Обвиненная в мошенничестве с депутатскими компенсациями Керт Кинго: это политическая атака
(3)
Прокуратура предъявила депутату от EKRE Керт Кинго обвинение в мошенничестве с компенсацией члена Рийгикогу. Кинго заявила, что ни в чем не виновата и уголовное дело является политически ангажированным.
По словам Кинго, политическая цель ее обвинителей подтверждается тем фактом, что от нее не требовали возврата денег, которые якобы были использованы не по назначению. „Члены Рийгикогу имеют право на самоорганизацию, а это значит, что каждый депутат сам решает, какие его расходы и виды деятельности связаны с работой, - повторила Кинго свои доводы, изложенные ранее. - Если выясняется, что расходы все же не соответствуют содержанию работы, член Рийгикогу просто возвращает деньги. С Керт Кинго обращаются иначе, чем с другими, то есть на неравных основаниях. Меня не попросили вернуть деньги, и это очень показательно“.
По словам Кинго, происходящее направлено против ее партии. „Наверное, в связи с тем, что я являюсь членом Консервативной народной партии Эстонии, мое мировоззрение консервативно по сравнению с либеральным мировоззрением правящих партий, отсюда и неравное отношение“, - сказала она.
Канцелярия Рийгикогу, по словам Кинго, вопрос о фальсификации документов не поднимала. „Если бы такая тема появилась, мы бы ее рассмотрели и обсудили, как это происходило с другими. Я по-прежнему могу сказать, что не сделала ничего плохого. Частично это подтверждается и тем, что с меня не потребовали назад эти деньги“.
По мнению Кинго, в последнее время прокуратура инициировала множество политически ангажированных дел, не имеющих под собой серьезных оснований. „Это и есть почерк прокуратуры, пустые производства, на которые тратятся миллионы денег налогоплательщиков в условиях роста налогового бремени“, - заявила она. Кинго привела в пример дела Эвели Вавренюк и Каяра Лембера, которые оба были оправданы судом. „И казус Porto Franco, свергнувший правительство. Суд пришел к выводу, что Тедер и Корб не нарушали закон“, - добавила национал-консерватор.
„Если мы посмотрим на это с той точки зрения, что в течение тридцати лет ко всем до меня применялись одни правила, а для Керт Кинго вдруг стали действовать особые, то, как бы мы ни старались, мы не сможем взглянуть на этот вопрос по-другому“, — резюмировала Кинго.
