Парадоксы эстонской демократии: недуг усталости от хорошего президента
Свято место пусто не бывает, поэтому вскоре нашлась и альтернатива в лице европарламентария Индрека Таранда, выдвинутая его, мягко говоря, политическими оппонентами, т.е. центристами. Это был грамотный ход, ибо блокировать выборы президента в Рийгикогу могли только они, а так как гулявшие накануне парламентских выборов слухи, что лидер центристов метит не в премьер-министры, а в президенты, иссякли, то напомнить о себе в связи с президентскими выборами центристы могли только таким образом.
Подбор персоны для создания сумятицы тоже оказался удачным: как по своей предыдущей деятельности, так и по личным качествам Индрек Таранд скорей политический авантюрист, чем серьезный и ответственный политический деятель. Кроме того, привлечение такого кандидата отвлекало внимание от происходящего в самой Центристской партии, съезд которой не случайно состоялся за два дня до голосования в Рийгикогу. Сам Индрек Таранд объяснил свое согласие участвовать в этой спецоперации обеспокоенностью за судьбу демократии в Эстонии и желанием предоставить нынешнему президенту возможность для предвыборных дебатов.
Спросить народ — не лучший способ
Де-юре дебаты, конечно, состоялись, хотя назвать де-факто их таковыми сложно. Прежде всего потому, что оба кандидата играют на правой половине политического поля, а значит, разногласия между ними могли быть лишь по пустякам. Кроме того, изначально была ясна и расстановка сил: 75 против 26, что исключало серьезный спор.
Наиболее содержательными были дебаты на Vikerraadio, а самыми пресными — на ЭТВ, где в скомканном виде пережевывались некоторые тезисы дебатов на радио, а телезрители узнали, что Тоомас Хендрик Ильвес неважный полемист и что у Индрека Таранда нет никаких аргументов, которые могли бы побудить членов Рийгикогу проголосовать за него.
Чуть ли не главную тему дебатов составила не относящаяся к делу модель избрания президента, которая была обстоятельно обсуждена еще два десятилетия назад на Парламентской Ассамблее. Парадоксальным образом из представленных там шести проектов Конституции ЭР за основу был взят тот единственный, где предлагалось поручить это парламенту и местным самоуправлениям.
Доработка механизма избрания проходила так. По первой редакции Конституции главу государства выбирали парламент плюс не менее 100 представителей местных самоуправлений, по второй — только парламент, и, наконец, в окончательной версии Конституции порядок избрания президента стал таким, каким он остается до сих пор.
В ходе обсуждения были, правда, предприняты и две попытки делегировать избрание главы государства народу, но обе их отклонили соотношением голосов 17-24 и 13-21, несмотря на довод Марью Лауристин, что, по данным опроса общественного мнения, 77% эстонцев за общенародное избрание президента. С другой стороны, сейчас эта цифра не намного меньше, но примерно такой же она была бы, если б состоялся референдум по вопросу о восстановлении смертной казни. Неужто нам следовало бы в таком случае вернуться по требованию народа к узаконенному убийству людей?
Следующие выборы зависят от центристов
Почему можно говорить об усталости от хорошего президента? За первый пятилетний срок пребывания в должности Тоомасу Хендрику Ильвесу удалось, в отличие от предшественников, избежать опрометчивых шагов, чреватых скандалом (имеются в виду попытки Леннарта Мери расширить полномочия президента за счет парламента и правительства, а также отказ Арнольда Рюйтеля ехать в Москву на празднование 9 мая). Даже наоборот, им сознательно взят курс на нерасшатывание конституционной системы разделения властей и на развенчивание образа президента как царя-батюшки или доброго барина, заступника и утешителя униженных и оскорбленных.
Главным достоинством переизбранного президента, однако, является его репутация и связи в международных кругах. Именно поэтому не стоит ждать от него каких-то патерналистских шагов, что косвенно подталкивает и других к большей самостоятельности. Скорей плюс, чем минус, и неспособность Ильвеса вжиться в роль функционера, оставаясь живым человеком со всеми своими как слабыми, так и сильными сторонамии, над совершенствованием которых он в бытность президентом, похоже, работает больше, чем прежде, хотя простор для маневра тут еще имеется.
Кое-что можно сделать хотя бы в избавлении от привычек и риторики времен борьбы с мировой коммунистической системой, приказавшей долго жить два десятилетия назад, что помогло бы перезагрузке отношений с Россией. Ведь каким бы ни оказалось будущее этой страны, она все-таки единственная среди наших соседей крупная держава, поэтому поиск ключей к взаимопониманию с нею стоит любых усилий. К тому же это предельно увлекательная интеллектуальная задача, найти решение которой другим пока не удавалось.
Будет ли острой борьба за президентское кресло через пять лет, во многом зависит от того, чем завершится процесс разложения Центристской партии. Если ей удастся преодолеть авторитарный стиль управления и выйти из политической изоляции, то на левом фланге может сложиться достаточно сильная группировка, способная потягаться с правящими ныне правыми силами и на президентских выборах.
Более вероятным все же представляется вялое угасание этой партии, сторонники которой, в том числе русскоязычные, разбредутся между набирающими силу социал-демократами и реформистами. В этом случае нас ожидает томительный период политической неразберихи с признаками стагнации, совсем не похожий на бурные годы правления уже испытанной тройственной коалиции (с участием социал-демократов), когда власти из-за множества не решенных еще ключевых вопросов не всегда хватало времени заниматься только внутренними разборками.
