”Что касается Европы, в вопросе приема беженцев мы, конечно, не едины, — сказала она. — И солидарность наша трещит по швам. Дело-то в чем — в случае, скажем, со странами Балтии, с той же Эстонией: мы же всегда притворялись такой европейской Швейцарией, у нас же все было хорошо. Но на самом-то деле мы бедны, как церковные мыши, и теперь, когда говорится, что к нам приедут беженцы, у нас скандал из-за 200 человек. Хотя, конечно, есть и понимание того, что любые цифры, которые сейчас озвучиваются, это ложь по определению, потому что никто не умеет эти цифры просчитать и прогнозировать”.

С тем, что ЕС не справиться с кризисом беженцев, Тоом, тем не менее, не согласна: ”В Европе 509 миллионов населения, то есть больше полумиллиарда, и даже если (по итогам года) беженцев будет миллион, то это, в общем, решаемо”. Тоом, в частности, напомнила, что Россия приняла в свое время миллионы людей, которые переехали из бывших республик Советского Союза, что осталось незамеченным мировым сообществом, и как-то все укоренились.

При обсуждении темы беженцев российские политики в последнее время неоднократно ставили Европе в пример российский опыт. Однако, по мнению Тоом, сравнение неправомерно. ”Как Россия принимает беженцев? Сказали субъекту федерации — ты принимаешь столько. И он принимает. Но мы-то не субъекты федерации, мы же все независимые государства. В Липецкой области население — 1 млн 100 тысяч, в общем, сопоставимо с Эстонией. Квота на прием беженцев в прошлом году — 3300. И никто не пикнул, простите мой вульгаризм. А у нас, понимаете, надо, чтобы каждая страна согласовала. Для стран Балтии это тот риф, о который сейчас разбивается миф о том, какие мы богатые, успешные, счастливые”.

По словам Тоом, в части человеческого капитала некоторые новые члены ЕС стали для старожилов союза просто донорами: ”У нас же дикая утечка мозгов и рук, мы напоминаем предбанкротные предприятия, где остаются стажеры и и пенсионеры. А теперь нам Европа говорит — мы вам пришлем беженцев. Так стоит ли удивляться, что это вызывает напряженность в обществе?”

Рассуждая о статусе беженца, Тоом подтвердила, что в Эстонии в период рассмотрения документов такой человек не может работать не менее полугода: ”И в этом смысле я смотрю на Россию с легкой завистью, потому что в России с первого дня подачи документов ты можешь работать. С начала конфликта Россия дала статус временного убежища более чем 600 тысячам выходцам с Украины. Они работают с первого дня, документы рассматривают три дня. Так же с момента подачи документов могут работать и ходатайствующие о статусе беженца”.

Яна Тоом не согласилась с другим участником обсуждения председателем ЛДПР Владимиром Жириновским, который заявил, что отвечать за ситуацию в связи с невиданным наплывом беженцев в Европу будут те, у кого нет мозгов. ”Отвечать будут налогоплательщики, самые разные, с мозгами и без, — парировала евродепутат. — И в этом смысле, конечно, картина очень печальная”.

Тоом отметила, что Европа, конечно, несет ответственность за нынешнюю ситуацию с беженцами: ”Потому, что мы бездумно поддерживали Арабскую весну, политику Соединенных Штатов, которые ответственности почему-то не несут”. Кроме того, по ее словам, неприемлемой с точки зрения здравого смысла является резолюция Европарламента, декларирующая, что Россия больше не является стратегическим партнером ЕС. Между тем, напомнила Тоом, есть ИГИЛ, которое, понятно, без сотрудничества одолеть невозможно”.

В ходе дискуссии ведущий Владимир Соловьёв задал риторический вопрос: отчего фотография утонувшего сирийского мальчика вызвала такой резонанс в мире, а тысячи утонувших и задохнувшихся на пути в Европу беженцев как будто бы оставляют людей равнодушными? По мнению Тоом, отчасти дело в тоне, на который часто сбивались гости студии. ”Если мы говорим о беженцах как о грязной угрожающей массе, подпускаем фразы о кишечных инфекциях (как Жириновский в студии. — Ред.) и тому подобное, тем самым мы расчеловечиваем этих людей. А это делает всякое сочувствие невозможным”.

Владимир Жириновский и политолог Сергей Михеев перешли к обобщениям и яростно обрушились на Европу, призывая к тому, чтобы Россия не вмешивалась в решение кризиса беженцев и спокойно наблюдала закат Европы. В ответ Тоом заметила: ”Я третий раз на этой передаче и все три раза отвечаю за плохую Европу. Но знаете, я — не Ангела Меркель. Вы бы ее пригласили и дружно бы шапками закидали. Простая вещь: для того, чтобы сюда приехать, нам с Андреем Мамыкиным (евродепутат от Латвии. — Ред.) потребовалась некоторая… стойкость. Нас за это не очень похвалят. Но это не имеет никакого значения, потому что мы приезжаем — разговаривать. Так давайте разговаривать, пока с вами разговаривают. Я считаю, что мы, Европа, сделали ошибку, отказавшись от всякого партнерства с Россией. Кстати, мы оба, как вы поняли, голосовали против. Но здесь и сейчас у нас с вами два варианта: мы говорим или не говорим… А если вы зовете нас для того, чтобы выпускать пар, потому что Меркель вам не позвать, тогда, извините, говорить нам действительно не о чем”. Владимир Соловьев также напомнил гостям студии, что всякий раз, закрываясь от мира, Россия ничего не приобретала, а, напротив, несла потери.

Тоом признала, что в Европарламенте превалирует риторика об изоляции России: ”На официальном уровне пытаются разделить: вот Путин, путинский режим — и Россия. Мы теперь пытаемся говорить с народом России как бы отдельно, но не очень получается, как видите. И всякий раз, обсуждая политику санкций, мы слышим от наших самых упрямых ”ястребов” в Европарламенте — мы будем расшатывать путинский режим. Я всегда спрашиваю: что будет, когда вы его расшатаете? С нами? Вот мы, маленькая Эстония, под боком у расшатанного путинского режима… Как-то страшновато. Ответа на этот вопрос никто не знает, конечно. Надо на ошибках учиться. А учимся мы неважно, к сожалению. Но на самом деле количество конструктивно настроенных людей в Европарламенте растет. Хотя и очень медленно”.