Дебаты в Рийгикогу: могут ли любовники общаться на русском?
(2)
На заседании Рийгикогу 17 ноября, во время выступления Яака Валге (EKRE), представляющего законопроект о запрете использования русского языка в общественно-правовом пространстве, депутатам пришлось обсуждать, могут ли двое русских, один из которых - частно-правовое юридическое лицо, во время занятий сексом говорить между собой на родном языке.
Законопроект, отклоненный уже в первом чтении 18 голосами против 15 (остальные депутаты не голосовали по данному вопросу), представили EKRE. Его формулировка довольно расплывчата и оставляет за собой право широкого толкования.
EKRE предложили правительству в деятельности, направленной на эстонское население, использовать только государственный язык. При этом „можно добавлять перевод текста на иностранный язык, который не должен быть русским. В то же время текст на эстонском языке должен быть на первом месте и лучше просматриваться, чем текст на иностранном языке“.
Выступления Валге на заседании Рийгикогу в минувший четверг заняло 20 минут и не содержало конкретных обоснований данного предложения.
„Мы бы прятали голову в песок, если бы утверждали, что интеграция и овладение государственным языком в нашей стране идут хорошо. На тему интеграции было сказано безумное количество слов и потрачено безумное количество денег, наверное, около полумиллиарда евро с момента восстановления независимости. В то же время для интеграционных идеологов было характерно сообщать о скорых будущих успехах... Наша позиция, то есть национал-консерваторов, здесь едина и ясна и соответствует Конституции Эстонской Республики. Строить нашу Эстонию означает и в настоящем, и в будущем интегрировать население иностранного происхождения в эстонское общество, а не строить другую Эстонию“, - сказал в своем выступлении Валге.
Михаил Стальнухин (беспартийный) попытался довести ситуацию до абсурда, задав Валге следующий вопрос: „Я так понимаю, желание EKRE в том, что если пожилой из Нарвы, Кохтла-Ярве или Ласнамяэ придет к врачу или чиновнику городской управы, то врач или чиновник должен общаться с ним только на государственном языке и не использовать перевод на русский язык. Но что вы мне ответите, когда я приведу вам в качестве примера следующую жизненную ситуацию: два человека - заметьте, насколько я политкорректен, я не сказал мужчина и женщина, я сказал два человека - занимаются сексом. И один из них оказывается государственным или частным юридическим лицом. Должны ли они в данном случае использовать государственный язык, и есть ли у партнера, неудовлетворенного результатом, возможность оспорить этот процесс на том основании, что с ним общались не на государственном языке?“
Есть ли у партнера, неудовлетворенного результатом, возможность оспорить этот процесс на том основании, что с ним общались не на государственном языке?
„Спасибо, коллега, за описание такой ситуации, которая очень часто встречается в реальной жизни! Мой ответ нет“, - ответил Валге.
Через некоторое время обсуждения законопроекта, Стальнухин вернулся к своему вопросу: „Вы, как человек, занимающийся академическими исследованиями, не могли бы мне чуть более подробно пояснить, почему ответили на мой вопрос „нет“, если в законопроекте точно написано: „В деятельности, направленной на эстонское население, общественно-правовому лицу и частно-правовому лицу следует использовать только государственный язык“. Да, давайте доведем до абсурда, чтобы понять, насколько абсурден весь этот текст. Но объясните мне, когда они занимаются сексом и говорят на негосударственном языке, а один из них, например, частное юридическое лицо, почему ему это разрешено, а пожилому человеку в кабинете врача нельзя получить информацию на русском даже, если оба (и врач, и пациент - ред.) - русские.
Я бы с удовольствием перестал говорить на эти сексуальные темы со своей трибуны
Валге ответил, что цель этого законопроекта - „сделать людей, для которых родным языком является русский, полноправными членами эстонского общества“. „Я бы с удовольствием перестал говорить на эти сексуальные темы с этой трибуны“, - добавил он.
