Айн Тоотс: что ждет интеграцию
Ожидание беженцев дает повод еще раз взглянуть на то, что было и чего не было. Не сбылись кем-то выдуманные надежды на окончательное решение национального вопроса с помощью интеграции. Не случилось и того, чтобы вся страна заговорила на государственном языке. Интеграция мало коснулась старшего поколения русскоязычных жителей Эстонии, особенно на Северо-Востоке страны и в столичном районе Ласнамяэ. Все это — факт.
Но факт и то, что ставка удачно была сделана на молодежь, поэтому у нас нет сейчас проблем со вторым и третьим поколением новых жителей Эстонии, как это происходит в иммигрантской среде других стран. Верно был выбран и первый ориентир — язык, без которого все остальное невозможно. И не было у нас аврала, поскольку на подлинную интеграцию требуется отрезок времени в три-четыре поколения. Пока мы прошли путь в одно поколение, а это — окончание, условно говоря, не средней, а начальной школы.
Мульти-культи или интеграция
Медвежью услугу процессу интеграции оказала теория мультикультурализма, появившаяся в 1970-х годах в бывшей французской и английской колонии Канаде и импортированная позже в Европу совершенно в других целях.
Если в Канаде она была призвана устранить языковые, религиозные, культурные и прочие барьеры между давно сложившимися там общинами, то в Европе ее собирались использовать для умиротворения растущей массы иммигрантов. Кончилось это известно чем: мультикультурализм обернулся здесь мульти-культи, о чем Ангела Меркель догадалась еще в 2010 году.
Тут можно даже говорить о новой попытке строительства Вавилонской башни, ибо неуправляемое смешение культур, относящихся к тому же к разным историческим эпохам, ведет лишь к росту напряженности в обществе и его разложению. Притирка культур — процесс болезненный и долгий, в качестве успешного европейского примера тут можно назвать разве что только Швейцарию с ее многовековой традицией мирного сосуществования трех языковых культур, чего пока нет даже в метрополии Евросоюза — Бельгии.
Именно поэтому в последнее время вновь вспомнили об интеграции, где у Эстонии уже есть определенный опыт, которым наверняка заинтересуются некоторые страны, прежде пренебрегавшие им.
Что такое интеграция
В отличие от мультикультурализма, интеграция не есть дорога с двусторонним движением, как у нас пытаются иногда представить. Интеграция — это скорей движение в направлении ассимиляции (адаптации, приобщения к жизни в новой среде, если кого-то пугает слово ассимиляция), но с проводником.
Проводником выступает государство, помогающее новым подданным легче приспособиться к жизни в новой для них языковой и ментальной среде. При этом ни темп движения, ни конечный пункт его не регламентируются, что и дает повод для разговоров о провале интеграции. В отличие от ассимиляции, интеграция не посягает на идентичность людей, но и не берет на себя ответственности за ее сохранение. Бремя ответственности лежит тут на нас самих, ибо религиозные, этнические, культурные предпочтения — это частное дело каждого, куда власть не может вмешиваться.
Государство, конечно, заинтересовано в лояльности своих подданных, однако его возможности заниматься формированием чьих-то представлений о своей идентичности весьма ограничены и выражаются сегодня не столько в форме требований, сколько уговаривания, хотя рецидивы прошлого вроде сольных выступлений Урмаса Рейнсалу, конечно, не исключены.
Интеграция и беженцы
Сейчас Эстония мечется в поисках хотя бы одного беженца, согласного приехать сюда, чтобы через неделю не оказаться в черном списке стран ЕС, отлынивающих от выполнения своих обязанностей по приему беженцев. Сами беженцы делятся на три группы: считающих Эстонию транзитной страной, собирающихся вернуться на родину, как только это станет возможным, и тех, кому жизнь в Эстонии понравится настолько, что они останутся здесь. Об интеграции можно говорить только в связи с последней группой.
Новый этап интеграции в Эстонии станет развитием предыдущего, но имеет по сравнению с ним две большие разницы: во‑ первых, число интегрируемых почти в тысячу раз меньше, а во‑ вторых, сейчас мы имеем возможность сами выбирать, кого приглашать сюда, а кого нет.
В этом смысле интеграция беженцев будет происходить, можно сказать, в лабораторных условиях, однако главное не это, а то, что работа с ними позволит по-новому взглянуть на сам процесс интеграции, результаты которого оцениваются у нас неоднозначно. Не менее важно и то, как новый этап интеграции будет воспринят эстоноязычным и русскоязычным населением и как это отразится на дальнейшем развитии их взаимоотношений.
Временной фактор играет в процессе интеграции далеко не последнюю роль, поэтому рано еще думать, будто интеграция в Эстонии провалилась. Никуда она не провалилась — просто тут нелепо требовать предъявления аттестата зрелости от тех, кто только что закончил третий или четвертый класс.
