интервью газете Õhtuleht отмечала, что эти показатели используются для оценки не столько качества работы врачей, сколько качества всей системы здравоохранения. Связаны эти цифры также с социально-экономическим положением людей.

Например, причиной инфаркта может стать не столько неумение врачей поставить диагноз и лечить, сколько то, что пациенты с проблемами сердечно-сосудистой системы попадают к врачу слишком поздно или откладывают визит к врачу, так как на это у них нет денег. То есть виной не врачи, а низкий жизненный уровень и, вследствие его, плохое здоровье населения.

С другой стороны, подчеркивает Рехемаа, в Эстонии по сравнению с другими странами высока смертность от несчастных случаев, алкоголизма и наркотиков. Эти цифры тоже идут в статистику ”Евростата”, но вызваны они прежде всего поведением людей и отсутствием у государства нацеленности на реальное обеспечение здорового образа жизни.

По мнению Катрин Рехемаа, из-за длинных очередей и уменьшения объема планового лечения пациенты зачастую не могут получить помощь своевременно.

”В Эстонии медицинская помощь труднодоступна, а здравоохранение финансируется недостаточно. В Эстонии на медицину выделяется всего 6% ВВП, что вдвое ниже, чем в развитых странах Европы”, — говорит она.

Пациенты тоже должны что-то делать

Если продолжить тему смертности от инфарктов, то есть еще один важный аспект: реабилитация. К примеру, человек перенес сердечный приступ, и врачи ему строго-настрого запретили курить. А он продолжает. И рискует своим здоровьем.

Или же врач говорит: ”Вам нужно похудеть, заняться спортом, пересмотреть питание, отказаться от алкоголя”. Но человек считает, что эти все рекомендации можно не выполнять, и продолжает есть вредную пищу и пить пиво по вечерам. Итог печален.

Также, отмечают специалисты, нельзя списывать со счетов то, что некоторые люди, среди которых зачастую встречаются мужчины, откладывают визит к врачу до последнего. В итоге может быть уже просто слишком поздно.
Жители Эстонии — более больные?

Однако Пилле Ильвес, руководитель Представительства пациентов Эстонии, подчеркивает, что не следует додумывать лишнего, а результаты исследования нужно понимать так, как там написано.

”Евростат привел цифры для тех, кто умер от инсультов и инфарктов в возрасте до 75 лет, — отмечает она. — Этот показатель рассматривают как индикатор доступности медицинской помощи. За основу было взято утверждение, что при своевременной врачебной помощи этих смертей можно было бы избежать, и поэтому эти случаи считаются предотвратимыми. Но этот рапорт совершенно не означает, что пациенты в Эстонии умирают потому, что врачи не делают свою работу хорошо! Этот показатель был взят, чтобы как-то сравнить ситуацию со здравоохранением в разных государствах”.

Она добавляет, что да, действительно, Эстония занимает в таблице далеко не самое лучшее место. И возможности для роста определенно есть.

”Но мы находимся примерно на одном уровне с другими странами постсоветского пространства, — подчеркивает Пилле Ильвес. — И возникает вопрос: что в этих государствах — по-другому, нежели в развитых странах? Можно предположить, что высокий показатель преждевременной смертности провоцирует также большая бедность, экономические проблемы и стресс на работе. А также — более худшие возможности у людей питаться нормально и вести здоровый образ жизни”.

Она добавляет, что свою роль также играет то обстоятельство, что те люди, у которых нет медицинской страховки, не могут в Эстонии получить плановую медицинскую помощь, и ими занимаются лишь когда с ними происходит что-то совсем нехорошее. И нередко бывает уже слишком поздно. А в развитых странах ими занимаются постоянно.

Три четверти — мужчины

”Согласно международной договоренности, преждевременно умершими считаются люди в возрасте до 65 лет, — говорит Марис Якобсон, пресс-секретарь Института развития здоровья. — В прошлом году прежде-временно умерли 3392 человек, из них 2411 мужчин и 981 женщина”.

976 смертей вызвали злокачественные опухоли. 909 — заболевания сердечно-сосудистой системы и 606 — несчастные случаи, отравления и травмы.

”Есть два понятия: летальные случаи, которых можно было бы избежать, и летальные случаи, которые можно было бы предотвратить, — поясняет Якобсон. — Если рассматривать первый показатель, то для улучшения ситуации нужно принимать широкие меры в области политики здоровья, и лечение пациента не является главным способом. Тут помогают не лекарства, а здоровый образ жизни — спорт, питание, снижение уровня стресса, отказ от алкоголя и сигарет и так далее”.

Смерти, которые можно было бы предотвратить, наоборот, полностью зависят от уровня медицины в стране. Их количество можно снизить при помощи своевременной и квалифицированной медицинской помощи.

”Можно сказать, что больше следует работать в этом направлении как врачам, так и пациентам. Последним особенно следует заботиться о своем здоровье, потому что о вредных факторах знают все — алкоголь, курение, лишний вес”, — подчеркивает Якобсон.