Светлана (фамилия редакции известна, но в связи с деликатностью данных мы решили ее не публиковать) рассказывает: „18 марта 2024 года у меня была плановая гинекологическая операция (врач направил меня туда, потому что у меня была миома, а также – обильная менструация, и как следствие – анемия) в Ляэне-­Таллиннской центральной больнице. После нее меня через два дня должна были выписать, но я почему‑то на поправку не шла. Более того, мне становилось все хуже и хуже“.

Женщина вспоминает, что на второй день после операции на ее жалобы отреагировала медсестра и пригласила дежурного доктора, который перенаправил Светлану в Портовую больницу на томограф.

„Там обнаружили, что при операции был повреждён кишечник, и у меня начались перитонит и сепсис, – делится своим шоком женщина. – Меня тут же направили на еще одну – уже экстренную – операцию“.

О последствиях никто не сказал

По словам Светланы, после второй операции она провела еще две тяжёлые недели в больнице, так как по ходу лечения возникали и другие осложнения.

„Через две недели меня выписали – в удовлетворительном состоянии. Но до сих пор я испытываю боли, – делится женщина. – Я пришла в больницу здоровым человеком, а в результате врачебной ошибки получила серьезные проблемы со здоровьем, и неизвестно, что будет дальше. Я пыталась связаться с больницей, чтобы они признали врачебную ошибку и возместили мне моральный и материальный ущерб, но они снимают с себя ответственность и объясняют это тем, что перед операцией я подписала бумагу и что я была предупреждена о последствиях. О тех последствиях, что случились со мной, мне точно никто не сказал и никакой альтернативы операции мне перед подписанием документа не предлагали“.

Светлана добавляет, что также после плановой гинекологической операции к ней ни разу не пришёл лечащий врач и не объяснил, как прошла операция.

„Каковы результаты операции, я до сих пор не знаю, – констатирует пациентка. – Когда я обратилась к больнице за объяснениями, они ответили, что на следующий день после моей операции мой оперирующий доктор ушёл в отпуск. Интересно получается!“

Светлана попросила прислать ей подписанные ею перед операцией бумаги. „Там действительно описаны риски, – говорит пациентка, – но какие у меня были варианты, то есть делать операцию или не делать, альтернативы мне там никакой не предлагали“.

„Вам не повезло, вы попали в статистику“

Женщина также написала заявление в Экспертную комиссию по качеству медицинских услуг. И 31 июля этого года комиссия рассмотрела случай Светланы. „Но когда я получила их ответ, я, если честно, была очень удивлена, – говорит она. – Похоже, комиссия считает, что это – просто редкий случай, который может произойти при такой операции, и мне просто не повезло попасть в статистику“.

„МК-Эстония“ ознакомилась с заключением Экспертной комиссии по оценке качества медицинских услуг, предоставленных Светлане AS Lääne-­Tallinna Keskhaigla. И вот что комиссия из 10 врачей (еще 6 отсутствовали) постановила:

Членам Экспертной комиссии по качеству медицинских услуг (Tervishoiuteenuse kvaliteedi ekspertkomisjon, ТКЕ) были представлены следующие документы:

заявление Светланы (…) от 22.04.2024 и отзыв AS Lääne-­Tallinna Keskhaigla от 09.04.2024; письмо от менеджера по качеству AS Lääne-­Tallinna Keskhaigla Вахура Келдрима от 04.07.2024 и пояснение лечащего врача пациента для ТКЕ; экспертное заключение эксперта по акушерству и гинекологии ТКЕ, старшего врача и преподавателя Тартуского университета, д-ра Айвара Эренберга от 19.07.2024.

А также – медицинские документы AS Lääne-­Tallinna Keskhaigla, связанные со Светланой (…), в полном объеме.

Кроме того, при подготовке экспертного заключения эксперт использовал цифровую историю болезни пациента из инфосистемы здравоохранения и данные из SA Eesti Tervishoiu Pildipank.

На заседании у членов ТКE отсутствуют обстоятельства, которые могли бы вызвать сомнения в их беспристрастности в обсуждении и оценке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

3.1. Пациентка выразила недовольство качеством медицинской помощи, оказанной ей в AS Lääne-­Tallinna Keskhaigla.

3.2. Обстоятельства лечения:

20.03.2024 пациентке была проведена лапароскопическая операция по удалению миомы и маточных труб. Операция осложнилась повреждением тонкой кишки, что привело к перитониту и повторной операции.

3.3. Анализ случая:

Операция была обоснованной и проведена стандартным образом. Однако повреждение кишки было обнаружено только при повторной операции, так как оно не проявилось сразу.

3.4. Заключение: Случай является редким осложнением, которое невозможно было выявить на ранних этапах.

3.5. В соответствии с § 502 Закона об организации медицинских услуг, ТКЕ является консультативным органом, чья задача заключается в предоставлении оценки качества медицинской помощи, оказанной пациенту. Однако ТКЕ не занимается разрешением споров и финансовых вопросов между пациентом и поставщиком медицинских услуг. Заключение комиссии представляет собой экспертное мнение специалистов, которое не налагает никаких юридических обязательств и прав. Если лицо, недовольное этим заключением, не является экспертом в данной области, оно всегда может обратиться за дополнительной оценкой к другим специалистам.

Возможность обращения в ТКЕ создана для того, чтобы пациент мог бесплатно получить экспертное заключение (обращение в комиссию не требует оплаты государственной пошлины) до подачи иска в суд. Оценки ТКЕ можно использовать в качестве доказательств в гражданских судебных разбирательствах, но они не имеют заранее установленной юридической силы, и суд оценивает их вместе с другими доказательствами и материалами дела.

Ожидания и реальность

Светлана не планирует воевать с системой и тем более – обращаться за помощью к независимым экспертам из-за границы. Однако не скрывает разочарования: „Врачам доверяешься безоглядно, ведь у нас, пациентов, как правило, нет другого выхода. Остается только надеяться, что у врача будет хорошее настроение, он не будет переутомлен, что все сложится к лучшему. Жаль, что в моем случае что‑то пошло не так“.

Светлана также вспоминает статью „МК-Эстонии“, которая называлась „Согласие дал: что подписывает пациент перед операцией?“, в которой главврач Ляэне-­Таллиннской центральной больницы Аркадий Попов разъяснял смысл документа, подписываемого пациентом перед операцией.

„Если человек подписал бумагу, но что‑то пошло не так, ответственность в итоге все равно несут медики. Эта бумага больше нужна пациенту. Она подтверждает, что человек понимает, о чем идет речь и что его ждет. Юридическую ответственность в любом случае несут медучреждение и сами медики“, – цитирует Светлана слова доктора Попова.

И горько добавляет: „Но на самом деле это работает далеко не всегда“.

Что такое врачебная ошибка и как получить компенсацию?

Если пациент пострадал из-за врачебной ошибки, он имеет полное право обратиться к поставщику медицинских услуг за возмещением. В таком случае, однако, пациенту предстоит самостоятельно доказать три вещи: факт допущения врачебной ошибки поставщиком медицинских услуг (читай – медицинским работником), наличие у пациента ущерба здоровью и наличие причинно-­следственной связи между врачебной ошибкой и ущербом здоровью.

Игорь Алексин, юрист Õigusbüroo Progressor

Если пациент пострадал из-за врачебной ошибки, он имеет полное право обратиться к поставщику медицинских услуг за возмещением. В таком случае, однако, пациенту предстоит самостоятельно доказать три вещи: факт допущения врачебной ошибки поставщиком медицинских услуг (читай – медицинским работником), наличие у пациента ущерба здоровью и наличие причинно-­следственной связи между врачебной ошибкой и ущербом здоровью.

Стоит, однако, учитывать, что медицинская практика по своей природе всегда довольно рискованна. Это связано с тем, что медицинскую помощь часто оказывают в ограниченных по времени и психоэмоционально сложных условиях, и даже относительно незначительная ошибка может иметь очень серьезные негативные последствия для пациента. Кроме того, многие заболевания до сих пор плохо изучены, своевременная и точная диагностика часто затруднена, индивидуальная реакция на лекарства может сильно различаться и т. д. Так что основанием для возмещения является наличие врачебной ошибки. Закон требует, чтобы оказанная медицинская услуга соответствовала общему уровню медицинских знаний на момент оказания услуги и была предоставлена с тем уровнем тщательности, которое обычно ожидается от поставщика медуслуг.

Под общим уровнем медицинских знаний подразумевают методы лечения, которые настолько распространены, что их используют при обучении или подготовке врачей или принимают во внимание по другим причинам (например, публикация в профильной литературе). Соответственно, лечение, не соответствующее общему уровню медицинской науки, представляет собой врачебную ошибку. Другими словами, критерий правильности лечения – действовал ли лечащий врач по крайней мере с той же тщательностью и качеством, что и обученный и опытный врач той же специальности? Отклонение от рекомендаций по лечению не означает автоматически, что имела место врачебная ошибка, но для такого отклонения должна быть веская причина, бремя доказывания которой лежит на поставщике медицинских услуг.

Пациент же обязан сам доказывать наличие врачебной ошибки, кроме тех случаев, когда поставщик медицинских услуг не документировал процесс лечения должным образом. В таком случае наличие врачебной ошибки подразумевается.

Учитывая, что медицина – это крайне сложная дисциплина, доказать наличие врачебной ошибки можно только путем привлечения врачей-­специалистов, которые выскажут свое экспертное мнение. Именно для этого в Эстонии существует Экспертная комиссия оценки качества медицинских услуг.

Неудовлетворенный лечением пациент может бесплатно обращаться в данную комиссию, которая оценит качество работы лечащего врача. В случае, если заключение комиссии указывает на наличие врачебной ошибки, пациент может обратиться в суд и получить компенсацию за причиненный ему вред. Если наличие врачебной ошибки не установлено, то обращаться в суд бессмысленно, так как нет основания для получения компенсации.

Конфликт интересов

С обращением в эстонскую комиссию связан риск. Учитывая размеры нашей страны, велик шанс, что оценивать работу врача-­специалиста будут его коллеги, друзья, бывшие одногруппники. В таком случае существует вероятность конфликта интересов. Данную проблему можно преодолеть, если обратиться в подобную экспертную комиссию в другой стране – например, в Финляндии. Однако это влечет за собой ощутимые денежные затраты.

Исходя из вышесказанного, в данном случае у пациентки нет разумного повода обращаться в суд за возмещением, так как экспертная комиссия не установила факт врачебной ошибки. Перспективность иска в таком случае близка к нулю. Светлана может обратиться в комиссию в другой стране, однако с этим будут связаны ощутимые денежные расходы и не факт, что комиссия в другой стране придет к иному решению.

Превентивно стоит отметить, что в данном случае у Светланы нет основания и для обращения к страховой компании поставщика услуг на основании вступающего 01.11.2024 в силу Закона об обязательном страховании ответственности медработников, так как операция была проведена до 02.12.2024. На основании данного закона страховая компания будет рассматривать только те случае возникновения вреда, причиной которых является медицинская услуга, оказанная начиная с 02.12.2024.

Фатальный случай

После операции в Таллиннской больнице вследствие врачебной ошибки умерла пациентка

2 февраля 2023 года 63‑летняя жительница Таллинна Лариса отправилась на плановую операцию по удалению грыжи после аппендицита. Через два дня она умерла. По словам дочерей скончавшейся женщины – Анны и Юлии, трагедия стала результатом халатности врачей и ошибки оперирующего хирурга во время первой операции.

„Врачи умолчали о том, что во время первой операции была задета прямая кишка. Она была перфорирована, но хирург ничего не заметил и завершил операцию. Потом начались проблемы“, – рассказывали дочери Ларисы Delfi.

Анна недоумевала, почему спустя всего несколько часов после операции их мать отпустили домой. „У мамы уже было ранее несколько операций на кишечнике, она в группе риска. Почему лечащий врач не учел это? Он будто бы не читал историю болезни пациента“.

Переписка дочери с матерью, переданная в редакцию RusDelfi Анной, показывает, что Лариса решила остаться в больнице и домой не собиралась.

„Я спросила врача, почему маму отпустили домой, но он солгал мне, сказав, что она сама хотела уйти, -подчеркивала Анна. – Это неправда, ее вещи просто принесли и сказали отправляться домой“.

Скорая помощь ничего не заподозрила

По словам дочерей, самочувствие Ларисы ухудшилось уже через пару часов после выписки, обезболивающее, которое ей дали с собой, не помогало.

Бригада скорой помощи, приехавшая на вызов в тот же вечер, ничего не заподозрила, отметив, что послеоперационные боли – это норма и необходимости в госпитализации нет. Ночь Лариса провела, мучаясь болями.

Источник Delfi в скорой помощи, комментируя эту ситуацию, отмечал: „Болевой порог – вещь субъективная. Здесь мы имеем дело с человеком, который только несколько часов назад перенес операцию, и любое хирургическое вмешательство сопровождается постоперативным болевым синдромом. В таком случае рекомендуется прием обезболивающих средств и покой. Скорая помощь не забирает пациента с болью после операционного вмешательства, обычно повышается доза болеутоляющих препаратов. Если же поступает повторный вызов, то пациента, как правило, отвозят в больницу. Фельдшер не мог предполагать, что хирург при проведении операции задел другие органы“.

По словам родных умершей женщины, хирург, проводивший операцию накануне, заступил на смену в 8 утра следующего дня. Лариса должна была явиться на послеоперационный осмотр. Она связалась с ним по телефону, пожаловавшись на плохое самочувствие, и объяснила, что не может прийти на прием.

„У нее были такие сильные боли, что она не могла ходить, ноги отказывали, сознание путалось, – рассказывала Юлия. – Но хирург сказал, мол, хорошо, не приходите сегодня, выпишу вам еще обезболивающее, придете в понедельник“.

Она считает, что хирург должен быть сразу заподозрить, что что‑то пошло не так: „Нас заверили, что это простая операция, что пациенты восстанавливаются на следующий день. Почему же тогда при таком болевом синдроме врач не насторожился и ничего не предпринял?“

С красным триажем ждала два часа

Тем временем состояние женщины все ухудшалось, и вторая бригада скорой помощи в итоге приняла решение доставить Ларису в больницу.

„Ей пришлось ждать несколько часов в машине скорой помощи, прежде чем ее зарегистрировали в ЭМО, представляете? И это при том, что у нее был красный триаж! (Триаж – система цветовых кодов, соответствующая состоянию пациента, – прим. ред.) Скорая забрала ее в пять часов вечера, а в приемный покой она попала в семь, – возмущалась Анна. – Врачи больницы никаких документов мне не дали, сказали, что они не регулируют деятельность скорой помощи“. Юлия добавляет: „Вот только тогда‑то они поняли, что случилось: из-за перфорации толстой кишки каловые массы стали проходить в брюшную полость, начался сепсис. Маме давали антибиотики, она ждала очереди на компьютерное обследование, потом – на операцию. В двенадцать часов ночи доктор провел повторную операцию“.

На следующий день дочерям стало известно, что состояние Ларисы ухудшилось, организм получил септический шок, что привело к отказу внутренних органов. В воскресенье было проведено еще три операции, сепсисный очаг был найден. Во время одной из операций был также обнаружен тромб в печеночной артерии, однако врачам не удалось удалить его полностью, что привело к печеночной недостаточности.

„Аппарат поддерживал ее дыхание, она была на диализе. Уже стало понятно, что она не выкарабкается“, – вспоминала Анна. Врач интенсива, которая боролась за жизнь Ларисы, отвечает, что в случае сепсиса время играет огромную роль. Каждый потерянный час уменьшал шансы пациента на выживание.

Доказательство врачебной ошибки – сложная задача

Сотрудник правоохранительных органов, пожелавший остаться анонимным, посоветовал близким родственникам скончавшейся обратиться с письменной жалобой в свободной форме в экспертную комиссию по качеству услуг здравоохранения (Tervishoiuteenuse kvaliteedi ekspertkomisjon). В жалобе следует подробно изложить все обстоятельства произошедшего. Комиссия вынесет заключение, и, если придет к выводу, что правила оказания медицинской помощи были нарушены, родственники имеют право написать заявление в прокуратуру.

„Нужно понимать, что даже если экспертная комиссия решит, что действительно была допущена врачебная ошибка или халатность, это не значит, что прокуратура, заведя дело, непременно передаст его в суд. Делопроизводство может быть остановлено на любом этапе ввиду недостаточности доказательств и сложности их приведения. Доказательство врачебной ошибки – одна из самых сложных задач в юриспруденции. Здесь много нюансов, мы не знаем, действовал ли медработник с умыслом или это произошло непреднамеренно. Сложно наложить запрет на профессию медицинскому работнику. По-человечески я понимаю горе семьи и считаю, что обращаться в экспертную комиссию обязательно нужно. Нельзя оставлять такие происшествия без внимания. Даже сам факт того, что какая‑то работа ведется, что родственники написали жалобы и заявления, что медработник должен будет давать объяснения, возможно, заставит его осмыслить свои действия“, – отметил он.

Поделиться
Комментарии