Из МИДа пропали документы, позволяющие шантажировать Марта Хельме

В Министерстве иностранных дел в конце 90-х годов было проведено внутреннее дознание, чтобы установить пытался ли посол в Москве Март Хельме отремонтировать свою мызу Сууре-Ляхтру на предназначенные на ремонт посольства деньги. Оценка внутреннего дознания была критичной, и поэтому Хельме попросили написать заявление об уходе. А материалы, которые позволили бы бросить тень на нынешнего вице-председателя парламентской комиссии по гособороне Хельме, бесследно исчезли из МИДа.

Сама история уже старая. Работавший послом в Москве Хельме приобрел мызу Сууре-Ляхтру, которую начала ремонтировать AS Tallinna Restauraator. Эта же фирма делала ремонт и в посольстве в Москве, причем договоры подписывал Хельме.

В конце 90-х об этом писали все крупные газеты. А именно руководитель Tallinna Restauraator Тойво Лепик тогда сообщил, что Хельме задолжал ему за ремонт мызы и предложил отремонтировать мызу за счет заработанной на ремонте посольства в Москве прибыли.

Хельме как тогда, так и сейчас, отрицает любое злоупотребление и заверяет, что ремонтировал мызу только на свои деньги.

Скандал помнит и бывший тогда канцлером МИДа Индрек Таранд, по словам которого это и было причиной, по которой закончилась дипломатическая карьера Хельме.

"Причиной, по которой Март Хельме получил возможность уйти из министерства по собственному желанию, и было то, что такой параллелизм у ремонта посольства в Москве и мызы Ляхтру был для меня неприемлем", — сказал Таранд.

В МИДе тогда расследовали произошедшее. "Внутреннее дознание обнаружило, что некоторые счета немного перепутались, поскольку был один и тот же строитель. У сторон была возможность разобраться с ними так, чтобы не пострадала ни фирма, ни госбюджет", — заявил Таранд.

"Я бы сказал так, что Хельме не посчитали виновным в ненадлежащем использовании средств госбюджета. Но возникла деликатная ситуация, что возможно было предположить, что у него было намерение использовать их ненадлежащим образом", — пояснил Таранд.

Хельме с такими объяснениями не согласен. "Соответствует действительности, что на меня было оказано давление, чтобы я ушел из министерства. Прежде всего со стороны Ильвеса и Таранда. Причиной было скорее мое недовольство принятой на переговорах с Евросоюзом покорной и вредящей национальным интересам Эстонии линией. Таранд сказал мне прямо, что я неудобный человек, и со мной не хотят больше сотрудничать. Поскольку я не согласился уйти добровольно, подозреваю, что появившиеся в СМИ клеветнические истории были пристроены туда министерством, чтобы было проще от меня избавиться. Напоминаю, что Таранд сам в итоге был вынужден со скандалом покинуть по его мнению принадлежавшее ему министерство".

Хельме сказал, что он ничего не знает о внутреннем дознании. "У меня никаких соответствующих объяснений не просили".

У МИДа в связи с этим была еще одна проблема. Отношения с Россией и тогда были не очень дружественными, и если бы россиянам в руки попали доказывающие коррупцию посла материалы, это позволило бы им начать его шантажировать.

Но документы, на основании которых в МИДе посчитали, что в случае Хельме речь идет об угрозе коррупции, бесследно исчезли.

Неясно, куда могли пропасть документы внутреннего дознания. В МИДе сообщили, что их никогда там не документировали. Таранд сказал, что в конце 90-х документы регистрировали, но никакого современного регистра документов с возможностью поиска не было, документы записывали, и если было желание найти документ, нужно было ряд за рядом искать его в списке.

Вполне возможно, что эти документы к сегодняшнему моменту уничтожены или просто пропали. В то же время нельзя исключить, что кто-то просто забрал их и сейчас они ждут своего часа у кого-нибудь в сейфе. Таранд признал, что никакого контроля на входе в МИД не было, учреждение работало на доверии.

Если эти выставляющие Хельме в плохом свете документы находятся где-то у кого-то и ждут своего часа, то позволило ли бы это их владельцу шантажировать Хельме? "Это тоже может быть", — согласился Таранд. Одно дело — старые газетные статьи и воспоминания забывших половину вещей людей, а другое — документ, который позволил бы точно сказать, какие злоупотребления были или же не было. "Именно так", — признал Таранд.