"Роковой красавец" Сергей Астахов: в жизни я совсем не такой, как на экране
Сергей Астахов по рождению получил совсем не благозвучную для кино и театра фамилию Козлов, поэтому взял девичью фамилию своей мамы. ”Это нормально, — говорит Астахов. — У людей публичных все должно быть благозвучно. Условно говоря, как перед зеркалом девушка прихорашивается? Ресничку подвела — изменилась. То же самое и здесь”.
- Спектакль ”Блеф”, с которым вы приехали в Таллинн, — это, как можно узнать из афиш, некая мистическая история.
- Не совсем. К сожалению, антрепризные спектакли не очень правильно подаются зрителю в СМИ. Нет определенной системы, которая следит за тем, что и как преподносится. Мистика — это что-то странное, загадочное и необъяснимое. Элемент мистики в спектакле есть. Но прежде всего это комедийная история взаимоотношений людей, которые оказались, может быть, на том свете или на этом.
- В вашей жизни присутствует мистика?
- Да, бывает. Я к этому отношусь совершенно спокойно. Конечно, я замечаю, что порой случается нечто необъяснимое, прослеживается какая-то связь, казалось бы, совершенно не зависимых друг от друга вещей в жизни. Если сказать очень просто: когда стоишь у водопада, то его энергия в тебя попадает. И через 15 минут, когда ты от него уходишь, ты ее чувствуешь. Или есть энергия моря: искупавшись в нем три дня подряд, чувствуешь себя получше. А дальше можно закопаться в теме. Думаю, существуют неизвестные формы воздействия природы на нас, и наоборот. Так же и с людьми. Некоторые люди себя комфортно чувствуют друг с другом, а кто-то — как кошка с собакой. Это тоже загадочные и необъяснимые вещи.
- В кино у вас прочный имидж героя-любовника и рокового мужчины. Вам самому нравится?
- Это вы придумали. Я совершенно не такой. Если серьезно, не думайте, что я роковой любовник. Это смешно. Я обычный человек.
- Тогда почему играете такие роли?
- Допустим, замечательный актер Вячеслав Тихонов ассоциировался со Штирлицем. А Бурков или Брондуков — с немножко выпившими простонародными героями. Я ассоциируюсь у зрителя с героем-любовником. У каждого актера есть основное течение, в котором он плавает. Некоторые пытаются себя видоизменять, искать какие-то другие характеры, но все равно от своей природы убежать невозможно. Если человек в вашем восприятии похож на комбайнера, наверное, ему надо играть комбайнеров. Другой может быть похож на тракториста. Я на тракториста не очень-то…На кого-то другого.
- Вам женщины часто говорят, что вы красивый?
- Никогда. Правда. Иногда журналисты говорят. Я общаюсь с такими людьми, которые так не говорят.
- Поклонницы у вас есть?
- Наверное, есть. Я надеюсь, что я работаю на такую целевую аудиторию, которая не стоит у подъезда — тринадцатилетних подростков или учащихся ПТУ, которые вопят и визжат при виде своего кумира. Иногда присылают послания, в интернете пытаются познакомиться, подарки дарят, цветы. Это приятно. Так люди благодарят тебя за то, что ты делаешь. По-моему, это нормально. Ничего сверхъестественного. А в поездах на верхних полках я не ездил.
- С вами сложно или легко работать?
- Может, странно прозвучит, но зависит от таланта и индивидуальности человека, который со мной общается и с кем я играю. Я очень не люблю людей, которые приходят со стереотипом по отношению ко мне. Для меня такие люди не живые. Как говорит Гармаш: надо сначала присмотреться. Говорить могут все что угодно друг про друга. А Гармаш посмотрит, видит, что человек вменяем — он становится с ним открытым. Видит, что не то — закрывается. Со мной то же самое. Когда я вижу, что другие приходят на площадку с негативом или шлейфом разговоров обо мне, не зная меня вообще, мне этот человек становится неинтересен. Я даже могу специально быть немножко похуже, чем я есть на самом деле.
Еще мне не нравятся непрофессионалы. И с ними я очень жесткий. Я не собираюсь ни за кого отрабатывать их деньги, я честно зарабатываю свои и хочу, чтобы каждый на своем месте делал то же самое. В титрах 25-е фамилии никто не читает. Обычно читают фамилии тех, кто играет главные роли, с них все и спрашивают. Рядом со мной люди с чувством юмора, что-то из себя представляющие, с ними, как правило, я быстро схожусь. Недавно я снимался в сериале ”Институт благородных девиц” — 250 серий. И одна девочка — ассистент по актерам — провела со мной год в гримерке. Помогала тексты учить, печатала, и все не понимали: как ты с Астаховым уживаешься? Она просто уживалась.
Мы и сейчас дружим, переписываемся, встречаемся, общаемся. Потому что она адекватный человек. Она видит, что я — не дикий самолюб, который три часа перед зеркалом гримируется. Нет времени — я не буду этого делать. Я понимаю, если мы снимаем 250 серий, то нельзя претендовать на качество, потому что это производство, как завод. Но это не значит, что я буду халтурить. А другие заходят с таким умным и надменным видом, снобы такие — мы занимаемся искусством. Мне это все неинтересно. И с такими людьми я бываю, мягко говоря, странным. Одним словом, я такой, какой я есть.
- Составляющие вашего счастья?
- Прежде всего здоровье. Я понимаю, что произношу. Может быть много денег, но не будет здоровья и будут проблемы. Я даже не про душевное здоровье говорю, а про физическое. И сразу за этим назову здоровье всех моих родных и близких. После желательно, чтобы были денежки. В том количестве, чтобы не чувствовать себя униженным в этой жизни. Я не говорю о какой-то роскоши, о том, чтобы можно было быть сытым, одетым, обутым, чтобы были квадратные метры у всех моих родных и близких. А уж потом…
- … мир во всем мире?
- Да. Как минимум между Москвой и Таллинном. Чтобы все были счастливы. Я назвал главные вещи. Без этого не буду радоваться. Причем, счастливы должны быть мои близкие. Радоваться не получается, если кто-то из близких не рад.
- А любовь?
- Это замечательное чувство. К сожалению, настолько редкое, и порой оно нас так ослепляет, что мы сходим с ума, теряем голову. Помните, как писал Пушкин: ”Обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад”. Я считаю, что чем больше в жизни любви, тем лучше. И несчастливы те люди, которые не испытали этого чувства. Это основополагающее чувство, которое просто обязано быть в человеке. Хотя любовь — широкое понятие. Любить можно и собаку. И любить город Таллинн — тоже чувство. И оно не мешает вам любить еще какого-то мужчину. Но каждый из нас, конечно, при упоминании этого слова подразумевает любовь между мужчиной и женщиной. Я хотел бы любить и быть любимым, как и любой нормальный человек.
