День в тюрьме „под прикрытием“: в исправительных заведениях Эстонии дефицит почти двухсот охранников. Что не так с этой работой?
(10)
Журналист из Maaleht провела целый день в роли надзирателя по ту сторону одной из самых охраняемых дверей в Эстонии и поделилась увиденным.
Тикали последние минуты долгой смены, прошедшей совершенно спокойно, когда до караульного помещения долетел далекий приглушенный звук. Словно сосед отбивал на кухне кусок мяса.
Тук-тук-тук... Пауза - и снова тук-тук-тук.
Это было дело рук заключенной Кайли (имя изменено - Э. В.). Она постоянно стучит в окно всевозможными предметами, чтобы напугать играющих на улице детей двух женщин-заключенных. Нервы у Кайли регулярно сдают, однажды она уже вызывала охрану и жаловалась на играющих ребятишек.
Но теперь, кажется, все — с нее достаточно. Кайли уселась на краю кровати и напялила на голову белый полиэтиленовый пакет.
Кайли находится под особым наблюдением, и я первая в караулке заметила полиэтиленовый пакет на голове заключенной. Тут же все трое охранниц бросились в камеру Кайли, старшая, Сигре, распахнула дверь и вошла.
Кайли сидела на кровати с полиэтиленовым пакетом на голове, в целлофане была дыра, которую заключенная проделала для дыхания. Очевидно, что целью Кайли был не суицид, а желание привлечь внимание охраны.
Следом Кайли буквально выплеснула переполняющий ее гнев на охранницу, которой плевок попал прямо в лицо.
Позже меня уверяли, что дневные смены в тюрьме, как правило, достаточно рутинны и спокойно перетекают в вечерние. Но всегда нужно быть готовым к любой ситуации, даже к самой худшей. И, разумеется, проблемы обычно возникают с последним часом...
В общем, так и случилось, я провела 13 часов из 14-часовой смены тюремного охранника без эксцессов, как рассказывали. Но конец дня меня шокировал.
7.15 – контроль, контроль, контроль для всех без исключения. Двери тюрьмы открываются для персонала, гостей и других лиц после тщательной проверки безопасности.
Перед тем, как войти в бетонную крепость, вы должны оставить свой телефон. Отсутствие свежих новостей и связи с внешним миром стало одним из самых жестких испытаний последующих 14 часов. Я думала, что не настолько телефонозависима.
7.45 – Узнала, что в настоящее время в Таллиннской тюрьме содержится 815 заключенных, и если найдутся подходящие кандидатуры, директор Ханнес Лийвак немедленно наймет еще 30 тюремных охранников. Директор вспомнил, что пару десятков лет назад надзирателей было достаточно. Это был 2003 год, тогда изобилие охранников возникло в результате слияния „Батарейной“ тюрьмы и тюрьмы на улице Магазини.
8.00 – появилась возможность познакомиться с заключенными. Сначала с женщинами, потому что я „привязана“ к Сигре, старшему охраннику желтого, или женского дома, когда она совершает свой ежечасный обход, чтобы убедиться: никто не сбежал и не нуждается в помощи.
8.30 – для меня стало полной неожиданностью, что заключенные не совершили в мой адрес, эдакой девочки-припевочки, никаких агрессивных действий (никто из них не обещал меня порешить или, выйдя на свободу, найти и все равно порешить). Неужели все, что вы видели в голливудских боевиках, неправда?!
Однако такая „свежатинка“, как я, вызвала в тюрьме много пристальных взглядов. Правда, больше внимания привлекла камера, которую нес сопровождавший меня фотограф. Некоторых заключенных камера смущала, у других наоборот, вызывала скрытое стремление покрасоваться. К разочарованию уважаемых читателей Maaleht, у меня нет фотографий заключенных, позирующих на камеру. Так требует закон.
Лучшие кадры получились, когда женщины разошлись по рабочим местам. В тюрьме не заставляют работать, но большинство делает это добровольно. Как объяснил мне один заключенный , который, как выяснилось позже, до тюрьмы был торговцем кокаином, во время работы время идет быстрее. Поэтому те, кто работает, довольны. На заработанные деньги два раза в месяц заключенные могут делать заказы в магазине и даже жить в роскоши, получив в камеру личный телевизор.
Работа в Таллиннской тюрьме проста и незатейлива. Например, женщины заворачивают в полиэтилен одноразовую посуду, которая, судя по этикеткам, идет на латвийский рынок. Мужчины могут коротать свои дни в прачечной, на кухне, столярничать или заниматься сваркой.
9.00–10.45 – Безумный сон. Я сижу в комнате охраны, единственном комфортно кондиционируемом помещением в тюрьме, и даже представить себе не могу, как буду бодрствовать следующие по меньшей мере десять часов.
Охрана тяжело вздыхает, набирает что-то в компьютере или отвечает на миллион и один вопрос от меня и фотографа. Я хочу знать, почему молодые женщины выбирают работу тюремного надзирателя. Со мной в одной смене трое охранниц, двоим из которых чуть за 20. Лийс-Мариин выбрала профессию сразу после школы. Сначала поработать в тюрьме, потом учиться в Академии внутренней обороны. Тюремные охранники обычно так и поступают из финансовых соображений, потому что, как только они выходят на работу, тюремная администрация направляет их на учебу, и зарплата выплачивается вперед. Просто пришедшим „с улицы“ никто платить не собирается.
Говорят, что зарплата тюремных надзирателей изначально была довольно приличной. В настоящее время „стартовый“ охранник получает 1500 евро (брутто), а при дополнительной подготовке и ответственности зарплата охранника в таллиннской тюрьме может возрасти почти до 2000 евро. Услышав это, я даже подумала о смене работы, но эта мысль быстро пропала, а перспектива ночных смен стала гвоздем в крышку гроба.
10.45 – обед. Меня сопровождает старшая охранница Сирье. Как гость, я могу добраться самостоятельно только до кампуса. Чтобы пройти куда-нибудь еще, понадобится карта-пропуск и, соответственно, попутчик.
Тюрьма, кажется, имеет миллионы дверей. Все проходы, туннели и коридоры начинаются с новой двери, и для открытия каждой из них нужно приложить карту и открыть засов. Некоторые помещения имеют двойные двери.
11.01–11.30 – столовая „сереет“, потому что охранницам повезло - не надо мучаться с выбором утреннего прикида. Все они в одинаковых серых футболках-поло, черных штанах и кроссовках. В столовой я сижу с тарелкой, полной местных деликатесов. Здесь отварной картофель, курица в абрикосовом соусе и салат из свеклы. Так как день длинный, мне рекомендуют закупиться пирожками в буфете. Я выбрала кокосовую выпечку и булочку-пиццу. Все прекрасно приготовлено, вкус и еды, и хлеба отменный.
Постоянно слышу разговоры охранников об экзаменах по физподготовке. Это тема для разговора почти во всех группах. Сирье, которая обедала со мной, поделилась секретом: многие кандидаты в охранники после теста по физподготовке отбраковываются. Поэтому занятия спортом входят в должностные обязанности тюремного надзирателя. Во время экзамена вам надо будет пробежать на время, сделать отжимания и упражнения на пресс. Все это напоминает физкультуру в школе, где каждую весну предписано сдавать тест НАТО.
12.00–14.30 – за мной в комнату охраны заходит Ремо Тянав, управляющий оранжевым зданием тюрьмы. Ремо не типичный тюремный служащий, обе его руки покрыты красочными татуировками. Ремо пояснил: еще несколько лет назад он начинал свой рабочий день с того, что прятал тату. Потому что, если одежда не закрывала картинки и надписи, их приходилось обматывать изолентой.
Рабочая атмосфера тюрьмы формирует иные требования к внешнему виду служащих. Например, охранникам не разрешается носить пышные волосы или иметь яркие ногти, макияж должен быть умеренным, а украшения - не более 1,5 см в диаметре. Женщины-охранники обычно заплетают волосы в косу.
Неброская внешность считается частью формулы обеспечения безопасности, поскольку охранник с броской внешностью может стать мишенью для конкретного типа заключенных.
Думаю, это достаточно большая жертва и для меня. Поэтому, на следующий день я планирую пойти в офис в ярком платье, чтобы восстановить внутреннее равновесие.
Тем временем управляющий оранжевым домиком Ремо Тянав провел меня по зданию и сказал, что работа тюремного надзирателя не для всех: она связана с большим умственным напряжением, и чтобы получить работу, человек должен иметь чистое прошлое. Другими словами, на факт небольшого превышения скорости можно закрыть глаза, но вождение в нетрезвом виде или преступления, связанные с наркотиками, очень помешают возможной карьере тюремного надзирателя.
А пока мы тусуемся среди работающих заключенных, задача которых - изготовить красочные деревянные дорожные знаки для детских садов.
Я спрашиваю Тянава, почему тюрьма испытывает дефицит работников? В качестве одной из причин Ремо называет местоположение. „Таллинн близко, и конкуренция среди молодежи здесь выше“, — отвечает он и добавляет, что в Харьюмаа есть много легкой работы, за которую платят столько же, сколько тюремному охраннику. „Курьер Барборы тоже получает 1700 евро в месяц“, — приводит пример Тянав.
Еще одной причиной Ремо называет предубеждение. Все охранники, с которыми я разговаривала, усмехаются: люди вне тюрьмы часто имеют киношное представление о работе в ней. „Бабушка была уверена, что меня тут же убьют“, — говорит Сигре.
15.00–16.45 – работа тюремного охранника стала для меня однообразной, и я, похоже, недостаточно умна для нее. Я только переставляю стул, когда мне нужно снова встать, чтобы перевести заключенных с одного места на другое или осмотреть их.
Минимум раз в два месяца охранники проводят тщательный обыск камер. Поскольку это трудоемкая операция, моя смена успевает проверить четыре-пять ячеек. При обыске камер заглядывают под матрац, между книгами и поздравительными открытками, внутри бутылочек с кремами и еще куда придется. Иногда находят запрещенные предметы, которые, по словам охранников, вероятно, были украдены с рабочего места в тюрьме.
Однако мне трудно представить, для чего воруют швейные нитки. Во всяком случае, мы нашли нитку, которую один заключенный спрятал в своей камере. Среди запрещенных предметов мы также „нарыли“ этикетку, вероятно, от стаканчика из-под йогурта. Я слышала от работников, что заключенные воруют этикетки, чтобы заклеивать ими динамики в камере, которые, помимо прочего, передают тюремные объявления. Если этикетки находят, их отбирают и пишут акт о конфискации вещи.
При обыске камер невольно возникает ощущение, что я вторгаюсь в чужую частную жизнь. Это и интересно, и в то же время неудобно. Во всех камерах я вижу, что женщины-заключенные имеют привычку украшать свои ячейки поздравительными открытками. Почему-то они лежат на полках. Еще одним частым элементом оформления камеры является календарь, где некоторые заключенные зачеркивают прошедшие дни и считают сутки до выхода за ворота.
17.00–17.30 – ужин - наиболее интересная часть дня, потому что заключенные участвуют в раздаче пищи. Перед ужином женщины, раздающие еду, узнают, что я работаю в газете. Теперь я точно могу написать в отчете, что жизнь в тюрьме не сахар.
17.40–19.30 – обычные, ничем не примечательные часы. После ужина заключенным разрешается свободно бродить по своему помещению и смотреть общий телевизор. Говорят, в нем 13 каналов. Общее увлечение — настольные игры. Меня даже пригласили за стол, сыграть в „Путешествие вокруг света“ во время почасовой поверки. Какой ироничный выбор игры, учитывая, что заключенные живут за одной из самых охраняемых дверей в Эстонии.
Помимо баталий в настольные игры, заключенные разгадывают кроссворды, судоку и читают. Управляющий оранжевым домом сообщил, что в тюрьме много читателей Maaleht. Всем им привет!
И, наконец, в конце смены происходит конфликт с Кайли. Это значит, что рабочий день продлится лишние двадцать минут. Когда все закончено, среди охранниц возникает возбуждение, но уже другого рода. Последние несколько сотен метров кажущихся бесконечными коридоров тюрьмы наполнены приподнятым настроением. Сигре, которая сопровождала меня весь день, вспомнила, что ей нужно купить еду для змеи - ее домашнего питомца. Вторая охранница выясняет, не нужны ли кому котята — похоже, у нее есть лишние. Темы разговоров и настроение ясно указывают - мы в конце туннеля, очередная смена осталась позади.
