Ученые: жесткая фискальная политика - убийственна, 90-е годы в Эстонии тому пример

Социолог Оксфордского университета Дэвид Стаклер и помощник профессора медицины Стенфордского университета Санджей Басу в газете New York Times пишут о том, как политика жесткой экономии убивает людей. Среди прочего в качестве негативного примера приводится и "шоковая терапия" в Эстонии, последовавшая за развалом Советского Союза.

Как пишут авторы, связь между безработицей и суицидами прослеживалась еще с XIX века. Вероятность самоубийства среди людей, которые ищут работу, в два раза выше, чем среди тех, у кого работа есть.

В США число самоубийств, которое медленно увеличивалось с 2000 года, резко возросло после экономического спада 2007-2009 года. В недавно вышедшей книге авторы статьи отмечаю, что, согласно их анализу, в 2007-2010 годах было совершено 4750 "излишних" самоубийств - это означает те самоубийства, которые существовавшие до того момента тенденции не прогнозировали. Количество таких "излишних" самоубийств было заметно выше в странах, в которых было утрачено большее количество рабочих мест.

Если бы самоубийства были неизбежным последствием экономической ситуации, то это было бы очередным рассказом о человеческих жертвах Великого экономического кризиса, пишут авторы, по словам которых, эта статья о другом. В государствах, в которых были урезаны бюджеты здравоохранения и социальных услуг, например, Греция, Италия и Испания, ситуация с состоянием здоровья значительно хуже, чем в таких странах, как Германия, Исландия или Швеция, где сеть социальной безопасности сохранилась, и которые жесткой экономии предпочли стимуляцию (Германия проповедует ценность экономии - для других, отмечают Стаклер и Басу).

Авторы статьи, изучающие общественное здравоохранение и политическую экономию, в течение многих лет следили за тем, как политики бесконечно спорят о долгах и дефиците бюджета, обращая мало внимания на то, что их решения означают для людей. За последние десять лет Стаклер и Басу изучили большое количество данных со всего мира, чтобы понять, как на здоровье людей влияют экономические потрясения. Они обнаружили, что люди совсем не обязательно болеют или умирают, если экономика начинает колебаться. Выяснилось, что именно фискальная политика может быть вопросом жизни и смерти.

В качестве одной из крайностей авторы приводят Грецию, в которой сложилась катастрофа в сфере здравоохранения. Начиная с 2008 года бюджет здравоохранения урезали на 40 процентов. Работы лишились 35 000 врачей, медсестер и других работников этой сферы. Детская смертность увеличилась на 40 процентов. Число новых случаев заболевания ВИЧ увеличилось более чем в два раза, что является последствием роста потребления наркотиков, в то время как бюджеты программ по замене шприцов урезали. После урезания программ по борьбе с комарами в Южной Греции впервые с начала 1970 годов сообщается о значительном количестве заболеваний малярией.

Исландии же удалось избежать катастрофы в сфере здравоохранения, несмотря на то, что в 2008 году она оказалась в крупнейшем в истории банковском кризисе. Вместо спасения банков и урезания бюджета, как того требовал МВФ, исландские политики сделали радикальных шаг: политику жесткой экономии выставили на референдум. В 2010 и 2011 годах исландцы проголосовали за то, чтобы выплатить долг малыми частями, а не разом с помощью экономии. Экономика Исландии по большей части восстановилась, в то время как греческая - на грани краха. Количество самоубийств в Исландии не увеличилось, и исландцы - одни из самых счастливых людей в мире.

Для проверки гипотезы о том, что режим строгой экономии является убийственным, авторы статьи проанализировали данные и из других регионов и эпох. После развала Советского Союза в 1991 году экономика России развалилась. Распространилась бедность и прогнозируемая продолжительность жизни сократилась, особенно среду молодых мужчин трудоспособного возраста. Но это произошло не во всех странах бывшей сферы влияния СССР. В России, Казахстане и странах Балтии (Эстония, Латвия, Литва), которые применили программы "шоковой терапии", пропагандировавшиеся такими экономистами как Джеффри Сакс и Лоуренс Саммерз, произошел самый большой рост числа смертей, связанных с самоубийствами, инфарктами и алкоголем.

Такие страны как Белоруссия, Польша и Словения использовали другой, пошаговый подход, который рекомендовали экономист Джозеф Стиглиц и Михаил Горбачев. Стаклер и Басу пишут, что эти страны провели приватизацию поэтапно, и результаты в сфере общественного здоровья были значительно лучшем, чем в странах, которые выбрали массовую приватизацию и увольнения, которые привели к экономической и социальной дестабилизации.

Исходить из трех принципов

Стаклер и Басу утверждают, что инвестирование одного доллара в программы народного здоровья приносит три доллара выгоды. Инвестиции в здоровье нации во время экономического спада не только спасают жизни, но и могут помочь восстановлению экономики. По словам авторов, реагируя на экономические кризисы, следует исходить из трех принципов.

Во-первых, не навреди: если бы режим жесткой экономии тестировали, как лекарство, то испытания уже давно бы были приостановлены в связи с летальными побочными действиями. Каждое государство должно создать надпартийное независимое бюро, отвечающее за здоровье, в котором работали бы эпидемиологи и экономисты, которые оценивали бы влияние фискальной и финансовой политики на здоровье народа.

Во-вторых, лечи безработицу, как пандемию, которой она на самом деле и является. Безработица - это основная причина депрессии, тревоги, алкоголизма и мыслей о самоубийстве. Финские и шведские политики помогли избежать депрессии и самоубийств во время экономического спада, инвестируя в активные программы рынка труда, целевой группой которых были безработные, и которые помогали им быстро находить новую работу вместе с экономической поддержкой.

В третьих, увеличь инвестиции в здоровье нации, когда дела идут плохо. Клише о том, что легче болезнь предупредить, чем потом ее лечить, - правда. Контролировать эпидемию дороже, чем ее предупреждать, пишут авторы статьи, уверенные в том, что цена режима жесткой экономии может быт измерена в человеческих жизнях.