Сотрудник детского лагеря домогался 11-летнюю девочку. Она не может забыть этого даже 25 лет спустя

Издание Eesti Päevaleht пишет о женщине, которая в 90-х годах, будучи 11-летней девочкой, подвергалась сексуальному совращению со стороны работника детского лагеря, и до сих пор не может оправиться от травмы.

”Это как автомобильная авария. Кто-то вообще никогда больше не сможет сесть за руль, кто-то — сможет, но постоянно будет думать о том, насколько скользкая дорога. А когда кто-то будет говорить что-то на эту тему, то в голове будут всплывать разные детали. То, что произошло со мной, прочно засело у меня в подкорке мозга. Я была бы рада забыть, но, черт подери, — не получается”, — рассказывает 36-летняя Катрин, которая много лет назад подверглась в детском лагере сексуальным домогательствам со стороны взрослого мужчины.

Когда это случилось, Катрин было всего 11 лет. Все произошло в июле 1995 года в детском лагере Валгеметса в Пылвамаа. Катрин и ее мама жили небогато, поэтому очень обрадовались, узнав, что девочка попала в лагерь. Если бы они знали, что ее там ждет….

Ивар был одним из сотрудников лагеря. В то время его жена была беременна и позже родила дочь. ”Я до сих пор думаю иногда, что мне следовало рассказать об этом. Но тогда я не могла”, — говорит женщина.

Однажды Ивар отвез ее на машине купаться к озеру. ”Ивар посадил меня на колени. Сам он в это время вел машину. В определенный момент он положил свою руку мне на область гениталий, очень сильно, и…..Я не поняла, что он делает, но знала, что мне это не нравится и я резко вывернула руль”, — вспоминает Катрин. Мужчина бы вынужден убрать руку и машина замедлилась. Девочка открыла дверь и убежала в кусты. Ивар позвал ее обратно, и она вернулась.

”Не знаю, может, дети так быстро все и забывают.... Забывают, когда кто-то делает что-то неприятно, когда кто-то делает больно.... Потому что в воде мы играли, и все было так, будто за пять минут до этого ничего не произошло”, — продолжает она. Не исключено, что свою роль в истории сыграли и чипсы, которые в то время только появились в Эстонии и которыми Ивар щедро угощал Катрин и других детей.

Второй случай произошел чуть позже. Катрин пошла в комнату, где почему-то оказался и Ивар. Мужчина лег на кровать и повалил на себя девочку, также трогая за интимные части тела. ”Было противно. Я вырвалась и убежала в лес. Не знаю, как долго я там пробыла, но, когда я вышла из леса, уже темнело”.

Точное количество эпизодов Катрин называть не может — отчетливо запомнились эти два. Но одно женщина знает наверняка: она была не единственной. Одна девочка рассказала ей, как ходила с Иваром в лес, где ”он сидел на пне, и ”его хозяйство стояло”. ”Тогда я не поняла, что это значит”, — отмечает женщина. Почему она по приезду домой не рассказала ничего маме, она тоже сказать не может. Отчетливо она осознала случившееся лишь в 14-15 лет, когда в школе стали преподавать человековедение.

”У него была жена. Она ждала ребенка. Сам он был высоким, мускулистым. Блондин, симпатичный, дружелюбный. Такие наклонности у человека на лице не написаны. Думаю, таких людей много. Думаю, что и жертв много. Таких, кто долгие годы молчал и переживал все внутри себя”.

”Моя повседневная жизнь и брак, в том числе сексуальная жизнь, не такие свободные и прекрасные, как могли бы быть. Когда я слышу о таких темах в СМИ, то опять вспоминаю все в деталях. Волей-неволей — это моя повседневность. Поэтому я не понимаю иронии в адрес детей, которые дают показания по таким вопросам. Не понимаю, когда общественность начинает обвинять семью в том, что они хотят только денег. В такие моменты я взрываюсь. Неужели показания взрослого человека важнее, чем показания ребенка?”

”В Западной Европе и США, где стали всплывать скандальные случаи сексуального использования детей в интернатах, лагерях, церквях, это привело к массовым обращениям жертв. У нас ни одного крупного скандала не было, но на опыте других стран можно сказать, что, если такое произойдет, то и другие люди начнут искать помощи, и потребность в помощи будет велика”, — говорит руководитель отдела помощи жертвам насилия и превентивных услуг Департамента социального страхования Яако Салла.

Он отмечает, что сейчас государство финансирует психологическую помощь только тем жертвам, по делу которых ведется расследование. Если речь идет о ребенке, то помощь ему предоставляется до того момента, пока он не перестанет в ней нуждаться. Случаи, которые произошли с человеком много лет назад, в глазах закона являются устаревшими, и жертве нужно тратить на помощь собственные средства. Хотя направление к психологу может дать и семейный врач, на практике это случается редко.

Салла уверен, что массового обращения жертв рано или поздно следует ждать и в Эстонии.