ФОТО ОЧЕВИДЦА: Помидоры, канарейка и похоронные справки, или Как живут сегодня люди в Луганске
Таков главный вывод нарвитянина Андреса Вальме, который только что вернулся с Украины. Побывал в Славянске, Краматорске, Северодонецке, Артемовске, Харькове, Киеве. Три дня из восьми провел в Луганске, откуда выехал 6 августа.
О линии фронта и блокпостах
”Меня аккредитовали как журналиста ”Виру Проспект” и в Центре антитеррористической операции (АТО), и в пресс-службе Луганской Народной Республики (ЛНР), — рассказывает Вальме. — Через линию фронта от поселка Счастье, который уже в руках Нацгвардии, до Луганска можно добраться за 50 гривен (3 евро). Напрямую это километров 15, но так никто не ездит, потому что какой-нибудь идиот саданет из автомата или миномета. Едут по коридору, который работает с 11 до 16 часов, на маршрутке — 70 километров. В это время, во всяком случае, когда я ехал, не обстреливали. Маршрутка ходит (по крайней мере, ходила) два раза в день. Трактор тащит автомобили, которых больше идет на Украину, чем в обратном направлении, по песку метров 500, где не проехать. Тоже 50 евро стоит. Бойкие люди наладили бизнес. Два трактора и какая-то ”буханка” таскают машины, цепанули — поехали. Самое интересное — проезжаешь деревню Малиновка, помните, как в фильме ”Свадьба в Малиновке”, где власть все время менялась”.
Что такое эта линия фронта? ”Нет ее никакой — линии фронта. Просто сидят блокпосты, они контролируют дороги. Между блокпостами ополченцев и Нацгвардии — километров 30-40, наверно. Блокпосты — и те, и другие — проверяют паспорта и прописку. Центр АТО аккредитационной бумажки не дает, тебя вносят в базу данных, на блокпосту это проверяют. Люди там обозленные, особенно не любят журналистов, говорят, что те все врут и нагнетают ситуацию. Поэтому придирчиво проверяют видео- и записывающую технику. Запрещают фотографировать. Я ни разу не сфотографировал блокпост, потому что жить-то сильнее хочется, чем иметь такой снимок”.
А что, могут пристрелить? ”Люди с оружием — неадекватные. Человеку дали автомат, у него ни знаков различия, ничего нет. Кто он? Из Нацгвардии, батальона какого-нибудь или из вооруженных сил? Висят украинские флаги. Кто старший? Никто не представляется.
На въезде в Луганск на блокпосту — 15-20 человек. Типа наших кайстелийтчиков, люди за 50-60 лет. Маленький процент местных жителей ездит за продуктами в Счастье, так один такой прицепился к бабке — чего у тебя так много продуктов? Та — мол, соседка попросила. Потом женщина рассказала мне, что никаких квот на ввоз продуктов в Луганск нет, но так борются со спекулянтами”.
О буднях в условиях боевых действий
В здании правительства (областной администрации) в Луганске компьютеры не работают. Печать до сих пор — администрации Луганской области, ЛНР-ской нет.
”Когда я зашел туда за аккредитацией, очередина была, — вспоминает Вальме. — Часть хотела устроиться на работу, ведь второй месяц люди без денег, хотя, если их оформят, то для Украины они будут пособниками террористов. Но в основном сидели за похоронными справками, чтобы потом пособие получить. (Откуда берутся деньги на пособия, для меня это самая большая загадка, доходов ведь практически нет). Как мне сказали на местном телевидении, где-то 150 гражданских погибло уже. И отловили человек 15 ”террористов”. Я не знал, что очень подозрительно выгляжу, у меня рюкзак и два мобильных телефона. Если бы еще велосипед, то — типичный ”террорист”. Там есть какой-то бонус, и местные жители ловят ”украинских террористов”, которые подбрасывают маячки. Мне повезло — мужик меня подобрал по дороге, директор одного из заводов, и я две ночи ночевал у него. А днем ходил-бродил по городу.
Что касается воюющих, то луганчане говорят, что 80 процентов среди них — местные, 20 — пришлые. Россияне? Не знаю. В Луганске постоянно стреляют. Кто? Тоже не знаю, честно говоря. Знаю — из чего. Из минометов, гаубиц. Стреляют по окраинам города. Вот, скажем, вы находитесь в Старом городе, а бабахает в районе Ласнамяэ. Или вдруг рядом с вашим домом в Старом городе — бах — миномет выстрелил. И ополченцы стреляют, и другая сторона. Вечером начинается — и всю дорогу. И в центре города постоянно хлопки. Соответственно, если рядом с вашим домом эти мобильные группы стреляли, раз — и отъехали, то украинцы стали лупить уже по тому месту, в ответку. Школы там разрушены почему-то — странно.
Я думал, что проблема в гуманитарном коридоре — что людям не выехать. Но такой проблемы не увидел. Меня поразила одна женщина, которую предупредили — надо выезжать, скоро масштабная военная операция начнется, а она — у меня две коробки помидоров незакатанных и канарейка. Я говорю - слушайте, в вашем дворе на прошлой неделе убило двух женщин осколком мины, а она — как зомби с этими помидорами. И таких 120 тысяч в Луганске… Я был на отпевании одной женщины, которая сидела дома, прилетела мина и убила ее”.
О том, что еще работает, а что — уже нет
”Банки в Луганске не работают. Маршрутки — до обеда. Магазины — маленькие частные подвальчики. Сетевые тоже открыты, но там лежит буханка хлеба за 5 гривен (50 центов) — и толпа народу за ней. Колбаска 4 евро стоит. Пиво продавалось — за 1 евро литр. Еда есть, но совсем примитивная становится.
Я был на крупном заводе, тепловозном, так они еще даже налоги платят в казначейство украинское, а его обстреливают… 5 млн заплатили зарплаты за прошлый месяц своим работникам. Там организовано бомбоубежище, 80 человек живет — ни электричества, ничего. Хотел найти концы гуманитарной помощи, о которой все кричат. Видел только в одной палатке секонд-хенд какой-то — тетки примеряли одежду. Ни одного места, где распределяется гуманитарная помощь, не встречал. И есть ли она вообще.
Электричество пропало за день до моего отъезда из Луганска — 5 августа. Стали жить на генераторах. Газ, правда, поступал, он идет через украинскую систему. Нет мобильной связи, интернета. Из трех моих телефонов — украинского мобильного оператора, российского и эстонского — все были мертвы. Один ожил только, когда отъехал от Луганска на 200 км. Позвонил жене”.
Об информировании и ТВ
Когда Андрес 6 августа приехал на автобусе из Луганска в Счастье, его и всех попутчиков переписали и велели заполнить анкету: ”Что я делал на ”оккупированной территории”, сотрудничал ли с ”оккупационной властью”, знаю ли милиционеров, которые перешли на сторону ”террористов”… Мирных жителей Луганска — к ним вообще сложное отношение — в Киеве считают ”пособниками террористов”. Встретил в метро маму, которая с дочерью ехала к сыну в госпиталь, так она сказала, что его ”ранили террористы”.
Насколько информировано население другой Украины о том, что происходит на юго-востоке? ”Телевидение там — пропагандистское. Я был в лагере переселенных лиц, так телевизионщики при мне делали постановочные кадры. Делают не новости, а создают свою картинку. То есть объективную информацию украинское телевидение не показывает. Людей, приехавших из Луганска, подводят к ”нужным” ответам, а люди, конечно, боятся высказать свою точку зрения, потому что это создаст им проблемы”.
***
Андрес Вальме: ”В Счастье пришли ”айдаровцы” (люди из добровольческого батальона, подчиняющего МВД Украины. — Авт.), снесли памятник Ленину — ни решения властей, ничего не было. А от них шарахаются и милиция, и военные, то есть они такие — беспредельщики. Я спрашиваю у одного человека из ”Айдара” - зачем вы все это делаете? Он - а черный пиар — это тоже хорошее дело”.
