Нужен ли эстонский С1 педагогу, который работает с особыми детьми? Родители и учителя просят подписать петицию

Анна Фаттахова - автор петиции с призывом разрешить школам и детским садам оставить на работе педагогов, логопедов и психологов без категории С1, если от них не требуется использовать эстонский язык в своей работе. Родители опасаются, что летом Рийгикогу внесет изменения в законодательство, не взяв во внимание потребности особенных детей. RusDelfi поговорил с Анной и выяснил, что именно волнует родителей и почему даже если петиция наберет нужное количество голосов, она не дает никаких гарантий.

Подробнее об истории Анны можно прочитать здесь.

Анна - мама особенного ребенка - и как никто другой знает, что помочь таким детям стать счастливыми может только правильный подход и грамотные преподаватели. Именно внимательные преподаватели и музыка помогли ее сыну подружиться с этим миром и вписаться в него - сейчас мальчик не только посещает концерты классической музыки, но и сам выступает на сцене.

Анну, как и других родителей, встревожил закон о переходе не эстоноязычное образование. И несмотря на то, что согласно действующему законодательству требование владеть эстонским на уровне С1 не будет распространяться на логопедов, социальных педагогов, опорных лиц и учителей, работающих с особыми детьми, ситуация может измениться.

„Я очень долго советовалась с юристами по этому вопросу, - говорит Анна - сама юрист по образованию. - Закон о школе принят в декабре 2022 года, но он ссылается на Закон о языке. Есть еще требования и инструкции. Именно на это действующее законодательство Министерство образования опирается, давая комментарии. Но на сайте министерства образования есть обещание заменить все это общим законом в августе“.

По словам Анны, в этом многообразии норм очень легко запутаться, поэтому они и обращаются к Рийгикогу с просьбой помнить о нуждах особенных детей, принимая все новые законодательные акты.

„Нам нужно „действовать на опережение“ и подать петицию уже сейчас, потому что когда примут закон - будет поздно. Будем верить в лучшее и надеяться, что о нас просто забыли, а мы - напомнили“, - говорит Анна. Ее встревожил тот факт, что, говоря о переходе на эстоноязычное образование в своих официальных интервью, члены Рийгикогу подчеркивали, что исключения делаться не будут, не упоминая о тех специалистах, которые работают с детьми с ограниченными потребностями.

„Я подняла эту тему в группе „Особики“, у поста более 300 лайков и комментариев было, хотя обычно такой активности у нас нет - все заняты детьми.

Текст петиции максимально короткий, чтобы прочитать и подписать могли все быстро. Некоторые родители предлагали формулировать жестче, но мы же мы никого не обвиняем, лучше все делать вежливо. Кажется, что такая ситуация получилась без злого умысла - но такая случайность может коснуться очень многих. Сам переход школ на эстонский язык - болезненный. Мы не пытаемся с ним спорить, но это - явная нестыковка. Существует ведь специальная комиссия - Rajaleidja - которая принимает решение для каждого ребенка индивидуально о специальном обучении на родном языке. Значит оно оправдано и требует выполнения. Не все ограничения легко представить тем, кто не сталкивался с психическими и поведенческими расстройствами. Но многие знают детей, которые ограничены в движении и не могут ходить с рождения. И вот с ними надо заниматься физкультурой в школе, есть опытные преподаватели, а государство вдруг определит на должность учителя брать только тех, кто окончил балетное училище. Звучит красиво, конечно, но зачем?“

Анна подчеркивает, что необходимости в том, чтобы специалисты владели языком на уровне С1 - нет, ведь если специальная комиссия Rajaleidja принимает решение, что ребенку необходим специальный подход и обучение на родном языке, то речь не может идти о том, чтобы общаться с этими детьми на эстонском.

„Мой сын очень хочет учить эстонский язык, всем говорит, что учит его в школе, и поэтому здороваясь, произносит „Tere“. Он считает, что он говорит на эстонском. Но нужен ли для этого преподаватель с С1 - вопрос.

На своих консультациях я всегда спрашиваю у родителей - есть ли в семье носители эстонского языка, и если да - советую идти в школу для особенных детей, где преподают на нем. В Эстонии услуг для детей с особыми потребностями больше именно на эстонском, и если кто-то выбрал обучать ребенка на русском языке - значит не было другого варианта, это не от хорошей жизни. Значит это было рекомендовано врачами, чтобы не страдало душевное здоровье ребенка“.

Есть педагог, которого дало государство, и ты никуда от него „не сбежишь“

„Когда мой сын был маленький, он увидел, как его сестра смотрит по телевизору красивые танцевальные номера. Он начал показывать, что он тоже так хочет. Так как он - не говорящий ребенок, я стала ходить вместе с ним и смотреть, какие у нас есть танцевальные кружки, пробовать. Приходим мы в обычный кружок, где идет занятие. Педагог говорит - занимайтесь хорошо! Кто будет хорошо заниматься, тот летом со мной поедет на фестиваль“. Для моего ребенка непонятно: заниматься хорошо - это как? Когда будет лето? Что такое фестиваль? А ехать с преподавателем куда-то он и вовсе не хочет.

Особого ребенка нужно уметь похвалить здесь и сейчас. Мотивировать так, как ему будет понятно. И это настолько тонко, что если чуть-чуть не так, он больше к этому педагогу не пойдет, а причину объяснить не сможет.

А у родителей, к сожалению, выбора нет. В детском саду или в школе работает педагог, которого дает государство. У нас такая школа русскоязычная — одна. На эстонском одна — им тоже „не сбежать“, не перейти в другую. Учитель для особого ребенка — это свет в окне, надежда, возможность продвинуться на новый уровень.

Сейчас министерство образования активно проводит инфочасы, но они дают ответы по старому законодательству. А на сайте министерства написано, что с первого августа 2023 года будет принят новый закон, который определит квалификационные требования к специалистам. То есть, мы уйдем на каникулы и когда вернемся - могут принять закон, в котором не будет делаться исключение для наших педагогов. Сейчас в парламенте есть большинство, которое может принять тот или иной закон очень быстро.

Многие партии и движения предлагали людям выходить на улицу и митинговать, но у нас особенная ситуация - у нас особые дети. Мы не пойдем туда, так как навредим их здоровью. Но мы тоже цивилизованно хотим высказаться, и петиция - это именно такая возможность. Мы это делаем официально и открыто, нас можно пересчитать, все подписи - дигитальные, поэтому никакой накрутки голосов быть не может“.

Анна подчеркивает, что благодаря СМИ родители получили публичное подтверждение, что Министерство образования готово защищать интересы детей с особыми потребностями. Однако цель петиции - обратить на проблему внимание Рийгикогу: „Остается слово за депутатами. Что для них важнее: рекомендации Министерства образования или обещания коалиционного договора?“

Психологи не попадают под исключение даже сейчас

Rajaleidja - организация, которая консультирует родителей, если у ребенка возникают трудности с обучением, поведением или отношениями в детском саду, школе или дома. Именно она может принять решение, что ребенку необходима помощь и определить ее объем. Решение о необходимости консультации психолога в школе тоже дает она. И речь тут не обязательно идет только о детях с особенными потребностями. Ребенок просто мог отстать от программы в силу болезни или проблем в семье. И если Rajaleidja решит, что ребенок нуждается в психологической помощи, его должны направить к специалисту на консультацию на родном языке. При этом детские психологи даже по действующему законодательству не попадают под исключение - им необходимо знать язык на С1.

RusDelfi попросил Светлану Удрас, спецпедагога и HEV-координатора Ласнамяэской гимназии, которая знает эстонский на С1, прокомментировать ситуацию и оценить, насколько язык нужен тем или иным специалистам.

„Сразу поставим все нужные точки: в необходимости эстонского языка никто не сомневается. Вопрос в уровне владения, который должен исходить из цели. Цель опорного специалиста - помочь ребенку овладеть учебной программой. И специалист должен в совершенстве знать тот язык, на котором он говорит с ребенком каждый день.

В каждой школе должно быть 4 опорных специалиста: логопед, психолог, социальный педагог и спецпедагог. Плюс к этим специалистам добавляется тот человек, который руководит системой поддержки в школе и координирует работу всех опорных специалистов (HEV-координатор). Если исходить из реальной практики, то уровень С1 необходим социальному педагогу (хотя это тоже не 100%) и HEV-координатору (тут без вопросов С1 необходим). И это только для общения с внешкольными организациями (Lastekaitse, Rajaleidja, politsei, SKA) и для заполнения документации.

Если мы возьмем каждодневную работу каждого из специалистов, который работает с русскоязычными детьми, то для этого уровень С1 не нужен. Специалист заполняет карту развития по сути 2 раза в год, и для ее написания достаточно уровня В2. Языковые недочеты, если они будут, должен будет исправить именно HEV-координатор, который ставит на документы свою подпись.

Если взять русскоязычных логопедов, то их в Эстонии не готовят. Поэтому требовать от них уровня С1 совершенно нелогично. Психологическая помощь тоже должна быть на родном языке, и психологу в общении с особым ребенком совершенно не нужен уровень эстонского С1. А почему-то для психологов даже сейчас нет такого исключения. И если школы не смогут заключать даже временный трудовой договор со специалистом без категории С1, то мы рискуем остаться без специалистов совсем. Все они уйдут в частный сектор.

И не стоит забывать о тех учителях, которые работают в спецклассах (в малых классах). Если и просто учителей сейчас огромная нехватка, то учителей для особиков найти в разы сложнее. Тут намного важнее профессиональные качества учителя, чем знание языка на высшую категорию.

Вся научная литература сейчас (как и все докторские работы в Эстонии) пишется на английском языке. Поэтому даже аргумент, что учитель должен быть в курсе последних достижений науки, в данном контексте неактуален.

Естественно, было бы здорово, если бы все специалисты знали язык на высшую категорию, но стоит ли это делать только ради бумажки, если в жизни такого уровня не требуется?“

Читайте RusDelfi там, где вам удобно. Подписывайтесь на нас в Facebook, Telegram, Instagram и даже в TikTok.