Эстонский ученый-экономист: мы "вписали" в наше государство долговременное неравенство

Ученый-экономист Таллиннского технического университета Райнер Каттел считает, что общество Эстонии характеризуют неравномерность и раздвоившаяся реальность. Eesti Päevaleht взяла у него интервью.

Профессор Каттел, каковы, по вашему мнению, три ключевых слова прошлого года?

В экономике был год отрезвления, многие люди и предприятия поняли, что быстрый экономический рост вернется не так скоро. Во-вторых, политически это был год противостояния, политика превратилась в окопную войну между Таллинном и Тоомпеа, конструктивной работы было мало.  В-третьих, глядя на общество шире, можно привести ключевое слово "отток". Многие уехали из Эстонии или думают об отъезде. Это превратилось в рациональный жизненный выбор для многих людей, которые живут не в городе.

У нас сейчас две Эстонии. Одна — Эстония рейтингов, которую хвалят наши политики, другая — проблемная сельская или пенсионерская Эстония. Я обратила внимание, что свои ключевые слова вы взяли из этой второй Эстонии — не рейтинговой. Какая реальность превалирует? 

В самой сути нашей политики выражается сейчас раздвоение и легкая шизофреничность. Политика стала символической, она происходит лишь на телеэкране. Избирателю с политиком, особенно с парламентским, очень сложно общаться. Политики говорят на языке жестов, брендов и рейтингов, пытаясь продать Эстонию как бренд и на родине, а реальность обычного человека, в особенности, живущего за городской чертой, куда серее. Ключевым словом 2013 года была и неравномерность, которая стала очень бросаться в глаза. В Таллинне жизнь многих людей вполне нормальна, а на окраинах она — совершенно в других тонах. Проблема — в сути политики. У тех, у кого есть проблемы и кто хотели бы что-то изменить, нет возможности показать себя, они, скорее, уедут. Если на работу все равно надо ездить за 120–130 километров, то почему бы тогда уже не за границу?

Каковы те перемены, которые мы в новом году точно увидим или, по меньшей мере,  можем увидеть? 

Надо начать заниматься проблемой региональной неравномерности. Более глубокая тематика, которая обязательно выйдет на повестку дня в конце 2014 года, связана с парламентскими выборами 2015 года. Тут встанет вопрос: какой быть Эстонии будущего? Что мы такое? Продолжим право-ориентированную модель, где много священных коров, как, например, налоговая система, или изменим вектор политики и станем государством с более социальным лицом? Если до сих пор основными темами Эстонии были чисто экономические — успешность и рейтинги, — то теперь фокус потихоньку смещается на более равномерное развитие. Неэстонцы, селяне, разница зарплат и прочие подобные темы понемногу становятся важными. Надеюсь, что самым большим изменением в новом году станет именно изменение политической культуры. 

Что надо сделать, чтобы человек мог жить на селе? Как создать там рабочие места? 

Это вопрос предпринимательства, но думаю, что наша слабость в том, что мы смотрим на предпринимательство односторонне. Предпринимательство у нас видят так: кто-то создает предприятие и конкурирует на рынке. Но не думают, что особенно в сельских регионах предпринимательство — это и сотрудничество, совместная работа. Почему бы не сделать, скажем, так, что сельская школа  пользовалась бы только местной продукцией? Мы привыкли действовать сами по себе, каждый тянет одеяло на себя, но это время прошло, потому что так мы "разденем" многих людей  и они вообще покинут страну. Простых решений нет, и одним законом регионального развития не изменить, нужны комплексные решения: налоги, поддержка, инициативы в сфере сотрудничества. Полагаю, что, если слишком часто говорить обсуждению этих проблем "нет", никто и не захочет ничего обсуждать и будет просто ждать — авось, в 2015 году что-то изменится. Однако тем временем тысячи и тысячи успеют уехать. 

Каково в долгосрочной перспективе решение пенсионного вопроса? 

Считаю, что для многих 40-летних реальностью является следующее: если хотим сохранить уровень жизни, будем работать и в пенсионном возрасте. Если посмотреть на нынешнюю среднюю зарплату, то у большинства людей возможности делать накопления нет. Неравномерность, царящая в зарплатах, усиливается в пенсионном возрасте. Таким образом, мы "вписали" в наше государство долговременное неравенство. Если люди это понимают, то стремятся решить свой пенсионный вопрос — к примеру, в Финляндии.

Кстати, об иммиграции. Почему эстонцы так боятся ее?

У нас такой смешной идеал чистоты крови, который "родом", очевидно, из начала прошлого века. Ирония заключается в том, что ни один эстонец не чистокровен. Если взглянуть на два последних столетия, то ясно — все мы с очень пестрым прошлым. С другой стороны, по причине испытаний во времена Советского Союза этот страх понятен. Но в деле сохранения своей культуры мы могли бы быть поспокойнее. Лично я проблемы не вижу. IT-фирмы говорят уже семь-восемь лет о том, что можно было бы принять на работу несколько тысяч инженеров и платить им очень хорошую зарплату. Я не понимаю, почему Эстония не позволяет такую иммиграцию. 

Рассуждая об эстонскости и сохранении эстонкой культуры: что лично вы видите и цените в эстонской культуре? 

В эстонской культуре много закрытости и самосозерцания, что мне не очень интересно. По-моему, у нас большие сложности с приятием, изменением и интерпретацией чужих  идей, мы культурно замкнуты. Мы смотрим назад и ужасно хотим что-то защищать и сохранять, но мы не уверены, нападает ли вообще кто-то на все это. Если включить телевизор и посмотреть на отечественную продукцию, то увидим дикий натиск коммерческой культуры. Мне смешно, что никто из деятелей культуры не выступает против того, что ежедневно происходит в телеэфире, где идет постоянное интеллектуальное засорение.