Экс-министр иностранных дел: в советское время у власти в Эстонии были в основном русские
Бывший министр иностранных дел Эстонии Тривими Веллисте дал интервью польскому изданию Nasz Dziennik, в котором, в частности, отметил, что в советское время у власти в Эстонии были в основном русские и что у эстонской контрразведки много работы, передает inosmi.ru.
Nasz Dziennik: В центре Варшавы до сих пор стоит памятник советской армии, а я помню историю т.н. Бронзового солдата и развернутую Россией кампанию обвинений и угроз в адрес Эстонии, когда этот памятник было решено перенести. Вы, однако, не поддались.
Тривими Веллисте: Мы не могли поддаться. Вы знаете какой-нибудь город, где на центральной площади стоял бы памятник эсэсовцам? Такое невозможно представить. Бронзовый солдат был символом советской оккупации, он не мог оставаться в центре нашей столицы.
Для россиян такое сравнение советской армии с нацистами звучит кощунственно.
Но Таллинн находится в Эстонии, а Эстония — независимое государство, и мы не спрашиваем Россию, какая у нее точка зрения. Эстонские памятники находятся в подчинении суверенных властей Эстонии, избранных ее народом.
Не стали ли атаки на эстонские компьютерные сети следствием такой твердой позиции Таллинна?
Это элемент новой российской политики. Методы ведения войны меняются. Когда Россия не может добиться своих целей традиционными средствами, она прибегает к новым. Эта стратегия нацелена также на психологический эффект. Информационная война идет уже не первый год, и она, несомненно, оказывает влияние на обе стороны.
Именно. Испытывают ли эстонцы по этому поводу ощущение угрозы?
Разумеется, угрозы остаются. Но когда о них знаешь, их можно предотвратить. Мы стараемся развивать в Эстонии информатику и другие области, связанные с цифровыми системами. Если бы Россия снова захотела парализовать наши банки, теперь ей бы это не удалось, мы смогли бы блокировать атаку и даже, как это делается в любой войне, нанести ответный удар. Кибератаки 2007 года привлекли внимание мировой общественности к этому явлению. Сейчас противодействие цифровым войнам воспринимается во всем мире со всей серьезностью, оно оказалось в центре внимания НАТО.
Однако у России есть повод заниматься Эстонией: там до сих пор актуальна проблема тысяч людей без гражданства, в основном русских. Кто они для эстонцев: враги, агенты чужой державы или жертвы истории?
Это наследие Второй мировой войны, которое следует постепенно шаг за шагом преодолевать. Разумеется, при вынесении оценок следует опираться на правовые основы. Нужно знать, кто есть кто. Эстония — открытое, демократическое государство, согласно нашей Конституции, каждый имеет право ходатайствовать о гражданстве. Требования несложные: нужно сдать относительно простой тест на знание языка и совершенно элементарный экзамен на знание Конституции Эстонии. Эстонский для иностранцев сложен, но для кого-то, кто много лет здесь живет, выучить его на необходимом для получения гражданства уровне не должно быть проблематично. Если бы я 20 лет жил в Польше, я бы ведь наверняка немного знал польский. Русские очень высокомерно к этому относятся, так как они были здесь хозяевами в годы оккупации. Впрочем, русская молодежь учит эстонский, они все чаще получают гражданство. Процент людей без гражданства постоянно уменьшается.
Как такой маленькой стране, расположенной рядом с огромной державой, удается отстаивать свою независимость?
Единственный способ — это механизм коллективной безопасности. Поэтому мы вошли в НАТО. Этот союз представляется сейчас самым лучшим вариантом, и членство в нем для нас крайне важно. Без него у нас не было бы шансов.
Мы знаем, что эстонцы так и не примирились с утратой независимости. Когда это противостояние было сильнее всего?
Уже во время Второй мировой войны. К сожалению, 70 тысяч эстонцев взяло оружие у нашего врага номер два и пошло воевать бок о бок с немцами, они хотели остановить возвращающуюся Красную армию. Но это оказалось невозможным. После поражения Гитлера немцы бежали, а самостоятельно эстонцы остановить СССР не могли. Но произошло настоящее военное столкновение, в котором от имени Эстонской республики, при использовании немецкого оружия, врагу было оказано активное сопротивление. После 1944 года освободительная борьба продолжалась в подполье, в лесах. Партизаны сражались до 50-х годов. Лишь поражение венгерского восстания в 1956 году продемонстрировало всем, что вооруженное сопротивление будет бесплодным до тех пор, пока не изменится политическая система. Тогда последние партизаны вышли из лесов.
В Эстонии есть ностальгия по советским временам?
Крайне мало. Мы подвели черту под тем периодом истории, у нас не осталось советских названий или памятников. Определенные сентиментальные чувства могут иметь социально-экономическую основу. Понятно, что при рыночной экономике появляются богатые и бедные, а в советские времена все, за исключением номенклатуры, были бедными. На этом строится убеждение, что тогда все были по крайней мере равны. Однако большинство эстонцев не представляют себе возвращения в коммунизм.
А что с людьми, которые были у власти, тайными агентами КГБ?
У власти были в основном русские. Мы проводим систематическую декоммунизацию общественной жизни, а коллаборантам запрещено занимать руководящие должности. Коммунистические преступления преследуются по закону. Также у нас было уже два случая поимки людей, сотрудничавших с российскими спецслужбами. Они предстали перед судом и были осуждены. У эстонской контрразведки много работы.
Чем для Эстонии был период 1944-1991 годов?
Это была просто оккупация. Любые другие термины, например, ограниченный суверенитет или суверенитет в рамках СССР, тут неприменимы. По международному праву Эстония никогда не была частью СССР. Она была соседом Советского Союза, временно оккупированным его армией. Эту ситуацию можно сравнить с захватом третьим рейхом чешской части территории Чехословакии в 1939 году, которая была названа Протекторатом Богемии и Моравии. Между этими событиями нет никаких различий с точки зрения международного права. Так называемый Советский Союз был не более, чем лозунгом Сталина.
