Учится в университете, значит, не нужно? Почему Таллинн не дал помощника девушке с глубоким недостатком здоровья
Таллинн в последние три года предоставлял услугу личного помощника или опорного лица только 1,13% возможных нуждающихся в помощи, который в столице в общей сложности около 16 000, пишет Eesti Päevaleht.
По словам председателя правления Таллиннской палаты людей с недостатками здоровья Тийу Хермат, в услуге не нуждаются все 16 000, но, несомненно, нуждающихся в услуге больше 1%. "Пара тысяч нуждались бы точно", — говорит она. Хермат добавляет, что если у них нет помощника, помогает обычно член семьи. "Но для близких эта нагрузка очень большая".
У 24-летней Александры глубокое нарушение опорно-двигательного аппарата. Два с половиной года назад, за несколько месяцев до окончания университета она ехала по Таммсааре теэ в Таллиннский технический университет. С заснеженной и скользкой соседней полосы в ее сторону отклонилась машина, из-за чего Александра затормозила, автомобиль потерял управление и врезался в столб уличного освещения. В результате сотрясения мозга у нее возник атаксический частичный паралич правых конечностей и спастический полный паралич левых конечностей, нарушения глотания и речи. Александра четыре месяца была в коме и полтора года в инвалидном кресле. Благодаря различным терапиям она частично восстановилась от паралича, снова может самостоятельно говорить, есть и двигаться с ролятором. Прошлой весной она вернулась в университет. Александра может писать правой рукой, но не очень быстро. Без помощи она долго ходить не может, должна постоянно на что-нибудь опираться. Она боится упасть.
До сих пор Александре помогала ее мать Елена, которая из-за этого безработная. Они обе очень хотели бы пойти работать. До аварии Александра работала параллельно с университетом в двух местах. "Я сейчас не хожу на работу, и это мучает меня", — говорит она. Мать ходит вместе с Александрой в университет, ждет ее за дверью. Александре нужен личный помощник, который помогал бы ей дойти до университета, чтобы мать могла вернуться на работу. Но районная управа Хааберсти не помогла им с этим.
Они подали заявление сразу, как Александру выписали из больницы домой, то есть два года назад. Чиновник приходил домой, оценивал потребность в помощи. Только через год одна женщина позвонила им, что хочет стать помощником. Они встретились, но сотрудничество не сложилось, потому что женщина говорила по-русски, а Александре был нужен эстоноязычный помощник, который при необходимости помогал бы ей в университете. Среди прочего это тоже является задачей личного помощника — помогать человеку с недостатком здоровья участвовать в учебной работе.
Но тогда дело усложнилось. Мать Александры позвонила и спросила, возможно ли прислать нового личного помощника. Задача местного самоуправления и есть в том, чтобы найти именного того помощника, который подошел бы человеку лучше всего. Но из управы Хааберсти ответили, что им некого предложить. По словам Елены, еще сказали, что если бы у Александры был психический недостаток, то, может быть, нашли бы, но поскольку она ходит в университет, то не нужно. То, что для официального получения помощника они должны подать новое заявление, семье не сказали. Сказали только, что ищите сами, и только тогда, когда Елена сама сходила в районную управу. Это произошло полгода назад.
Заместитель старейшины темнит
Заместитель старейшины Хааберсти Андрес-Мариус Розенблатт, услышав о случае, говорит, что социальный отдел со своей стороны сделал все, но там есть какие-то "но". "Я так по памяти не могу сказать, но что-то там было", — говорит он. Новоиспеченная заведующая отделом социальной опеки Кармен Каар заверяет, что ни одно заявление не находится в ожидании. "Мы занимаемся всеми заявлениями так быстро, как только возможно, человек сразу получает ответ на обращение".
Выясняется, что в управе Хааберсти получают услугу личного помощника 18 человек. Людей в очередь не регистрируют, всеми занимаются, заверяет Розенблатт. На следующий день журналист Eesti Päevaleht возвращается и встречается со старейшиной Андре Ханимяги, который тоже недавно в должности. Он утверждает, что не знает, насколько по закону он может отвечать на вопросы журналиста. Он зовет секретаря Наталью Акулину, которая берет свой телефон и цитирует Закон о публичной информации: информация о ходатайствах об оказании социальной помощи или социальных услуг является внутренней. "По закону мы не можем ответить на ваши вопросы", — сообщает она. Журналист говорит, что даст время до завтра, на что Акулина отмечает, что они не должны давать ему информацию так быстро, для ответа на информационный запрос официально есть пять дней.
Затем старейшина Ханимяги рассуждает, могли бы ли они тогда рассказать правду, если бы Александра сама дала официальное согласие на разговоры о своих личных данных. Позднее позвонив в инспекцию по защите данных, журналист узнает, что это разрешено, но на рассмотрение такого заявления официально может уйти до 30 дней.
"Мы никак не можем себя защитить, мы в тупике, — констатирует Ханимяги. — По закону мы не можем дать информацию, касающуюся конкретного случая".
Журналист все-таки спросил, нуждается ли Александра, по их мнению, в услуге личного помощника, на что Ханимяги говорит своему заместителю Розенблатту: "Кивни, оценивали ли вы потребность в помощи, не говори "да" или "нет", а кивни, оценивали ли". Розенблатт кивает. Больше информации журналист со встречи не получает. Наконец Розенблатт смотрит ему в глаза и говорит, что они сделали все, что в их власти. "В управе Хааберсти не было ни одного такого случая, чтобы кто-то не получил помощи".
Позднее Розенблатт подтверждает в переписке, что если клиент отказался от помощника, то районная управа не вмешивается в решение клиента. Но клиент может подать новое заявление для получения помощника. Он говорит, что если клиент направлен на получение услуги, то в дальнейшем клиент общается с оказывающим услугу НКО. Ни Александра, ни Елена об том не знали. Никто просто не сказал им этого.
Услугу помощника для совершеннолетних лиц с нарушением опорно-двигательного аппарата в Таллинне координирует MTÜ Eesti Iseseisva Elu Keskus, по словам председателя правления которого Тоомаса Урбаника, у них примерно 50 личных помощников. Он признает, что информация об услуге распространяется, скорее, от человека к человеку, все об этом не знают. По словам Урбаника, из Таллинна им в месяц поступает одно-два направления на поиск личного помощника. Люди, которым они предоставляют услугу, из года в год те же, знает он. Если кто-то не находит личного помощника, Урбаник советует повесить объявление в подъезде или рядом с домом. "Тогда можно обращаться и оформлять, — говорит он. — Так в практике в общем сложилось, что помощником становится знакомый из подъезда".
Один из координаторов услуги Кристо-Адам Прикс говорит, что большинство тех, кто обращается к ним для получения помощника, уже сами кого-то нашли и они оформляют это официально. "Мы помогали искать помощника, когда у человека отсутствовала социальная сеть, — поясняет он. — В большинстве случаев человек находит сам. Человек должен сам что-то делать, чтобы информация и помощь дошли до него".
