Российский режиссер Федор Бондарчук собирается снять фильм о своем эпатажном эстонском друге
Недавно российский журнал ”Русский пионер” опубликовал эссе Федора Бондарчука под названием ”Юхан”. В своей колонке, которая, по сути, уже является сценарием, как пишет журнал, Бондарчук говорит с читателями о том дорогом, что у него есть: о своем друге Юхане Сауле Гроссе, эстонском продюсере, про которого он хочет снять фильм, пишет ”МК-Эстония”.
- Идея снять фильм о тебе принадлежит Федору Бондарчуку?
- Да, фильм будет о том, как мы тогда жили. То, что Федя написал в ”Русском пионере”, — это даже не верхушка айсберга. Фильм станет бомбой. Пока мы не можем говорить все. Федор Бондарчук хочет рассказать о наших бедных студенческих годах и о том, как мне одному удалось длительное время держать на плаву всю нашу тусовку.
- Финансово ты имеешь в виду?
- Да, именно. Я торговал чем только мог. Мне нужно поставить памятник. Я торговал концертными роялями и продавал их финнам. Я больше всех продал, потому что придумал грамотную схему. У меня каждую неделю уходило по три-четыре рояля, я продавал через московский магазин финнам-строителям, которые имели право вывозить один рояль. Они получали у себя в Финляндии за рояль в тысячу раз больше, чем платили мне. И вот как продан рояль — мы гуляем.
- Это в каком году было?
- В 1989-1991.
- Ты учился с Федором Бондарчуком?
- Получилось так: я поступал во ВГИК, и меня заметил Иван Охлобыстин. Мы тусовались в коридорах. Ваня говорит: ”Мне нужен ты на курсовую работу”. И мы поехали в подмосковный Звенигород. По сюжету я был противным шведом, боролся с русскими, у меня была страшная кобыла, и она, зараза, падает в воду, а тот чувак, который сражался против меня, был Федя. Потом мы едем в Москву — я и Федя. Оттуда не уехать так просто, мы — замерзшие, холодные, мокрые — ловим машину. Останавливается большой трейлер с трубами, и водитель говорит, мол, полезайте к трубам. Мы залезли в трубы. Едем. Нам холодно. Что делать? Мы обнялись и начали кричать и песни петь. Самое страшное, что у нас не было водочки. Но мы доехали, нас выкинули где-то на Проспекте Мира. И Федя спрашивает: что делаешь? Я отвечаю, что сейчас в общагу. Федя говорит: поехали ко мне. Взяли такси поперли к нему.
- Ты знал, кто такой этот Федя?
- Нет — Федя и Федя. Сейчас момент будет самый прикольный. Приехали на Тверскую, заходим в дом, внизу сидит бабка-охранница: ”Федор Сергеевич, здравствуйте”. Мы поднимаемся, звоним в дверь, открывают, царствие им небесное, Юлия Николаевна, бабушка Федора. ”Откуда вы такие?” Федя говорит: ”Познакомьтесь, это мой друг Юхан”. Женщина заохала: ”Юхан… Что за имя, вы откуда?” — ”Я из Эстонии”. Юлия Николаевна: ”Ой, как мне эстонцы нравятся”. Я захожу в квартиру и начинаю понимать, что непростые эти люди. Смотрю, справа по коридору первый кабинет — Сергея Федоровича, прохожу и вижу: ”Оскар” стоит в шкафу. Меня как осенило. Вот так и началось наше общение, и больше мы никогда не расставались.
- Сколько лет это вы уже вместе?
- С августа 88-го.
-У вас были совместные проекты, фильмы?
- Все последующие его проекты исходят от мною созданных структур. Еще учась во ВГИКе, мы поняли, что там нечего делать — за каждый сантиметр надо платить. Мы попали как раз в перестройку, в самое страшное время. У нас не было какой-либо возможности найти себе дело. Слава богу, у меня был бизнес фарцовщика. Это нас и кормило все годы. Федя подтвердит, можешь ему позвонить. Годами существовали на эти деньги. И верили, что найдем себе применение. Потом началась эпоха клипов. Знаешь, кого мы сняли в нашем первом клипе? Финскую певицу Мизу.
- Не Сергея Мазаева?
- Нет. Потом был клип для Мазаева на песню ”До свидания, мама”. Так мы стартанули и поехали. У нас было столько денег — мама, не горюй! Но всегда не хватало.
- И куда деньги делись?
- Знаешь, как-то потратились сами. То жены требовали, то любовницы…Я монтировал, снимал, таскал оборудование на себе, возил-развозил всех. Мы пахали сутками. Помню, на съемках клипа Челобанова я так устал, что вырубился и упал на плечо Аллы Борисовны, и она гладила меня, пока я спал. Сегодня, когда есть цифровая техника, снимать гораздо проще.
- Что ты можешь сказать про современный кинематограф — мировой, российский, эстонский? Все знают, что вроде фильмы снимают, но обычный человек может видеть по телевизору полную ерунду.
- Потому что продюсеров интересует кассовость. Любой телеканал хочет только клики телезрителей. Вот и все. Вот тебе объяснение. Сплошная коммерция. Есть хорошие фильмы, про которые, к сожалению, мало кто знает. В мире ежегодно проводится несколько тысяч кинофестивалей, каждый рыбацкий поселок делает свой фестиваль, и мы не понимаем, что и где прокатывают, куда идти. Мне, например, интересны короткометражные фильмы, ищу таланты.
- Как тебе полнометражные эстонские фильмы ”Эстонка в Париже”, ”Живые картины”?
- Честно говоря, это полное г**но. Мне даже страшно представить, как на такие картины пускают деньги налогоплательщиков. ”Живые картины” — это телепроект, никакое не кино.
-Ты всегда был таким? В русском языке есть слово ”безбашенный”.
- Вероятно, да. Таким и буду.
- Тебе все равно, что про тебя скажут, посадят ли в тюрьму?
- Ага.
- За что ты сидел?
- Тещу угрожал убить. Получил два месяца. Я там еще судью элегантно оскорбил. Прикольно было, пока я сидел.
- Что ты там делал?
- Мой духовный наставник, царство ему небесное, Андрус Норак каждый день ко мне приходил. Я читал книги. Прочел все 12 томов Уку Мазинга. Я буду каждый день молиться Богу за то, что он дал мне такое испытание. Я хоть книжки почитал. Когда бы я еще время нашел?
- Когда вы приступаете к съемкам фильма о тебе?
- На сегодняшний день у Федора задача номер один — сделать успешный прокат фильма ”Сталинград”. Его берет под себя Sony Pictures, и будет не российский прокат, а мировой. Фильм, скажу, получился мощный, Федя возродится заново этим проектом.
- Ты где сейчас больше: в Москве или здесь?
- И тут, и там. Вскоре улетаю в Казахстан. Снимаем комедийный фильм, через который пытаемся спасти Аральское море. Думаю, что вполне потянет на оскароносную историю. Словом, сумасшедший проект.
