Полечили – и до свидания! Что делать, если вас выписывают из больницы в беспомощном состоянии, а встретить некому?
(47)
В редакцию нередко обращаются читатели, чтобы выразить благодарность врачам, которые их лечили, рассказать невероятные истории о чудесном спасении благодаря умелым действиям медиков или пожаловаться, если что-то вдруг пошло не так. И недавно практически одновременно в редакцию обратились две пожилые женщины с жалобами на одну и ту же больницу. Их истории указывают на важную проблему, которая определенно нуждается в решении.
Истории этих двух пенсионерок – похожи, хотя одна произошла ночью, а другая – днем.
Это – истории о человеческом равнодушии и в то же время – об отзывчивости.
„Выставили за порог, как собаку“
Татьяне Семеновой, гражданке Эстонии, – 71 год. За плечами у нее – более 50 лет трудового стажа.
„Полтора года назад у меня обнаружили онкологию, – начинает свой рассказ она. – Я перенесла операцию, сейчас хожу на проверки. Три месяца назад у меня случился инфаркт мозга. Это значит, что у меня один сосуд полностью не работает, а другой – функционирует на 50–60 процентов. Вдобавок у меня – диабет второй степени. И вот 15 апреля мне стало так плохо, что я вызвала скорую помощь“.
На вызов приехала 7-я бригада. Женщине проверили сахар, давление – у нее было очень низкое давление. Помогли одеться, собраться, и привезли в ЭМО на Рави, 18.
„Это было вечером, в 18.30. Меня там подсоединили к аппарату, замеряющему давление, я смотрю, а оно у меня все падает и падает, – вспоминает пенсионерка. – Когда меня забирали, было 90, а в ЭМО уже стало 86. Взяли анализы. Меня тошнило, рвало, был кашель… Та доктор, которая забирала меня из дома, затем подходила дважды, когда привозила следующих больных, и говорила: да, что-то давление не нормализуется… Заботливая, внимательная, спасибо ей огромное“.
Уже после полуночи Татьяне сообщили, что ее выписывают домой.
„Я говорю: „Как я могу домой? Мне плохо, видите, какое у меня давление?“ – „Ничего не знаю“. Подогнали к моей постели кресло на колесах, посадили и подвезли к дверям, – голос пожилой женщины дрожит от обиды. – Не спросили, приедет ли за мной кто-нибудь, как я буду в ночи добираться? Я просила оставить меня в палате хоть до утра, когда автобусы пойдут, – отказали. Просто выставили ночью за дверь!“
Доковыляв до ближайшей скамеечки, Татьяна позвонила дочери: „Вика, меня выставили из больницы“. И ждала под открытым небом, ночью, при температуре +5, пока дочь не приехала и не забрала мать.
„А я живу на пятом этаже в доме без лифта. Я две лестничные площадки прошла на ногах, а дальше ползла, как собака, на четвереньках, я не могла идти, – вспоминает пенсионерка. – Дочь меня уложила, померила мне сахар – у меня такого сахара никогда не было, 20 ммоль/л, на нервной почве стало, видимо (это соответствует тяжелому состоянию гипергликемии, когда крайне высока вероятность развития осложнений – прим.ред.)“.
„Мама из больницы вернулась домой в худшем состоянии, чем когда ее забирали“, – подтверждает дочь Татьяны, Виктория. Она не понимает, как можно было среди ночи выставить из ЭМО человека, даже не поинтересовавшись, в состоянии ли он добраться домой, есть ли деньги на такси, есть ли близкие, кто мог бы забрать на машине.
„Я хочу, чтобы обратили внимание на этот случай. Так и напишите: выгнали, как старую ненужную собаку“, – добавляет Татьяна.
„Я шла наощупь, упала и сильно ударилась“
Мария Новикова (91) начинает свой рассказ так: „Я была у врача глазного на Рави, 18. Мне назначили время операции по замене хрусталиков в обоих глазах. Но я не знала, что после нее я временно потеряю зрение – иначе я бы нашла себе провожатого! После операции я говорю: „Доктор, я же совсем слепая, хоть проводите меня к лифту. Я ничего не вижу!“ Он довел до лифта и сказал: „До первого этажа доедете“ и нажал кнопку. Лифт спустился, там стояли мужчины, они помогли мне выйти, а сами наверх уехали. А я стою и прошу: „Помогите мне хоть куда-то выйти!“ Кругом – только чужие люди, и ни медсестры, никого рядом…“
Пожилая женщина вспоминает, как практически наощупь шла к остановке автобуса. Причем по дороге даже упала и сильно ушиблась.
„Меня довели до остановки, посадили на лавочку. Сижу, не вижу ничего – и не понимаю, как мне доехать до дома, – описывает свое положение пенсионерка. – Спасибо одной женщине – она села рядом со мной, выяснила, в чем проблема, и вызвала мне такси. Она договорилась с таксистом, чтоб до двери меня доставил, назвала ему мой адрес и сама оплатила такси. И таксист довез меня прямо домой! Я вошла и просто упала на диван, сил у меня уже больше не было. Ведь после падения по пути к скамейке болело все тело, было трудно дышать“.
Пенсионерка переживает, что не узнала имен тех людей, кто оказывал ей помощь в пути: той женщины, что вызвала и оплатила машину, и таксиста, что доставил ее до самой двери. Ей очень хочется выразить им свою благодарность.
„Я была в таком состоянии, что ничего не соображала вообще, – говорит она. – Но какое счастье, что есть на свете такие хорошие, такие благородные люди!“.
Однако она не понимает причины такого равнодушия медперсонала после операции: „Разве можно такого больного человека отправлять одного из больницы? Никому не было дела, как я доберусь и вообще доберусь ли до дому. Внимание – от чужих людей, а от медицинского учреждения – равнодушное отношение“.
„Персонал найдет решение“
В отделе контроля качества Ида-Таллиннской центральной больницы сообщили, что комментировать конкретные случаи из практики они могут только при наличии дигитально подписанного согласия пациента на передачу личных данных. Но у пожилых женщин нет действующих ID-карт и сертификатов с кодами. Поэтому из больницы прислали лишь общий комментарий, касающийся возможностей пациента.
„При выписке пациентов домой сотрудники центра неотложной помощи всегда сначала проверяют, может ли пациент самостоятельно отправиться до дома, – отмечает в комментарии заведующая отделом коммуникации и маркетинга Ида-Таллиннской центральной больницы Инге Судер. – Если у пациента – проблемы с передвижением, то по возможности вызывают родственников пациента, либо пациент делает это сам и зовет родственника приехать за ним“.
Она добавляет: „Пациентам, которые самостоятельно обратились в ЭМО (включая одиноких и пожилых людей) и которые до сих пор могли справляться самостоятельно, персонал не организует транспортировку и не проверяет их финансовое положение. В случае с пожилыми пациентами, которые не могут справиться самостоятельно, персонал связывается с их семьей и находит решение, при необходимости привлекая социального работника, который работает в дневное время“.
Если возникает ситуация, когда пациента доставили в ЕМО без личных вещей (телефона, кошелька), то, по ее словам, персонал также связывается с контактным лицом пациента и находит решение.
„Бывали ситуации, когда пациент оставался в ЕМО до утра, – заверяет представитель медучреждения. – Мы хотели бы подчеркнуть, что если пациента доставляет в ЕМО бригада скорой помощи, то это не означает, что ему придется остаться в больнице. 90% пациентов, доставленных машиной скорой помощи, отправляются домой“.
Остается только догадываться, почему истории Мареи Новиковой и Татьяны Семеновой описывают как будто совсем другое медицинское учреждение.
О правах и возможностях
В Кассе здоровья на просьбу прокомментировать истории и объяснить, какие права и возможности были у пациенток в их непростом положении, сообщили, что такие вопросы – не в компетенции ведомства.
„Эти вопросы – не к нам – Касса здоровья не занимается транспортом пациентов, так же, как и больницы. В каждой больнице обычно есть информация о платной услуге транспорта и о том, как пациент должен вести себя после операции, – объяснил представитель учреждения Игорь Ляпин. – За социальный транспорт и соцработников отвечает местное самоуправление“.
Формальный надзор за оказанием медицинских услуг в Эстонии осуществляет Департамент здоровья.
„Больницы не обязаны оказывать помощь с транспортировкой больных. В большинстве больниц имеется медицинский транспорт“, – говорит Кирси Прудель, советник по связям со СМИ Департамента здоровья.
В Департаменте социального страхования сообщили, что на основании Закона о социальном обеспечении местное самоуправление обязано предоставлять 13 социальных услуг, в дополнение к которым могут быть организованы и другие социальные услуги.
„Если человеку нужна помощь, чтобы самостоятельно справляться с собой или своей семьей, он должен обратиться к специалисту по социальной работе местного самоуправления или городской управы по месту жительства, который выяснит, какая помощь ему нужна, чтобы справиться с трудностями. Затем местное самоуправление принимает решение о предоставлении или непредоставлении помощи, – сообщила советник по коммуникациям Департамента социального страхования Ксения Репсон-Дефорж. – При принятии решения местное самоуправление должно соблюдать сроки, предусмотренные законом. Определение потребности в помощи основывается на целостном подходе к потребности человека или семьи в помощи, то есть оценивается, в каком виде и в каком объеме человек нуждается в помощи для обеспечения нормальной способности самостоятельно справляться в повседневной жизни“.
Перечень минимального количества услуг, которые местные самоуправления должны по закону оказывать, можно изучить на сайте Минсоцдел в разделе „Социальные услуги и пособия местного само-управления“. Департамент социального страхования в свою очередь консультирует местные самоуправления в том, как именно эти услуги оказывать, и по стандартам их качества.
