Исследование: насколько комфортно быть эстонским русским?

Вопрос самоопределения или же идентичности русскоязычной молодежи Эстонии время от времени становится предметом политического торга, или же частью более серьезных геополитических процессов. Именно поэтому уникальное исследование эстонского Центра информации о безопасности и обороне, проведенное именно среди русскоязычной молодежи, рисует столь интересный для многих портрет.

В ходе последнего исследования, которое регулярно проводится Центром, было опрошено почти 2500 молодых людей в возрасте от 15 до 19 лет, которые обучаются в разных учебных заведениях республики. Около половины опрошенных — из Ида-Вирумаа, примерно 40% — из Таллинна; чуть более половины всех респондентов — это юноши. Опрос прошел в конце 2019 года, но и сейчас, когда мы живем в эпоху коронавируса, актуальность данного исследования не потеряла своего значения. Данные исследования сравниваются с аналогичными, которые состоялись в 2017, 2014 и 2012 годах.

Что значит для меня Эстония?

Стоит отметить, что подавляющая часть респондентов (79,5%) — граждане Эстонии (граждане России — 12,8%). При этом на фоне современной глобализации мы часто наблюдаем картину, когда гражданство не увязывается с самоопределением человека, что особенно актуально при росте миграции во всем мире. В этом важном вопросе около половины представителей поколения 21 века русскоязычных эстоноземельцев прочно ассоциируют себя с Эстонией, считая себя ”эстонскими русскими” или ”русскими эстонцами”. Чуть менее пятой части идентифицирует себя более глобально — ”европейский русский”. Отметим, что за последние два года обе эти цифры выросли примерно на 5%. При этом просто ”русскими” себя назвали почти четверть опрошенных (по сравнению с третью в 2017 году).

Данные цифры очень ясно показывают, что наша молодежь прочно связывает свою жизнь с Эстонией, и вопрос ощущения своих корней и связи со своей страной не становится источником внутренних конфликтов. Молодые люди видят себя частью Эстонии сегодня и, вероятно, сохранят это отношение и далее, сберегая при этом неотъемлемую часть своей русскоязычной идентичности. Важно понимать, что в интеграции и самоопределении никогда нет гарантий, ведь в случае конфликтов или отторжения процесс сплочения всегда может обернуться вспять. Именно поэтому более половины опрошенных уверены в способности нашего государства справляться с кризисами и почти 60% смотрят на будущее республики оптимистично.

Язык мой…

Заметим, что русский язык cчитают важной основой для самоопределения более 80% опрошенных — и это устойчивая тенденция. Для сегодняшней молодежи очевидно преимущество мультиязычности и сохранение своего языка. Это увязывается и с гипотетическим вопросом о предпочтительных направлениях эмиграции — почти 60% видят себя жителями ЕС, где любой язык ценен и важен как для личной карьеры, так и в общем многоязычном европейском пространстве. Именно важность русского языка становится все заметнее по сравнению со значимостью русской культуры или православия, к примеру.

Для русскоязычной общины Эстонии языковой вопрос стал во многом непростым, но нам важно понять, что язык выше политики или же границ конкретного государства — он является ценностью для каждого его носителя. Именно поэтому нынешняя молодежь, ментально связанная с Эстонией, а не Россией, ценит себя как носителей русского языка и готова вложить в развитие Эстонии, что и заявили почти 40% респондентов.

Что же будет завтра?

Заметим, что все 2455 опрошенных уже смогут проголосовать на ближайших выборах в местные самоуправления. Политикам — как местным, так и республиканским — стоит заметить, что молодые люди имеют довольное ясное представление о своей стране, своей идентичности, своих корнях. Несмотря на опасения, в целом молодые жители нашей страны скорей всего не столь открыты для политических манипуляций популистского или крайнего толка — осознание своего происхождения и увязывание себя со своей страной должно помочь им стать внимательными избирателями и ответственными гражданами.

Для более старшего поколения это исследование наглядно демонстрирует, что молодому поколению не безразличны их корни — что часто им вменяют в вину. В то же время открытость молодежи для других культур и языков опять же не означает потерю своей идентичности. Будет ли поколение 21 века лучше, чем 20-ого? Более открытым и космополитным оно будет — или уже является — точно