Бескорыстный труд: пенсионерка за свои деньги восстанавливает старинные могилы
(6)
В наше время нечасто встретишь человека, который исключительно по зову сердца, совершенно бескорыстно делает добрые дела и не ждет благодарности. Тем радостнее становится от знакомства с таким человеком. Пенсионерка из Таллинна своими силами и за собственный счет восстанавливает чужие могилы, пишет „МК-Эстония“.
C Марией Григорьевной Михайловой мы встретились на кладбище Сизелинна, оно же – Александро-Невское кладбище, самое старое из таллиннских, основанное в 1770-х годах после указа императрицы Екатерины Великой в 1772 году о запрете хоронить кого бы то ни было на городской территории во избежание эпидемий по всей Российской империи.
Марии Григорьевне в январе исполнилось 85 лет. Она очень много знает про это кладбище, увлекательно рассказывает, и создается впечатление, что мы – на необычной и интересной экскурсии.
Кладбище – как музей под открытым небом
Александро-Невскому кладбищу – более 250 лет. Там похоронено немало известных людей, военачальников, почетных граждан и рядовых жителей Таллинна. Многие захоронения давно забыты потомками – сломаны кресты, повалены памятники, стерты имена, а от некоторых могил не осталось и следа, так они заросли травой и кустарником.
„Вот, видите, камень под березкой. Здесь лежит внучка Суворова. А поставил этот камень человек на личные свои деньги, – женщина нагибается и деловито выпалывает несколько пучков одуванчиков. – Я вчера сюда пришла, подергала траву. Кто-то приходит еще, иногда цветочки свежие стоят. И я прихожу, осенью листья сметаю, вот тут грабельки висят на кустике, я приду – почищу. В этом году одуванчиков много выросло, насеются еще“.
Мы идем по дорожкам среди старинных надгробий. В кронах вековых кленов поют-заливаются соловьи – громко-громко, как нигде больше в городе не услышишь. По асфальту скачет белка с бельчонком. И аллеи, и надгробия усыпаны кленовым цветом. Ландыши повсюду, особенно их много на могилах, за которыми, это видно, уже очень-очень давно никто не ухаживает…
„Здесь Игорь Северянин, русский поэт, похоронен, – говорит Мария Григорьевна. – На его могиле почти всегда – живые цветы. А здесь – „килечный король“ Николай Дмитриевич Малахов. Он наладил производство пряной кильки и начал продавать ее в разные страны, ее везде признали и полюбили – большие деньги заработал. Средств хватало не только на нужды семейства, но и на благотворительность. А рядом – его наследники“, – показывает она ухоженное семейное захоронение.
Когда мы проходим мимо холмика с большим каменным крестом, к которому ведет несколько ступеней, Мария Григорьевна рассказывает, что раньше на месте этого холмика была каменная церковь во имя Александра Невского. Крест установлен на месте алтаря. У подножия креста – каменная табличка.
„Это как бы цокольная часть, вон и ступеньки сохранились, – поясняет Мария Григорьевна. – В 1856 году ее построили, а в 1944 году она была разрушена, советский авиационный снаряд попал. В 1964 году к 225-летию кладбища и к 2000-летию христианства был поставлен крест. А там часовенка у нас из красного кирпича – рядом священники захоронены и родители патриарха Московского и Всея Руси Алексия II (Ридигера)… Там – родственники Константина Пятса, там – семья Поска… А вот здесь, посмотрите, семейное захоронение: генерал-майор, контр-адмирал – вот какая семья была“.
Показывает пенсионерка и могилу с броским памятником, очень ухоженную: „А здесь бандюган один похоронен, о нем и ваша газета когда-то писала. Часто вижу, приходит очень красивая женщина сюда“.
Слушать эти кладбищенские истории чрезвычайно интересно – оживают картинки из прошлого. Кажется, так можно гулять часами и слушать. Неужели Мария Григорьевна может что-то поведать про всех, кто здесь погребен?
„Кладбище занимает 17 гектаров – знаю, конечно, не всех, – смеется она и даже машет рукой. – Экскурсий не провожу, хотя могла бы, наверное, но никто пока мне такого не предлагал“.
Под сорняками – четыре опалубки и крест
Мария Григорьевна рассказывает и как бы между делом наклоняется то вырвать сорную траву, то смахнуть мусор с каменных плит. В руках у нее пакет, а в пакете – щеточка, которую она пускает в ход.
Как же пенсионерка выбирает, за какой могилой она будет ухаживать. Может, какие-то особенные люди должны быть там похоронены? Или куда взгляд упал, там и прикладывает заботливые руки?
„Не выбираю, я просто хожу, смотрю… Вот тут два дня копалась, чистила плиту эту. Попробуйте-ка прочитать, что на ней написано? Не могу разобрать. Олег Иванович… а фамилию не видно, и кажется, что-то еще – про флот… Я тут еще цветочки высажу к этой плите. Я ее не выбирала, просто мне мешало, что вот она лежит вся заросшая, почти не видно ее уже было, ходили по ней, а теперь мне лучше оттого, что лежит плита чистенькая, люди подходят, тоже прочитать пытаются. Мне всегда немножко неспокойно, когда могила неухоженная стоит“, – серьезно говорит Мария Григорьевна.
На Александро-Невском кладбище похоронен муж Марии Григорьевны, умерший шесть лет назад. С тех нерадостных пор и появилось в жизни вдовы необычное занятие – приводить в порядок заброшенные могилы.
„С этой стороны все кустарником поросло, из-за него мне к могиле мужа подходить было неудобно, – рассказывает Мария Григорьевна. – Однажды я взяла секатор и весь кустарник вырезала, с помощью сына корни выкорчевала, и обнаружила обелиск и мраморный крест, он отломанный в зарослях лежал, и четыре опалубки. Я почистила все, крест вычистила щеткой, с хлоркой помыла – он как новенький стал, и цветы всем посадила“.
Приделать крест обратно на обелиск пенсионерке, конечно, было не под силу. Но она нашла человека, который выполнил эту работу.
„Потом и с другой стороны обнаружила четыре захоронения – там тоже крест был сломан, его приварили на место. Плиты мраморные вычистила – там надписи не читались, их заново покрасили, и теперь они как новенькие, вижу, что люди с интересом подходят, читают… Камень огромный почти на боку лежал – земля под ним просела, и он наклонился. Попросила мужчину, он выровнял его. И вот еще кресты, их тоже поднять надо“, – перечисляет она.
„Умирать мне пока рано, дел хватает“
Марии Григорьевне никто не помогает. Знакомые, кто знает о ее необычном времяпровождении, удивляются: зачем ей это нужно? Но вот – нужно.
„На этом я не собираюсь останавливаться. Недалеко от нашего участка – большая площадь с прекрасными памятниками“, – она показывает место захоронения, огороженное невысокой оградкой из плитняка, которое объединяет около четырнадцати могил – там настолько все заросло травой и кустарником, памятники повалены или сломаны, что и не понятно, сколько их там на самом деле. Может, и больше.
„Здесь похоронены почетные граждане Ревеля, – объясняет Мария Михайлова. – Понимаете, люди, которые когда-то для города сделали что-то очень важное, душу вложили в какое-то дело, кому-то помогли. А сегодня о них и памяти не осталось. Я думаю все тут понемногу расчистить, выровнять, поднять кресты, таблички подновить“.
Женщина обращалась в управу Таллинна с просьбой о поддержке. Она считает, что к кладбищу надо относиться как к музею под открытым небом, где каждая могила – это история, и захоронения различных эпох соединяются в единый уникальный некрополь… Но поддержки не получила.
„Песочек могли бы привезти, например. И кусты корчевать самой уж очень трудно. Сварка крестов, покраска надписей – это все недешево. Но теперь у властей Ревеля – ныне Таллинна – много других забот. Оттуда меня послали… на кладбище, – говорит она и смеется. – А администрация кладбища тоже ничем не помогает. Ну, не мешает, и на том спасибо. Так что я потихоньку буду облагораживать эти захоронения, насколько сил хватит“.
Мы идем по кладбищенским дорожкам и рассуждаем, что Мария Григорьевна могла бы проводить экскурсии по некрополю за необычную плату – за помощь в уборке. Пенсионерка рассказывала бы интересные истории о похороненных на Александро-Невском кладбище людях, а слушатели потом в меру своих сил помогали бы ей приводить захоронения в порядок. Никакие руки не были бы лишними, всем нашлась бы работа по силам: даже принести в ведерке воду для цветов – уже помощь. Проще всего это было бы организовать через соцсети, но с интернетом женщина „на вы“.
Помимо могил почетных граждан Ревеля мечтает Мария Григорьевна восстановить и ту самую церковь во имя Александра Невского, о которой рассказывала нам вначале. Одной, конечно, тут не справиться, тем более – и власти тоже не особенно заинтересованы. Одна надежда – на помощь добрых людей, которые разделили бы ее энтузиазм.
Удивительно, откуда у пенсионерки – такая кипучая энергия? Ведь не секрет, что и более молодые люди с возрастом теряют вкус к жизни, приобретают привычку бесконечно жаловаться и ныть, отказываются заботиться не то, что о других, но даже и о себе, не говоря уже о могилах совершенно чужих им давно умерших людей. Неужели в ее-то годы – не подводит здоровье?
Мария Григорьевна смеется – конечно, мол, есть проблемы со здоровьем, как и у всех. Зимой, например, очень сильно болела. И устает она так же, как и все: „Прихожу домой, еле ноги тащу, но делаю сама то, за что фирмы по благоустройству берут большие деньги“. Но вот такой она человек. Делает, что считает нужным, не требуя ни оплаты, ни благодарности, ни славы, ни почестей. Полушутя, полусерьезно она говорит: „Умирать мне пока рано, еще очень многое нужно сделать“.
P.S. Если среди наших читателей найдутся те, кто готов помочь Марии Григорьевне в ее созидательной деятельности, сообщите редакции ваши контактные данные. Мы с удовольствием передадим их нашей героине.
