Людмила Улицкая: я не считаю себя профессионалом
Людмила Улицкая говорит, что она не из тех писателей, которые ставят задачу изменить мир. Свою писательскую деятельность Улицкая начала практически в 50 лет и успела стать первой женщиной – лауреатом премий ”Русский Букер” и ”Большая книга”. Произведения Людмилы Улицкой переведены на 25 языков. Недавно она побывала в Таллинне, где прошла ее встреча с читателями.
Читающих людей сегодня все меньше и меньше. Что делать?
Бывают времена подъема и времена упадка. Сегодня культура переживает период переформатирования. Намечаются черты новой, о которой мы еще не имеем четкого понятия. Меняется и человек, глубоко происходят изменения, на уровне нейроструктур. Такова эволюция человечества, и вам никто не скажет, что с этим делать.
Можно ли поделить литературу на плохую и хорошую?
Я бы сказала так: деление очень субъективное. Есть литература для меня, а есть не для меня. И это может сказать каждый человек. В конце концов, каждый человек выбирает. Это право свободы. Но тут таится большая опасность. Вот я в свои молодые годы и круг моих друзей были всегда готовы читать трудные книги, такое чтение было для нас основным. Ты всегда выбирал себе книжку немножко на размер больше. И, читая ее, сам подрастал и делался более образованным и умнел.
Есть другой тип чтения, когда человек читает то, что ему легко, что не требует никаких душевных и умственных затрат. От такого чтения много не получишь. Сегодня я вижу все меньше людей, склонных к трудному и медленному чтению. С другой стороны, где сказано, что ценителей литературы должно быть много? Многие ли ценят классическую музыку? Вот и идет расслоение по такому признаку. И мы общаемся между собой – люди, которые прочитали Толстого, и люди, которые не прочитали Толстого. У них немножко разное представление о жизни.
Писателей, как и книг, становится больше. Пусть пишут. Писательство вообще представляется мне делом хорошим: когда человек пишет, он думает, осмысляет окружающую действительность. Полезное занятие для души.
Что вы читаете? Есть любимая книга?
У меня довольно много таких книг, они лежат стопочкой возле кровати. Последние годы больше поэзия, чем проза. Оказывается, поэзия гораздо более концентрированная форма общения, чем проза, очень емкая. Я это недавно поняла. Поэзия лично мне нужна сегодня больше, чем проза.
Что вы думаете о писательской миссии в современном мире? Должен ли писатель глаголом жечь сердца людей?
Литература – часть культуры. И в разных временных отрезках она играет разную роль. В России она долгое время была главной частью культуры. Сегодня во всем мире и в России, в частности, эта роль снижается. С этим придется смириться. Что касается меня лично, то я никогда не относилась к себе как к человеку, способному пророчествовать и менять общественное сознание. Амбиций нет. Для меня смысл моей работы – рассказывать о том, что я знаю. И те, кому это интересно, могут меня слушать. Но я совсем на этом не настаиваю. Есть ряд писателей, которые ставят своей задачей менять мир и менять отношение людей к действительности. Я не отношусь к ним.
Вы начали печататься в зрелом возрасте, что испытали, когда увидели свою первую книжку?
Я могу вам рассказать, что я испытала, когда получила первый контракт на книгу с издательством. С французским издательством ”Галимар”. На французском языке. На русском книжка ”Сонечка” вышла потом. Это был 1993 год. А контракт я получила в 90-м. Фамилия моя по-французски пишется с буквы О. ”ОУлицкая”. Помню, что прибежала к моей покойной подруге – дочке Эренбурга Ирине – с контрактом: Ирина, скажите, это моя фамилия? Я была потрясена. Это было, пожалуй, самым сильным впечатлением входа в литературное пространство.
Вы ощущаете себя профессионалом сегодня?
Никакой уверенности у меня не было и нет. Я не строила писательской карьеры всерьез. Всегда ощущала чувство игры. Я не считаю себя профессионалом, меня не покидает чувство, что я во всем пробую что-то новое и неизвестное. Но сама восхищаюсь людьми, которые делают свое дело на высшем уровне – любое. Есть определение писательства как профессиональной деятельности: если вы кормитесь от ваших трудов, то можете считаться профессионалом. Но в формуле не заложено определения качества труда. Вот мы и сталкиваемся с профессионалами, которые плохо владеют своей профессией.
Кто ваш читатель?
Ко мне приходят учителя, врачи, библиотекари – мои любимые читатели. Больше женщин, чем мужчин. Мировая статистика такова, что книжки читают 70% женщин и 30% мужчин. Я не составляю исключения в данном случае. Образованное сословие, скажем так, меня читает. Кроме положительных и восхищенных отзывов, я получаю и довольно резкие. Это свидетельство того, что книга читателя зацепила. И это мне важнее, чем любовь читателей. Когда любят – это прекрасно. Хотя и очень ответственно: я не должна разочаровывать.
Герой ваших книг — маленький человек. Почему?
Я не люблю темы и вопросы глобального характера. Для меня чрезвычайно важен частный человек. Государственные, политические проблемы меня мало интересуют. Важны те, что находятся в личной сфере. Интересует, как живет человек в разнообразных условиях, какие ему мир выстраивает. И как он себя сохраняет. Поэтому меня интересует маргинальный человек.
Первая героиня моего романа Медея – медсестра. Она человек, который совершенно не претендует на социальный успех или какое-то процветание. Маленький человек. И она совершает огромный жизненный подвиг. И вот этот подвиг частного человека меня занимает и волнует больше, чем какой-то социальный или государственный подвиг.
Из встречи с читателями
О нашем времени и о прошлом
Мое поколение пережило золотой век. Потому что мы войны не видели, какого-то голода или лишений я не помню. Конечно, мы жили бедно и чрезвычайно скудно, но никаких драматических ощущений в детстве я не испытала. Мы видели замечательную природу, которой сегодня уже нет. Сейчас все индустриальное и ненатуральное. Продукты, которые мы в магазине покупали, были вкусные. Их уже нет. И множество вещей, которые составляли радость моего детства, окончательно исчезли. Даже дворики, в которых дети играли и общались, такой первый социум, в который мы входили, его тоже нет. Это я к тому, что тот век был золотой.
О романе ”Лестница Якова”
Всякий раз, когда я пишу большой роман, настолько выматываюсь, что говорю: всё. Считаю, что он последний, и я справилась со всеми задачами, которые стояли передо мной. Но в 2011 году я открыла архив моего деда – это была его переписка с бабушкой с 1911 года. Боялась папку открывать, считая, что из этого шкафа посыплется такое количество скелетов, которое мне не переварить. Но прошло сто лет с первого письма, и я поняла: если я не прочитаю, то мои дети тоже не будут этого делать. Читать было довольно трудно. Но после того как прочитала эти письма, то поняла, что у меня нет выхода. Я должна написать книгу. Надеюсь, что это мой последний роман, так как хочется пожить для себя и посмотреть на мир.
О власти
Я с властью никогда не была в хороших отношениях. К политическим событиям всегда отношусь, как к погоде. Идет дождь – берешь зонтик. Стараюсь дистанцироваться от этого и жить своей жизнью.
