Барабанер: все в мире относительно, а мы привыкли так плохо жить
Эстонский экономист, руководитель Института экономики и управления "Ecomen" Ханон Барабанер известен тем, что неоднократно сбывались его долгосрочные прогнозы в области экономики. Он также знаменит тем, что никогда не отказывается объяснить людям, несведущим в экономике, некоторые вещи, происходящие в этой достаточно темной, на их взгляд, сфере. Например: почему в одном магазине известной торговой сети замороженная баранина стоит 28 евро, а свежая, расфасованная, 12 евро за килограмм. Рынок!
В греческой деревне Гувес, что на Крите, небольшая лавчонка, в которой можно купить товары первой необходимости, разные сувениры и консервы. Этакий сарайчик, на котором укреплена вывеска: "Супермаркет".
В соседнем городе Ираклион магазины — дворцы, по сравнению с этой лавочкой. Шумит и суетится рынок — "агора" по-гречески. Или "пазари". Чего здесь только нет: мясо, которое еще несколько часов назад мычало, блеяло и хрюкало, овощи, еще утром росшие на грядке. И, конечно же, "жидкое золото" Греции — их знаменитое оливковое масло. Словом, ожившая книга "О вкусной и здоровой пище".
Цены — нельзя сказать, что они выше, чем в Эстонии. Особенно, если учесть, что этот город — Мекка туристов, и тут сам Зевс велел, чтобы все было дороже.
Так и хочется спросить: а где, собственно, кризис? Там или тут?
- Так, где же кризис? Там люди не хотят выходить из Евросоюза, но хотят обратно драхму. Почему?
- Этот процесс очень любопытный. Сейчас, например, более 40 процентов французов также хотят вернуть свою национальную валюту. Единственное, где не дают по этому поводу официальных данных, это Германия, хотя там очень многие плачут по дойчмарке. Дело в том, что надежды, которые возлагались на евро, мягко говоря, не совсем оправдались. И все начинают "ныть": может быть, без этого было бы лучше? Обратите внимание: Венгрия и еще целый ряд стран категорически не хотят вступать в зону евро.
Я ведь когда-то говорил, что вступление Эстонии в зону евро в тот момент, когда эта валюта начала шататься, было не самым оптимальным решением. И сейчас это становится очевидным. Но, вместе с тем, я не думаю, что евро прекратит существование.
- А как тогда можно объяснить, что греки хотят обратно драхму, но не хотят уходить из ЕС?
- Это очень просто: когда создается фонд, при котором мы должны оказывать помощь бедной, слабой Греции, в которой пенсии — выше, уровень жизни — выше, то спрашивается: кто же хочет потерять халяву?
- Некоторые русские греки так характеризуют ситуацию: Европа "развела" Грецию на евро, а Греция "развела" Европу на помощь. Что скажете?
- С точки зрения понтийских греков, может быть, они в простоте своей и правы. Дело в том, что ЕС начал чрезмерно ускоренными темпами расширяться. Когда к благополучным странам добавилось примерно столько же неблагополучных, градус благосостояния понижается. Тем, кто жил совсем плохо, стало лучше, потому что появился "богатый дядюшка", прежде всего — немецкий. А расширение ЕС связано с тем, что Евросоюз пытался позиционировать себя, как очень эффективная политико-экономическая структура, по сравнению с Соединенными Штатами. Но пока, я бы сказал, результат достаточно проблематичный.
- Мне греки рассказывали, как они плохо стали жить. Я подумал: нам бы такое "плохо", так было бы уже хорошо. И почему мы им помогаем, если сами в таком сложном положении?
- Чувство солидарности — великая вещь! Раз мы вошли в сообщество двадцати с лишним стран, так сказать, "в сложном положении", значит, мы должны быть законопослушными. А мы всегда были законопослушными и самыми точными исполнителями инструкций — что из Москвы, что из Брюсселя.
- Однако вся Европа бунтует. Что творят в знак протеста испанские шахтеры, профсоюзы Андалузии, вспомните недавний демарш профсоюзов авиаторов Германии, который наделал столько шума… У нас же все тихо и богобоязненно. Почему такая разница в реакции народа?
- Я думаю, дело в том, что мы привыкли так плохо жить. Есть страны, где жили лучше, и малейшее понижение уровня их жизни воспринимается людьми, как национальная человеческая трагедия. А мы привыкли жить плохо, исполняя дурные приказы, распоряжения. У нас другая история!
