ИНТЕРВЬЮ | Елена Скульская: „Русский язык переживёт все войны и сохранится в литературе, без которой не мог и не сможет обходиться мир“
С 8 по 10 декабря в Таллинне пройдет рождественская книжная ярмарка. В эти дни писательница Елена Скульская сама встанет за прилавок, будет общаться с читателями и отвечать на их вопросы. Что читатель ждет от автора, а автор от читателя, какие книги помогут создать праздничное настроение и отвлечься от рутины и есть ли будущее у русского языка в „эпоху отмены“ - автор книги „Четвертый сюжет“ рассказала в интервью RusDelfi.
На рождественской книжной ярмаке в Kulturikatel вы будете пристутствовать не только как автор произведений, но и как продавец. Это новое для Вас амплуа: с каким настроением Вы идете туда и чего ожидаете от этого мероприятия?
Есть соблазн ответить пафосно: Не продается вдохновенье, Но можно рукопись продать. Но разумнее сослаться (и не впадешь в пошлость) на множество менее значительных, но славных писателей, которые продавали свои книги из озорства, эпатажа, эстрадности, стоя за прилавками чужих или собственных магазинов, из желания лично увидеть реальных читателей. Это такой немного рискованный и раскованный шаг – стать за прилавок и предлагать свои книги, если учесть, что все они весьма успешно продаются в магазинах и никакой особой потребности в моем личном присутствии на ярмарке нет. Но, признаюсь, есть некий азарт, схожий с азартом игрока в рулетку, который проигрывается дотла или, напротив, выходит с бешеными деньгами, чтобы завтра проиграться в пух и прах.
Ярмарка ни в коем случае не предполагает обогащения (деньгами точно нет), но допускает возможность интересных встреч, разговоров. Те, кто пишет мне, просит о чем-то, может прийти на ярмарку и поговорить. В субботу, 9-го декабря, в 15.00 со мной на сцене будет беседовать журналист и сценарист Эне-Марис Тали. Но я буду на месте все три дня и, может быть, кто-то, кто не смог купить по магазинной цене мои книги, захочет потратить на них сумму меньшую, чем билет в кино...
Елена Григорьевна, Вы пишете на русском языке. Как Вам кажется, после начала войны между Россией и Украиной, для авторов, публикующих свои книги на русском языке, еще осталось место на внутреннем эстонском рынке, остался ли читатель?
Издательство, с которым я сотрудничаю много лет – KesKus –по-прежнему издает все мои книги и на русском, и на эстонском. Только что вышла книга эссе „Четвертый сюжет“ о мировой литературе, о взаимовлияниях совершенно далеких писателей, загадочных пересечениях и „странных сближениях“. До этого были и „Самсон выходит из парикмахерской“, и „Пограничная любовь“, и „Любовь в русской литературе“. Эссеистику переводит на эстонский главный редактор Юку-Калле Райд, который не утратил интереса к русской литературе и русскому языку – не считая их в чем-то виноватыми; не изменилось отношение к моим текстам и переводчицы прозы Ингрид Вельбаум-Стауб. Остался читатель русской литературы. Он никуда не делся.
Одна из книг замечательного киевского поэта Александра Кабанова называется „На языке врага“; он пишет на русском языке, будучи патриотом Украины. Моя политическая позиция определяется участием в акциях в поддержку Украины: мы продавали в Союзе писателей Эстонии свои книги, а деньги отдавали в помощь семьям беженцев, но пишу я на русском языке, который переживёт все войны и сохранится в литературе, без которой не мог и не сможет обходиться мир. Геноцид языка — это геноцид культуры, это озверение.
Мое мнение всегда было и, вероятно будет, крайне субъективным. Если моим коллегам нравится называть себя эстонскими писателями, пишущими на русском языке, то это их дело. Я остаюсь русским писателем, живущим в Эстонии, уважающим и разделяющим ценности ее культуры, переводящим эстонских поэтов, всю жизнь изучающим тонкости эстонского языка, входящим в Союз писателей Эстонии, являясь гражданкой Эстонии, но… повторюсь – русским писателем, готовым ко всем неизбежным эпитетам, которые сегодня накрепко привязаны к этому самоопределению.
Выйти на российский книжный рынок - непростая задача, местный рынок в Эстонии совсем не большой. Как Вы считаете, есть ли для местных авторов еще смысл писать на русском языке или его положение изменилось навсегда после российского вторжения в Украину?
Я не порвала и не порву отношения с моими российскими друзьями, коллегами, независимыми издательствами, разделяющими мою политическую позицию (только им ее разделять куда опаснее, чем мне, моя совпадает с государственной позицией Эстонии и ничем плохим мне не грозит, тут особая смелость не нужна). Не порвали с ними отношения и многие бывшие россияне, уехавшие из страны, но сохранившие связи с теми, кто издает и популяризирует хорошую — то есть по своей сути – протестную литературу.
Но есть замечательные русские читатели у меня и в Эстонии, конечно, я хочу, чтобы мои книги были им доступны. На презентации моей последней книги три дамы моего возраста купили одну книгу на троих, наперебой стали рассказывать, как они меня читают и перечитывают, но, живя на пенсию, не могут позволить себе истратить назначенную издательством сумму. Подходили, вздыхая, и совершенно молодые люди, спрашивали, появится ли книга в библиотеке; вероятно, у родителей не было возможности дать им деньги на книгу. На ярмарке любой желающий сможет себе позволить купить то сочинение, которое ему хочется иметь на своей книжной полке.
Если бы Вы нарисовали портрет обычного читателя в Эстонии, то какие его читательские привычки - темы, жанры, авторов - Вы бы отметили?
Читатели, как и писатели – все очень разные. Мне дорог любой читатель: и тот, кто что-то выписывает и подчеркивает в моей книге, а потом пишет мне восторженное братское письмо, и тот, кто сообщает, что его тошнит от моих писаний, что нарисованная мною картина противоречит всем его как эстетическим, так и этическим представлениям об искусстве. Писателей сегодня больше, чем читателей. Читательский труд, поверьте, сложнее и бескорыстней, чем писательский. Читают единицы, избранные, баловни судьбы, пишут миллионы. И, главное, все уверены, что могут быть писателями. А много ли вы видели людей, которые гордятся тем, что способны сегодня испытать радость и удовольствие, приобретя бумажную книгу?
Я знаю (это сведения издателей), что в Эстонии у меня по самым скромным подсчетам, если исходить из того, что книгу читает только тот, кто ее купил, примерно тысяча постоянных читателей. Для меня все они – обожаемое меньшинство, уникумы, избранные, небожители, герои.
Елена Григорьевна, какое из Ваших произведений представляется Вам наиболее подходящим для чтения в канун Рождества?
Оскар Уайльд сказал: „Всякое искусство совершено бесполезно“, он, согласитесь, знал в этом толк. Поэтому, я уверена, любая моя книжка, если вы решитесь ее купить и прочитать, просто обязана доставить вам удовольствие. У меня осталось только шесть экземпляров из всего тиража сборника новелл „Мальчишеская месть“ – самый длинный рассказ занимает две-три страницы, но вмещает всю жизнь персонажа, и вам даже может показаться, что этот персонаж — вы сами. Но, может быть, антиутопия – фантастический роман „Самсон выходит из парикмахерской“, где речь идет о войне между Эстонией и Россией, где есть загадочный, но моментально узнаваемый русский театр, более актуален сегодня? Или „Пограничная любовь“ – мелодрама с печальным финалом, в которой мужчина из Таллинна мечтает перебраться в Петербург, а женщина из Питера уверена, что она будет счастлива в Таллинне? Или все-таки „Любовь в русской литературе“, где речь идет о чувствах героев, описанных великими мастерами? Или все-таки „Четвертый сюжет“? Или поэтическое избранное? Или четыре тома переводов антологии эстонской поэзии на русский язык?
